Она приподняла голову и огляделась: бойники в основном уже спали, не считая дозорных, не видных в темноте. А она не сразу решилась заснуть, опасаясь, не случилось бы какой тревоги. Когда дух уходит от спящего, человека ни в коем случае нельзя будить резко. Лучше ждать, пока сам проснется, а не то – подзывать дух назад потихоньку, чтобы успел отыскать обратную дорогу в тело.
Теперь она постоянно испытывала тревогу. И не потому, что сомневалась в своем выборе. Скорее наоборот: Семислава знала, что именно это все – Угра, кривичи‑угряне, Лютомер и его дружина – и составит ее дальнейшую жизнь. Но именно потому ее пробирала дрожь: на перекрестке судьбы всегда гуляют ветры.
– Что бы ни случилось, вятичи тебя больше не получат, – успокаивал ее Лютомер. – Даже если бы я сам не справился, без защиты мы бы не остались. Смолянский князь Зимобор нам поможет, как своим родичам. Я спас от смерти его жену – он обещал сделать для моей жены все, что угодно, как для своей.
Пока еще было не время рассказывать Семиславе, в чем заключалась та услуга. Но для этих рассказов у них еще будет время. И она поймет…
Они плыли и весь следующий день. Впереди было устье Угры: на чужой земле предстояло провести всего одну ночь. Можно было бы приналечь на весла и еще сегодня добраться до Щедроводья, но Лютомер не спешил: если им все же предстоит принимать бой, он не хотел это делать возле родных гнезд.
Лодьи еще были на реке, как Славята вскрикнул и указал вверх. Над головами кружил крупный черный ворон, которого научились узнавать уже почти все бойники.
– Это он! – Лютомер махнул птице рукой и велел: – Правим к берегу.
На берегу Лютомер подождал, пока ворон сядет на ветку ближайшей березы.
– Будь жив, средний брат, Белый Волк! – прокаркал тот. – Видел я твоих супротивников. Людей два десятка, идут на лодьях вслед за вами, могут ночью догнать. Не спят, не едят, все вдогон спешат. Сам Ярогнев с ними.
– Спасибо, старший брат! – Лютомер поклонился птице.
– Сам справишься? Или помочь надо?
– А чем думаешь помочь?
– Слетаю, меньшого брата кликну! – с насмешкой каркнул ворон. – Змея летучего, огненного. Пусть пожжет, попалит лодьи, сразу всех супротивников твоих ко дну пустит.
– Да с ним потом не разочтешься, – Лютомер покачал головой. – Одну сестру унес у меня, и будет с него. Он змей – горяч, ты ворон – умен, да я волк – хитер. Управлюсь.
– Отец наш Велес да будет с тобою!
Ворон взмыл с ветки, сделал круг над отмелью, каркнул на прощание и унесся.
А где‑то очень далеко рослый могучий мужчина с черной бородой поднял голову, прислоненную к мазаной стене, очнувшись от того, что люди вокруг посчитали недолгой дремой. Видать, устал воевода Чегодай…
Лютомер огляделся. Неподалеку виднелась высокая грива, поросшая соснами, – удобное место для ночлега, где комарье сдует ветром. Проезжающие часто там останавливались в теплое время, когда не нужно избы с печью. Оттуда хорошо было видно реку, но и если разложить там костры, их тоже будет видно издалека.
– Пошли, – кивнул он бойникам. – Лодьи вытащить и не прятать.
Отроки переглянулись, но сделали, как он сказал.
Поднявшись на гриву, Лютомер велел двоим нести дозор, а остальные принялись за работу. Нарубили сухостоя и набрали валежника. Поставили шалаш, перед ним сложили костер, поодаль – еще два. Нарвали травы, устроили лежанки. Той же травой набили свиты, шапки и сменные порты, у кого были с собой…
* * *
Три костра, пылающих на гриве среди сосен, и правда было хорошо видно с реки. Вятичи заметили их издалека. Уже спускались сумерки, но еще можно было различить очертания берега.
– Вон та грива, где мы прошлый раз ночевали! – Начеслав указал вдаль. – Туда и будем править, да, Ярко?
– А вроде там огонь? – Ярко тоже вгляделся. – Видишь?
– Занято место! – отметил Тепляк. – Пошустрее нас кто‑то выискался.
А сообразив, кто именно там может быть, Ярко весь вспыхнул.
– Они! – Он обернулся к Начеславу. – Угряне! Больше некому! Кто еще тут будет ездить?
Скорее всего, он был прав: если бы впереди шел какой‑то торговый обоз, об этом знали бы в селищах ниже по Оке. Но жители окрест предыдущих ночевок никого не видели, и не удивительно: угряне возвращались домой с ценной добычей, стараясь остаться незамеченными.
– Видать, уже дома себя считают, – кивнул Живорад. – Не берегутся…
Лица посуровели.
– Что делать будем? – окликнул Ярко родич Смирен. – Драться на ночь глядя?
– Может, тут где пристанем и до утра обождем, а утром оглядимся? – предложил Собила.
– Пристанем и оглядимся, – сурово ответил Ярко. – Если их два десятка, как те двое сказали, то и ждать нечего. Вот‑вот угрянские земли начнутся, дальше они уже подмогу найдут.
– Все решили мы, Собила, нечего больше толковать, – осадил племянника Начеслав.
Вскоре показалась отмель, а на ней – четыре лодьи со сложенными еще мокрыми веслами. Пожитки оттуда были убраны, сети поставлены. Никаких сторожей при лодьях вятичи, сколько ни вглядывались, не заметили. И если сторожей и впрямь нет, то получится подойти скрытно: с гривы едва ли смогут разглядеть лодьи во тьме внизу.
С гривы долетало пение, хорошо слышное среди вечерней тишины.
Кошу я, кошу я
Посередь покосу,
А такую девочку
Никогда не брошу.
Пойду я на речку
Да поймаю щучку,
Возьму молодичку
Да за белу ручку…
Белу ручку ему подавай! Ярко стиснул зубы. Он старался не думать о том, что Семислава уже два дня находится во власти угрянского оборотня. И две ночи… «Плачет‑разливается», говорил Селяшка. Ярко не знал, что хуже: если оборотень увез Семиславу силой или если она сама ушла к нему. Он чувствовал равную ненависть и к оборотню, и к его добыче, но был обязан вернуть ее. Иначе, три раза осрамившись одним и тем же образом, в родных краях лучше не показываться. Куда уж в князи лезть! Только мать позорить таким сыном неудалым! «Дыряво твое сито…» Насмешки Доброслава резали сердце, будто нож. И даже то, что Доброславу отцова вдова тоже не досталась, не утешало: у того есть ее младшая сестра и пятеро детей от нее. И если он, Ярко, сейчас сплошает, то на дожинках по бокам Велесова снопа будут сидеть в венках из колосьев князь Доброслав и княгиня Борилада.
Свои лодьи вятичи на всякий случай отвели за ивняк и постарались не показываться из зарослей. Пару ловких отроков послали на разведку.
– Она там! – возбужденно доложили отроки, вернувшись. – Мы прямо чуть не к самым кострам подползли! Они спят уже почти все, только четверо у костра поют. И княгиня сама сидит.
