Лукулл отвернулся, дав понять, что спор окончен, и, постояв с минуту, произнес:
– Должен признать, что Тигран II произвел на меня сильное впечатление. Несомненно, человек он мужественный и просвещенный, но я умнее и переиграю царя на его же поле.
– Предстоит поединок? – Секстилий встрепенулся.
– Да, Секстилий! Кто кого! Но я чувствую в себе силы выиграть этот поединок.
– Ты хочешь идти на Арташат, но это – горные дороги, где нет продовольствия, но есть много опасностей, – мудро заметил Мариус.
– Мы пойдем по военной дороге Тигранакерт – Арташат. Именно по этой магистрали шел Ксенофонт! – сказал Лукулл.
– Кто такой Ксенофонт? – спросил Секстилий.
– Тебе не хватает образования, друг мой. Триста пятьдесят лет назад весь мир только и говорил о походе греков-наемников по армянской земле.
– Это было так давно, что вряд ли нам пригодится опыт греков, – попробовал отмахнуться Секстилий.
– Вот смотри, в библиотеке Тиграна я нашел эту книгу, которая называется «Анабасис».
Секстилий с интересом посмотрел на старую рукопись, в которой листы пергамента были сшиты в книгу. А Лукулл продолжал:
– Написана она греком Ксенофонтом, и анабасис по-гречески означает восхождение, поход войск по недружественной территории. Младший сын персидского царя Дария II Кир-младший, когда отец умер, нанял греческих наемников, чтобы свергнуть с престола своего старшего брата. Битву при Кунаксе, что рядом с Вавилоном, он выиграл, но победа обернулась поражением – Кир-младший был убит, вождей греческих наемников умертвили, – но спаслись десять тысяч греков и во главе с Ксенофонтом дошли до Черного моря. Как ты думаешь, каким путем они шли?
– Не представляю, – пожал плечами Секстилий.
– Через Армению!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мы пойдем в Арташат тем же путем, через северные области Великой Армении, дорогой, по которой отступали десять тысяч греческих наемников-гоплитов из Месопотамии на север, к Черному морю.
– Что? Через горы? – вскричал Клодий. – Но ведь это безумие: путь не разведан, подвоз продовольствия невозможен!
– Это самый короткий путь к Арташату. План таков: мы будем двигаться по территории Тиграна, разоряя все населенные пункты на своем пути, поэтому с продовольствием будет все в порядке. Сейчас время жатвы. Меня устроит любой вариант: либо мы возьмем богатый Арташат, либо заставим Тиграна принять генеральное сражение и заключить мирный договор на моих условиях.
– Ты хочешь сказать, что угроза захвата главной столицы вынудит армянского царя вылезти из своей норы и принять решительный бой? – спросил Клодий.
– Вот именно! Я разобью его окончательно! Армения будет наша, и мы вернемся в Рим с триумфом, с сокровищами Арташата и главным трофеем – плененным Тиграном.
– Но можно ли верить записям Ксенофонта? – спросил Мурена.
– Мурена, я читал рукопись всю ночь и могу сказать: «Анабасис» Ксенофонта – выдающийся труд афинского военачальника, – произнес Лукулл.
– Но в каком состоянии дороги? – Мурена явно выражал беспокойство.
– Дороги были построены еще персами и весьма благоустроенны. Вот армянская карта, которую прислал мне наш армянский источник. – Лукулл развернул на столе свиток и, когда все подошли, указал на карту: – На ней указаны все военные дороги Армении и проходы в горах. Смотрите, мы пройдем мимо Тигранакерта к проходу в Таврских горах, преодолеем по нему цепь гор, выйдем в Мушскую долину, пройдем через населенные пункты Патрансаван и Бостакенд, выйдем к Зарехавану в уезде Багреванд и здесь перейдем через реку Арацани. На пути будут станционные пункты, крепостей нет.
– Ты хочешь обогнуть с юга гору Арарат и выйти к Арташату? – спросил Клодий.
– Да, так!
– А может, Ксенофонт написал «Анабасис» с одной целью – возвеличить свои заслуги?
– Его труд гениален! Книгу надо изучать в римских школах, все наши военачальники должны всегда иметь ее под рукой, – ответил Лукулл. – Когда закончим войну, хочу, как Ксенофонт, заниматься сельским хозяйством и литературой: заведу в Риме большой сад и буду писать воспоминания, так как римские писатели постараются замолчать мои заслуги.
– Я могу ее почитать? – спросил Секстилий, протягивая руку к книге.
– Да, конечно! Я всем советую ее прочесть. – Лукулл передал книгу Секстилию. – Итак, вскоре мы возобновим наступление и, видят боги, в Арташате, в этом слишком независимом и богатом городе, завершим войну. История запомнит героев, завоевавших Азию!
Лукулл ободряюще посмотрел на соратников и разрешил им идти готовить легионы. Задержался Мурена.
– Лициний, ты ищешь приключения или неприятности? – спросил он.
– Жизнь без приключений скучна и неинтересна, а чтобы найти неприятности, ходить далеко не надо!
– В Арташате мощные оборонительные сооружения, как известно, их строил еще заклятый враг Римской республики Ганнибал.
– Я уважаю стратегический талант Ганнибала, полководца, угрожавшего самому существованию Римской республики, и вслед за ним повторю: «Мы должны найти путь либо проложить его».
– Лициний, ты знаешь путь к победе?
– Победа там, где есть стремление, движение и единение! – Лукулл был непреклонен.
За стеной, боясь шелохнуться, стоял, потрясенный услышанным, царь Зарбиена и думал, как поступить. Затем он написал письмо Тиграну, изложив суть услышанного разговора, – так, на всякий случай: а вдруг судьба снова переменится?
Тигран готовился к новому сражению, находясь недалеко от озера Ван в крепости Хизан, что в области Васпуракан. Уже прибыли прекрасные конные отряды из Арцаха, уже цари-союзники, потеряв былую самоуверенность, перевооружали конницу и готовили свои войска к решающей битве, уже армянские воины преодолели уныние и напряжение, вызванное поражением и потерей Тигранакерта, и повышали свою воинственность ритмичной музыкой и танцами «Кочари»[30] и «Ярхушта»[31], которые всегда были воплощением воинственного духа армян. Войска, расположенные лагерями вокруг Хизана, пылали желанием освободить свою землю. Отовсюду слышалось:
– Мы отомстим за оскорбления, унижения и несправедливость! – Защитим родной очаг!
Тигран в задумчивости стоял у окна в своих покоях большого дома, а рядом с ним, положив голову на плечо любимого, стояла Аревик, и спокойная улыбка не сходила с ее лица.
– Незримыми нитями я связан со своим народом, – тихо сказал Тигран.
– Вместе с тобой против врага встала вся страна, и воевать будут не только люди, но и горы и реки Армении.
– Римские легионы – совершенный механизм, созданный для войны. Впервые столкнулся с ними. Нужны другая тактика и стратегия! Мои полководцы не понимают этого. Они готовили армию не к той войне.
– Римляне победили хитростью, нашли пути в тыл твоей армии и ударили исподтишка. – Аревик пыталась успокоить любимого.
– Я должен был это предвидеть и выставить боевое охранение! Я был слишком самоуверен.
– Великие люди делают великие ошибки, – сказала она.
– Ошибки делают все, но велик тот, кто, признав ошибку, двигается дальше правильным путем.
– Ты мог бы воспользоваться магическими вещами, о которых тебе пророчествовали боги.
Тигран, потрогав талисман Мардука, висевший на его шее, улыбнулся ей, погладил ее шелковистые волосы и сказал:
– Милая Аревик, боги дали мне власть, и злоупотреблять их доверием не стоит. Я не должен сидеть сложа руки и ждать, что все само по себе разрешится, ведь без труда нет спасения ни в чем. Я должен, получая божественные знамения, сам делать то, что должен. А магические предметы оставим нашим потомкам: их ждут непростые испытания.
В дверь постучали, и на пороге возникли Артавазд и его жена, кареглазая красавица Анаит.
– Отец!
Тигран обернулся, на его устах появилась радостная улыбка.
– Артавазд, мой сын, мой наследник! – Они обнялись. – Анаит, ты прекрасна! – Он поцеловал ее в щечку. – Вновь встретила мужа?
Анаит закивала:
– Моя мечта сбылась, мы снова вместе, и только благодаря тебе, государь!
– А как мой внук Арташес? – спросил Тигран.
– Он подрос, – с гордостью сказал Артавазд, – а любимой игрушкой у него стал деревянный меч.
– Из него вырастит могучий воин, умный, как отец, красивый, как мать, – сказал Тигран. – Твой муж, Анаит, с честью проявил себя при осаде Арташата парфянами. Ты, Артавазд, достоин носить тиару армянских царей!
– Наша древняя столица Арташат незыблема, – сказал Артавазд.
– А твой младший брат – ничтожество. – Царь Тигран изменился в лице. – Поднять руку на святой город! Его жизнь закончится жалкой смертью, а жадность Рима и неразборчивость Парфии приведут оба государства к краху, от них останутся лишь развалины и воспоминания.
– Отец, последние наши неудачи – дело рук изменника, – озабоченно сказал Артавазд.
