– Что случилось с обломками Таблицы?
– Обломок Таблицы с печатью бога увез с собой Ксеркс. Второй обломок Ксеркс приказал бросить в воды Евфрата, а третий – в огонь горящего храма. Обломок из реки достали иудеи и после освобождения из вавилонского плена унесли в Иерусалим. В руинах храма искали обломок парфяне, захватившие ради него полуразрушенный Вавилон. Нашли или нет – неизвестно.
Тигран задумчиво посмотрел на ученого и сказал:
– Ты, Айказ, наводишь меня на мысль, что, собрав обломки воедино, можно восстановить Таблицу судеб и узнать судьбу, а также повлиять на ход событий и спасти человечество?
– Да, государь! – ответил ученый.
– Либо это осколки иллюзий и придется пожинать плоды великих неудач, либо это шанс вмешаться в ход истории, – размышлял Тигран.
– Государь, возможно, что все, созданное тобой, когда-нибудь постигнет забвение, а возможно, ты будешь тем, кто вернет людям прометеев огонь, в любом случае, придет время, и люди захотят узнать правду о чудесах твоего царства, и никакие преграды не помешают им это сделать.
В Амасии Лукулл ждал второй встречи с Дорилаем. Мудреца привели к нему в дом и усадили перед наместником.
– Хорошо ли тебя кормят? – спросил Лукулл.
– Благодарю, проконсул, кормят сносно, – ответил Дорилай.
– Ты знаешь, зачем я тебя позвал?
– Ты ищешь предлог для развязывания войны с Арменией.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– Это – агрессия! Политика сената, конечно, предполагает захват территорий, но только в ходе оборонительной войны.
– Тигран – самый могущественный царь в Азии, – сказал Лукулл. – К своему царству он присоединил значительные земельные пространства, отнятые им у парфян, а также Месопотамию и Сирию. Доходы и блеск его державы впечатляют.
– Армяне запальчивы. Ты можешь увязнуть в их землях.
– Тигран в своем самообольщении считает себя самым могущественным из владык земных! – Лукулл встал и начал ходить по залу.
– Проконсул, – Дорилай посмотрел на него, словно оценивая, – если твой поход окажется неудачным, сенат тебе этого не простит, и твое имя станет нарицательным в Риме.
– Рим воздаст мне почести, если я на триумфе проведу царя Тиграна.
– Если ты захватишь царя Тиграна и привезешь его в Рим как пленника, это приведет и резкому изменению всей карты Азии.
– Неужели?
– Рухнет мир на Востоке, все придет в движение, римским легионам придется усмирять народы армяноязычных стран – Киликии, Каппадокии, Великой Армении, Малой Армении, Коммагены, Софены.
– О боги, как много армян!
– Усмирять придется и тех, кто захочет оторвать что-либо от Сирии или Месопотамии, и боги знают кого еще. Нарушится равновесие мира, и Римская республика столкнется с новым вызовом.
– Думаю, ты преувеличиваешь.
– Армяне – великий и древний народ, гораздо древнее, чем римляне. Даже Александр Македонский так и не сумел войти в земли армян! – произнес мудрец.
– И что с того? – пренебрежительно спросил Лукулл.
– Мне кажется, что тобой движет какой-то безумный порыв, враждебный здравому смыслу, он гонит тебя в страну, где есть дикие племена, непроходимые ущелья, а снег в горах никогда не тает.
Лукулл прошелся по залу и подумал о сказанном стариком, потом развернулся к Дорилаю и сказал:
– Я большой библиофил и собираю редкие рукописи.
– Похвально.
– Так вот, из одного манускрипта я узнал, что Митридат владеет некой тайной, которую я хотел бы знать.
– Митридат знает много тайн, за ним охотились, чтобы узнать тайну териака – препарата, защищающего от любых ядов, – он знает средство верного зачатия ребенка, а также панацею от любых болезней.
– Я имею в виду тайну, открывающую пути к неограниченной власти, – произнес Лукулл.
Дорилай бросил на него удивленный взгляд и сказал:
– Ты богат, справедлив, обходителен, щедр, весьма аристократичен в своих привычках. Зачем тебе власть? Власть развращает, к ней привыкаешь, она ударяет в голову.
– Ты мудрец, но не видишь много преимуществ. Властные люди решительны, у них всегда есть выбор, они могут заглянуть за грань обыденного… – Лукулл рассуждал хладнокровно.
– И что ты там хочешь увидеть?
– Я хочу понять, кто на самом деле управляет человечеством.
– Думаю, ты просто хочешь властвовать неограниченно, – предположил Дорилай.
– Человечество разобщено, что делается специально. Конечно, это сговор великих, но я не понимаю целей и механизмов осуществления замысла.
– И ты полагаешь, что кто-то специально сталкивает между собой народы, чтобы вертеть ими, как кукловоды куклами? – спросил Дорилай.
– Я чувствую это! Кто-то диктует свою волю народам.
Дорилай, посмотрев исподлобья на Лукулла, сказал:
– Ты прав, это реальность. Властелины крупных держав связаны деловыми, родственными и оккультными связями. Они – хозяева истории!
– Мир велик и сложен. Как можно им управлять? – удивился Лукулл.
– А как достигается равновесие в мире? – ответил вопросом на вопрос мудрец.
Лукулл пристально посмотрел на старца и произнес:
– Sapienti sat![8]
Затем он подошел к окну и как бы невзначай спросил:
– Что делает Митридата неуязвимым?
Дорилай молчал.
– Не молчи, в моей власти тебя казнить или помиловать.
– У него есть талисман, который защищает от всех опасностей.
– Ты не договариваешь!
– Это какой-то обломок, он никому не говорил.
– Обломок чего? – Лукулл поднял на мудреца удивленный взгляд.
Мудрец молчал.
– Тайны! Я обожаю разгадывать тайны. А что тебе известно о Дворце власти? – Лукулл пристально посмотрел на старика.
Дорилай вздрогнул, поднял голову и тихо сказал:
– Дворец власти – это место, где сливаются сакральная власть и высшие силы.
Лукулл ощутил над головой ореол исключительности. Значит, это не миф! Потом представил, как он будет ехать на колеснице с триумфом по Риму, а толпа будет неистовствовать.
– Где находится Дворец?
– Я не знаю. Митридат говорил, что он где-то в горах Великой Армении.
– Кто еще знает об этой тайне?
– Все цари Парфянского царства искали местоположение Дворца.
– Вот как? И не нашли?
– Нет, не нашли.
– Римская республика достойна владеть этой тайной! – с воодушевлением воскликнул Лукулл.
– А если это знание станет последним жизненным эпизодом Республики?
– Мы, римляне, верим в счастливые обстоятельства, которые могут все повернуть в нужную сторону.
– Не строй радужные планы, все может перемениться, – произнес Дорилай.
– Способ добиться успеха – быть смелым и иметь непреодолимое желание преуспеть! – сказал Лукулл улыбаясь.
На площадке для тренировок в лагере Лукулла опытные воины натаскивали новобранцев.
– Солдат обязан подчиняться командирам, и, если потребуется, погибнуть в бою! – кричал центурион.
Одни солдаты оттачивали свои навыки владения мечом на чучеле, другие стреляли из лука по мишеням, а третьи метали дротики в пустые пивные и винные бочки.
– Освоить военное ремесло этим болванам будет нелегко, – говорил Публий Клодий своему брату Аппиусу.
Братья Клодии были высокими, статными и сильными воинами. Когда Лукулл задумал предприятие – войну с Митридатом, он естественно, мог уверенно положиться на них. Серьезный и умный Аппиус и беззаботный и беспечный Публий были братьями его жены. Оба были легатами и управляли легионами. Сегодня Публий прискакал в расположение легиона брата, который наблюдал за ходом тренировки молодых солдат.
– Это – бывшие крестьяне, которые записались в легион, чтобы поймать удачу и разбогатеть, – сказал Аппиус Клодий.
– Они – неотесанная деревенщина, – весело сказал Публий.
– Дисциплина и военные занятия сделают их непобедимыми.
– Согласен. Если тысячу раз повторить упражнение, можно закалить характер любого воина и получить превосходство в ходе битвы.
– Лукулл радеет за то, чтобы не было праздности, а воины усердно тренировались.
При этих словах раздался голос посыльного:
– Легат Аппиус Клодий! Тебя вызывает главнокомандующий!
Прибыв в штаб, Клодий проследовал в расположение начальника:
– Приветствую тебя, проконсул!
Лукулл кивнул и предложил сесть легату:
– Я всегда покровительствовал тебе, Аппиус. Ты – один из лучших моих генералов, ты исключительный человек: высокообразован, тонко разбираешься в политике и дипломатии, знаешь этикет.
– Слушаю тебя, проконсул!
– Я хочу поручить тебе одну тайную миссию. Митридат прячется у армянского царя, и, чтобы его достать, нужно идти на Армению. Я много думаю над возможностью этого похода.
Клодий было запротестовал, но Лукулл его остановил:
– Пока не будем обсуждать последствия этого шага, сначала разведаем, как отнесутся к этой идее парфянский царь и вассальные цари Тиграна. Ты инкогнито поедешь в Парфию склонять царя Фраата III к союзу с Римом.
