Смех Гарра был последним, что слышал Брэк, прежде чем отряд скрылся из виду. По-видимому, Гарр остался доволен тем, как развивались события. Гарр был уверен, что к вечеру этого дня они смогут выйти на место, где пропало сокровище. А это означало, что трон Гильгамаша перейдет к нему еще до того, как на перевалах стает снег.
Приросший к земле руками и коленями, Брэк чувствовал, как его медленно засыпает снегом.
Через некоторое время Брэк понял, что ветер меняет направление и понемногу начинает стихать. Снег пошел реже, и вскоре буря улеглась, по-видимому переместившись дальше на восток. Прямо перед собой, насколько позволяла ему его поза, он снова увидел суровые стены Гор Дыма, и только вершины их на востоке были скрыты облаками. Солнце тусклым, холодным светом озаряло всю эту картину.
Пригвожденный к месту, Брэк даже веками не мог моргнуть, чтобы стряхнуть снег, налипший на ресницы. Дальний перевал был сейчас хорошо виден, как, впрочем, и зловещая скала-череп.
Хотя сознание варвара работало хорошо, все его тело как бы омертвело. По длинной тени, падающей на снег, он понял, что время близится к закату. До захода солнца оставалась какая-нибудь пара часов. Если сейчас его организм еще как-то боролся с холодом, с наступлением ночи стужа наверняка его убьет.
Варвар снова напряг мышцы, сосредоточив всю свою волю на одной-единственной задаче: поднять правую руку, которая уже по локоть утонула в снегу.
Безуспешно: рука оставалась недвижной. У Брэка возникло ощущение, будто весь он скован неодолимой, невидимой броней.
Он попробовал еще раз, скрипя зубами от неимоверных усилий хоть чуть-чуть сдвинуть омертвевшую руку с места, но опять ничего не получилось, хотя от напряжения по всему телу прокатились волны боли.
И тут его охватила такая ярость, что в глазах все потемнело и весь мир стал красным. Ярость заливала мозг, и вместе с ней в тело пришла страшная боль, которая только с новой силой распаляла его гнев. Нет, с остервенением твердил себе Брэк, он не умрет, пока собственными глазами не увидит, как Гарр и Валоник корчатся у его ног в предсмертных судорогах.
Проклиная себя за малодушие, он попытался поднять руку, чтобы сжатым кулаком пригрозить своим врагам.
Внезапно костяшки его пальцев слегка шевельнулись, и варвар почувствовал, как его пальцы сгибаются в суставах и отрываются от земли. Но его попытка сжать пальцы в кулак не удалась.
Мозг варвара все еще кипел от ярости и холодной, беспощадной ненависти, более утонченной, чем тот гнев, который он испытывал в схватке с противником. Брэк чувствовал, как в душе его собираются новые силы. Он копил их, стараясь представить себе, как будет выглядеть рука, когда он сожмет ее в кулак. Наконец, когда все движения до мельчайших деталей ясно обрисовались в его воображении, он выпустил пучок накопленной энергии, направив ее на свою руку.
На мгновение ему показалось, что он достиг желаемого результата, но затем понял, что все усилия были потрачены напрасно: рука по-прежнему опиралась ладонью о землю.
От бессилия Брэк застонал и был поражен, услышав звук собственного голоса впервые, может быть, с того момента, как заклинание Валоника сразило его.
Он снова собрал воедино всю свою волю и стал мысленно приказывать пальцам: а ну-ка сжимайтесь, сжимайтесь! Варвар застыл, стиснув зубы, и все его тело заныло от страшного напряжения. Острая боль электрической вспышкой ударила по глазам, и варвар почувствовал, что теряет сознание…
Но пальцы стали медленно, медленно сжиматься…
Их концы коснулись ладони и теперь оказались сжаты в кулак.
Хриплый смех торжества вырвался из горла варвара, и в то же время кулак его слегка поднялся… и вот он уже держит его, потрясая им в воздухе.
Глаза заболели сильнее, но варвар и не думал сдаваться. Если боль — это та цена, которую надо платить за возможность двигаться, он готов заплатить сполна.
Прошло несколько минут, прежде чем Брэку удалось с помощью освободившейся руки перевернуться на бок. Еще больше времени понадобилось, чтобы выпрямить ноги и спину. Боль не отступала ни на шаг, усиливаясь с каждым движением и заставляя его делать временные передышки. Но каждый раз, когда она становилась особенно невыносимой, он призывал на помощь воображение и представлял, как нагло смеется Гарр, как горят злобой желтые глаза Валоника, как стонет девушка, попав в лапы негодяев. Мало-помалу все тело Брэка стало подчиняться его воле.
Когда он наконец поднялся на ноги и выпрямился во весь рост, от его фигуры по снегу протянулась длинная тень.
Варвар думал, что от долгого пребывания в снегу руки у него будут сильно отморожены. Вопреки его ожиданиям, пошевелив ими, Брэк не почувствовал никакого онемения. Пальцы, правда, слегка пощипывало, но это был хороший знак. Может быть, подумал он, ярость не дала крови замерзнуть и спасла руки. Или, может, виной тому заклинание Валоника: будучи сильным, оно тем самым уберегло его и от таких естественных изменений, как обморожение.
Основательно размяв затекшие мышцы шеи, Брэк стал пристально вглядываться в сторону перевала, куда ушли его обидчики, на утес-череп, который был их ориентиром на пути к цели. Ему тоже предстояло пройти этой дорогой.
Благоразумие подсказывало варвару как можно быстрее двигаться к перевалу. Но оно уже давно сдало свои позиции, проиграло битву, еще когда он лежал скованный заклятием, стараясь изо всех сил сжать пальцы в кулак — символ мести! Кроме того, варвар переживал за Нари, но на карту было поставлено больше, чем простое желание спасти жизнь странной девушке, спина которой стала картой пути к сокровищу. Еще ни одному человеку не удавалось уйти от расплаты, так унизив гордого жителя диких степей земель севера!
Его все еще шатало от слабости, и организм плохо повиновался его командам, но Брэк чувствовал, что может передвигаться, и это вселяло надежду. Он отправился на поиски меча и наконец с радостным криком извлек его из глубокого сугроба.
Мурлыча себе под нос боевой напев предков и увязая по колено в снежных заносах, Брэк начал лихо карабкаться вверх, волоча за собой свой львиный хвост и энергично встряхивая косой желтых, как лен, волос. Взгляд варвара был устремлен на череп-утес — ближайшую цель его путешествия. Утес находился всего в каких-нибудь двух-трех лигах от Брэка, и по мере того, как выветривались последние остатки колдовских чар, варвар шел все быстрее и быстрее.
Валоник упомянул о том, что, хотя большой варвар и доживет до конца заклинаний, у него вряд ли хватит сил передвигаться. Маг не предвидел возможности внезапного потепления, хотя именно такими перепадами славился климат этого богом забытого края, расположенного у восточного конца земли.
