− Стой крысеныш! — выскочил из темноты клефт. — Отбегалось бегало! — и вложил пальцы в рот свистнуть.
Бросок баллока упредил знак. Свистун упал, прикусив пальцы зубами.
Костас сунулся вернуть оружие. С боку, из тени, выпрыгнула низкая фигура. Сразу не поймешь кто. Парень? Девка? Гибок, что вымоченный ивовый прут.
− Шевельнись, порежу, − цедит клефт, пригибаясь ниже. По голосу девка. Или ахтэ. Кастрат.
В обеих руках биши[28]. В левой держит прямым хватом, в правой обратным.
Скользящий шаг, приставной шаг, отходящий, наступающий… и по кругу, ртутным шариком, поблескивая бритвенной остроты лезвиями. Катится, отвлекает, хитрит, обманывает всяким движением, выжидает атаковать.
Времени на переглядки нет. Костас отступил, разрывая дистанцию. Короткий взмах яри. Клефт прыгнул на опережение. Для секущего удара сверху нужно больше времени. Но удар другой! Не клинком по дуге, а вниз вперед. Встречный, тычковый! Энергия взмаха перетекла в энергию выброса.
Ахтэ, в последнее мгновение скрестил биши, захватывая древко яри и пытаясь уклониться. Костас ударил ногой в открывшийся бок. Ребра смялись, впиваясь осколками в печень. Ахтэ прогибаясь, взвыл от боли. Опять тычковый удар яри. В лицо. Биши с запозданием отвели подток, позволив снести кожу под глазницей. Костас делает шаг в сторону, заставляя противника двигаться вслед за собой. Ахтэ меняет опорную ногу, разворачивает корпус. Боль в боку сбивает его с темпа схватки. Вот теперь секущий сверху! Клинок яри коротко падает по диагонали. Срезает ахтэ ухо, рассекает шею, позвонки, верх грудины.
Недалеко замелькали факелы. Костас перемахнул через забор.
− Я могу идти, − пленник поднялся на колено и пытался встать, уцепившись за штакетину.
Костас без лишних разговоров опять взвалил юношу на себя. Топча морковь, путаясь в огуречных плетях, пробежал огород. Через калитку попал на подворье. Вторившая всем псам своей улицы шавка, кинулась под ноги, примеряясь цапнуть. Костас пнул. Собачонка ударился о стену и заткнулся. Ударом выбило дух и хвостом не пошевелить.
− Поймают, − в смятении произнес пленник. Собачий лай привел его в полное отчаяние.
Костас не обратил на брех внимание. Попробуй, определи, какая лает на беглеца, а какая ей за компанию.
− Кто тут? — выглядывает из дома хозяин псины. Палка с перекрестно вбитыми гвоздями придает смелости задавать вопросы в темноту.
Кулак Костаса забросил мужика в сени. Загремели ведра, посыпались вещи. Костас занес пленника внутрь и сразу обратно на улицу. Поднял собаку за задние лапы, шмякнул о крышу будки. Тело зашвырнул внутрь. Вернулся в дом. Как раз хозяин стал очухиваться. Послышалась возня. Дверь в избу приоткрылась. Захныкал ребенок. Показалась женская голова.
− Сим? Ты чего? Сим? Упал что ли? Дите разбудил! Не ушибся?
Сим потряс головой. В глазах плавало и двоилось.
Костас схватил женщину за волосы, та только ойкнула. Тихо спросил.
− Кто еще в доме?
− Детииишки, − попыталась заскулить баба.
Костас зажал ей рот.
− Тшшшш… Спросят если… Никого не видели. Вздумаешь орать…, − его дирк уперся ей в ребра. — Всех.
Баба обмерла. В темноте вдруг вспыхнули зеленовато-золотистые зрачки. Вспыхнули и медленно угасли. Она усиленно закивала головой.
Костас отпустил её.
− Дайте мне оружие! − потребовал пленники. Костас подтолкнул к нему палку хозяина. Жалкое подобие моргенштерна.
− Издеваешься! Дирк дай! — повысил голос спасенный пленник. Гнев конечно придает уверенности, но не прибавляет сил.
− Этим обойдешься, − отказал Костас.
− У меня за фехтование на мечах приз катепана! — возмутился юноша. — В прошлом году! Шесть схваток из шести выиграл
− Вот и фехтуй, − прозвучало в ответ.
− Да ты знаешь…
Гарда дирка больно ткнулась в кадык, лезвие остро продавило кожу.
− Не мешайся!
Костас прислушался к шуму на улице. Там движение, что на оживленной дороге в ярмарочный день. Пролетели всадники, следом протелепал десяток орущих клефтов. За ними целое факельное шествие. После них россыпью, по двое по трое, ломились наугад во дворы.
По забору палисадника перед домом яростно хряснули кистенем. Сухое дерево отпружинило. Под вторым ударом жалобно хрустнуло.
− Гад! Как в воду канул!
− В дом постучи, может, слышали чего.
− В какой?
− Да в любой. Хочешь в этот. Здесь вроде собака брехала.
− Они и там брешут, и там.
− Тем более никакой разницы! Стучи!
В калитку долбанули раз-другой, выбили щеколду и шумно поднялись на крыльцо.
Дверь заходила ходуном от ударов.
− Эй, хозяин! Хозяин!
В избе испуганный шумом зашелся криком ребенок.
Костас указал Симу — успокой, его жене — погоди открывать. Он затолкал пленника в избу.
Грохотали так, вот-вот собьют дверь с петель.
− Кто там? — спросила женщина.
− Открывай! — потребовал визгливый голос.
− Кто? — не послушалась женщина.
− Открывая сука! Запалю!
Та приоткрыла. Костас тихо подпер дверь палкой, на случай если навалятся войти без спросу.
− Чужие есть в доме? — гаркнул клефт на женщину.
− Нету.
− Чего дите воет-то? — встрял визгливый.
− Стучите громко. Напугали.
− Не ври! Мы подошли он уже выл!
− Зубки режутся. Беспокоят.
− Врешь поди сука? — бухнули в дверь кулаком
− Кайракан свидетель! — женщина приложила ко лбу четыре пальца.
− Въехать бы тебе в рожу с твоим Кайраканом, − наседал визгливый.
− Ладно пошли, чего с дурой связываться!
− Точно никого не видела?
− Так ведь ночь! Спим давно.
− Пошли, говорю! − раздосадовано позвал клефт.
Баба закрыла дверь и прислонилась к стенке. Рот скривился, она ели сдерживала истерический плач.
− Сейчас уйдем, − пообещал Костас. Сунул руку в кошель и выудил солид. — На, держи. За беспокойство и пса.
Костас наблюдал в щелку, как продолжают носиться по улице пешие и всадники с факелами. Постепенно движение улеглось. Немного успокоившись, фонарщики начали повторный обход близлежащих домов. Заходили во дворы, не пропуская ни одного, заглядывали в погреба, в сараи, лезли в клети.
− Уходим, − сказал Костас пленнику.
Тот обиженно засопел.
− Я иду ты за мной. Я стаю, ты стоишь, − пояснил Костас план действий. — И все молча.
Пленник не спорил. Костас выскользнул за дверь. Пленник не отставая за ним.
Хоронясь и пережидая погоню среди кустов и деревьев, добрались до перекрестка. Нырнули под лопухи у канавы. Пахнуло дерьмом и мочой. Тут же гнил трупик кота, прошитого самодельной ребячьей стрелой. Улучшив момент, метнулись через улицу. Скоро пробежали три дома, вильнули в проулок. Костас, взяв трехшаговый разбег, перепрыгнул забор огорода. Юноша неуклюже перевалился, цепляясь одеждой, оторвал пуговицу, выдрал клок на штанах. Бывший пленник виновато выругался. Прошмыгнув между грядок, отсиделись за колодцем. Фонарщики протопали совсем рядом.
Обогнув квартал, вышли на знакомую Костасу дорогу.
Навстречу им ехал всадник. Факел у него выгорел и лишь чадил не давая ни искры света. Бесполезный предмет он отбросил на землю.
− Проклятый ублюдок! — ругался преследователь, крутясь в седле. − Чую ведь здесь!
Беглецы и преследователь разминулись на три шага. Костас шагнул из тени скрывавших его топольков. Яри перерубив ремень портупеи вошло под лопатку. Клефт выгнулся, всхлипнул и стал сползать. Костас выдернул яри, пинком откатил тело с дороги в разросшийся бурьян.
− Садись! — приказал Костас пленнику.
Юноша торопливо искал оброненный клефтом меч.
− Садись!
Костас схватил пленника за шиворот, вскинул на лошадь и подхватил поводья.
Они свернули раз, второй. Еще несколько раз пережидали.
Чисто уйти не удалось. За очередным перекрестком дорогу преградили. Лунного света достаточно увидеть. Пять человек.
− Дай мне оружие! − крикнул пленник, дергая поводья. — Хоть что-нибудь!
Клефты спокойны и не суетятся. Они знают свое дело. Десятки раз участвовали в ночных засадах и нападениях. И если теперь на их стороне нет фактора неожиданности, то численное превосходство никуда не делось.
− Лишь бы не побежали, − через губу проронил вожак, поправляя наруч.
Костас подбросил яри на плечо и побежал. Навстречу.
Первый умер, едва вскинул меч. Второй подставил блок, но не уследил за мельницей. Подток ударил в глазницу. Продолжая движение, Костас развернулся, выбрасывая руку и пропуская яри сквозь пальцы на всю длину. Нападавший не был готов к атаке. Расстояние слишком велико. Он так думал и, схватившись за рассеченное лицо, упал на колени, собирая в пригоршню собственные кровь и мозги. Голова следующего отстрельнулась и обезглавленное тело продолжило атаку на Костаса по инерции. Последний, сбавив шаг, попробовал уйти в защиту, спровоцировать атаку и контратаковать самому. Не успел. Смертоносный вихрь обрушился на него. Клефт почувствовал, его кромсают на ломти. Рука, плечо, нога, грудина…
