В ответ получила едва заметный кивок. И я прикоснулась к сапфировому кулону на груди. Рядом тут же проявилась хатэ – мой проводник в чужую душу и мысли. Надев шапку на голову, сказала:
– Ляг поудобнее и закрой глаза, – попросила, и когда Гульхаим вытянулась и смежила веки, пересела так, чтобы оказаться над её головой. – Я с тобой. Мы проживём все твои воспоминания снова, но вместе.
Прижав указательные пальцы к горячим вискам притихшей женщины, позвала силу шапки. Она была отличной от моей водно-воздушной магией, шапка могла помочь магу или шаману проникнуть в чужое сознание, помочь отыскать путь к свету и стереть те воспоминания, что мешали жить. Были свои опасности в сей непростой ворожбе, но я была уверена, мой якорь в этой реальности невероятно крепкий, его так просто не сломить. А ещё очень многое зависело от личности колдуна. То есть в данном случае моей.
Такая ворожба носила прозаическое название – ментальная магия.
Вдох-выдох. И ещё раз. Биение сердца всё спокойнее, всё медленнее. Красноватый свет перед глазами, веки закрыты, и солнце просвечивало сквозь кожу, окрашивая всё в алый, постепенно становился всё темнее, словно кто-то, не спеша, закрывал портьеры, погружая меня во мрак ночи.
Шум в ушах от происходящего спустя минуту стих и я "очнулась", чтобы оказаться в тёмном длинном тоннеле.
– Гульхаим? – позвала я, немного напрягшись от пугающей мёртвой тишины.
Тут же, где-то сбоку, как в фильмах ужасов, мелькнул силуэт в белом летящем платье.
– Гуля, помоги мне пройти туда, кому дороги нет.
С каждым мгновением я чувствовала присутствие Гульхаим, пусть незримое, но вполне ощутимое. И ощущала, как женщина колеблется.
– Ты Шаманка? – неуверенно раздалось откуда-то издалека.
– Да. Меня зовут Шариз-Эльхам…
– Так это тебе служит мой старший брат Зок? – голос стал ближе и на градус теплее.
– Он замечательный человек и прекрасный воин, – кивнула я.
– Брат говорил, что ты странная. Но очень добрая. И ещё не только шаманка, но и маг. Я слышала, как ты играла с водами Ньеры в тот день… Сама прийти не смогла, мне было тогда так больно… Кровь несколько дней не стихала, текла и текла. А он… – голос невидимой собеседницы задрожал, – он вливал в меня настойку из волнушки, чтобы я не померла. Чтобы я мучилась дальше рядом с ним. Моё вечное наказание…
– Покажи, – мягко попросила я, – и ничего не бойся. Я рядом с тобой.
Гуля протяжно вздохнула, а потом появилась неподалёку от меня и поманила тонкой кистью, чтобы я следовала за ней в темноту её воспоминаний.
Дагар, супруг Гульхаим, истязал её и не только телесно. Он убивал её духовно. Каждый день давал отраву, чтобы вытравить плод. Заставлял пить, стягивая красивые волосы жены в своей грубой ладони и с силой впихивая отвратительное зелье, что готовила его мать, старуха Висак.
– Я жениться на тебе, гадина! Из-за тебя упустил любовь всей своей жизни! Дочь заклинателя Аэба дала согласие на моё щедрое предложение. А твой мерзкий брат заставил меня взять тебя в жёны, мои мечты порушены. Пока ты будешь жить, избавиться от тебя так скоро после свадьбы – привлечь лишнее внимание, но вот убить твоего ублюдка я могу, и мне за то ничего не будет!
– Это твоё дитя! – шептала, давясь, молодая женщина.
– Он не нужен мне от какой-то нищебродки! – брызжа слюнями, вопил мерзавец.
Зелье надо было принимать в течение нескольких дней, и в этот период Гуля жила, словно в преисподней. Каждую секунду, минуту, часы – она страдала. Девушка любила своего ещё нерождённого малыша, и не хотела с ним расставаться.
Я смотрела на эти картинки из её прошлого, и моя душа леденела…
Прервать связь оказалось непросто, Гульхаим присосалась ко мне, ища человеческого понимания и тепла, но дольше необходимого оставаться в её мыслях нельзя. Поэтому я дёрнулась, как птица в силках, затем ещё раз и, наконец-то, вырвалась на свободу, обессиленно рухнув на холодный песок.
В небе давно мерцали звёзды. Ночь вступила в свои права.
А я лежала и содрогалась от ужаса, переваривая увиденное и услышанное.
– Зок, – позвала я и мужчина тут же вышел из-за густого кустарника, росшего неподалёку. – Отнеси её к нам домой. Я буду лечить её душу. А Маглия поможет с телесными ранами, не всё прошло бесследно.
– Что сделал Дагар? – глухо прорычал мой охранник, закутывая дрожащую от холода сестру в мягкий шерстяной плед.
– Он поплатится за содеянное, – вместо прямого ответа, выдала я.
– Это я виноват, кабы не заставил его жениться на Гульхаим, ничего бы этого не было, – голос воина был глух и тих.
– Твоей вины тут нет, ты не провидец, чтобы смочь предугадать будущее, – покачала головой я. – Будь уверен, Дагар испытает все те муки, что прошла Гульхаим, и даже больше, намного.
Моего обещания было достаточно, чтобы Зок чуть усмирил свой гнев.
– Я иду к Маглие. Ночь будет долгой, поскольку днём появляться на пороге лечебницы мне никак нельзя.
– Рэним за вами приглядит, – предупредил Зок. – Я подойду позже, сразу же, как оставлю Гулю вашей матери.
– Договорились, – кивнула я вставая.
Двигаться по тёмным улицам Зэлеса оказалось весьма волнительно. Жаль, что Арха нельзя было взять с собой, ему бы понравилось. Но светить необычное, мифическое животное всем подряд – сознательно подставиться, привлечь ненужно внимание к моей личности.
Что я хотела сделать с мужем Гули? Всё просто – дать ему выпить то же зелье, коим он поил супругу. О, ему однозначно "понравится". Зловещая улыбка коснулась моих губ. Я вовсе не кровожадная, скорее уравновешенная и не подвержена вспышкам ярости, но тут этот недочеловек перешёл все дозволенные границы. Размышляя обо всём увиденном в сознании бедной женщины, повернула за угол. Я уже находилась недалеко от лечебницы, которая располагалась на окраине города. Улицы здесь были глухими и совсем безжизненными. Повернув за угол очередного здания, услышала плач. А потом удар. Затем протяжный вой, человеческий, но такой отчаянный…
Обернулась, позади не было заметно моих телохранителей, но они точно где-то неподалёку. Думаю, прекрасно меня видят и наверняка последуют за мной. Я же собиралась разобраться с происходящим. Оставить того, кто просит о помощи, никак не могла.
Пройдя на звук, оказалась в каком-то тупичке, слабо освещённом серебристой луной.
– Прекрати ныть! – хлёсткий удар по лицу.
Я же замерла, пытаясь разглядеть детали. Несколько парней возрастом от пятнадцати до двадцати лет, окружили лежащую на земле тощую девочку лет десяти-двенадцати. Из её носа тонкой струйкой текла тёмная кровь.
– Тебе понравится, поверь мне, ещё никто не жаловался! – парень судорожно дёрнул завязки на штанах, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для чего он это сделал. Хулиганы-пособники мерзко загоготали, послышались просьбы оставить и им "сладкий кусочек".
– И что это вы все тут собрались на ночь глядя? – не став больше тянуть, заговорила я, непринуждённо облокотившись плечом о стену дома.
Смех и шутки тут же оборвались, каждый из участников резко дёрнулся, разворачиваясь ко мне.
– О-о, кто это к нам пожаловал, – стоило главарю шайки и всем остальным рассмотреть меня – тощего мальчугана, который выглядел даже младше их жертвы, пластом лежавшей на стылом песке, как былая уверенность воротилась в их злобные взоры. – Дядька Мол любит мальчиков, мы тебя ему подарим!
И шагнул ко мне, за ним все остальные. Но пройдя несколько шагов, вдруг притормозили. Глаза бандитов расширились – в них поселился самый настоящий страх.
– Господин? – позади меня плотными тенями воздвиглись мои воины.
Я вскинула руку с раскрытой ладонью, останавливая своих людей.
– Тут я сама. Такой мерзости нет места в этом мире. Общество ничего не потеряет, если их не станет, – каждое слово камнем падало на утрамбованную землю и острыми шипами впивалось в мозг стоявших напротив нас недолюдей, собравшихся насиловать ребёнка.
