— Вот, Петя, я ж обещал тебе, что деньги на ремонт будут. Слово сдержал, какой я молодец.
— Молодец конечно. Сейчас почто опять приехал?
— Ой, ты же видишь, с вагонами опять напряженка. Дай платформ. Такса та же.
Если вы думаете, что я обиделся на Рафика или как-то почувствовал, что он мои деньги зажал, то мимо. На Рафика невозможно обижаться. Этот не то татарин, не то башкир по жизни идет настолько легко и беззлобно, что если и наступит кому на ногу, то только по неосторожности, без желания затоптать. Конечно, я ему помогу, конечно, по обычной таксе.
А в ресторан мы с ним всё-таки заехали, но не в наш, а в тот, что в соседнем городе Новомосковске. И инкогнито так легче соблюсти, и класс заведения повыше. Завалившись хмурым ноябрьским вечером ко мне без предупреждения, бизнесмен Ленинградского разлива застал в гостях Лену. И всё, «гусары при дамах только стоя», «мы это должны отметить», причем не клинья хмырь подбивал, а душа у него потребовала праздника. Естественно, Елена отказалась от участия в мероприятии, ибо: была морально не готова, не одета для ресторана, не накрашена, не накручена… В ресторан мы поехали чуть ли не в тапках на босу ногу и халате на частнике, который ждал Рафика около дома. Про халат я привираю, на ней были джинсы и водолазка, но всё равно не вечернее платье. Лена не смогла, я не смог, мы не смогли устоять перед напором скучающего столичного бонвивана с кучей денег в кармане.
По итогам вечера, проведенного в ресторане, больше всего непонятно одно — кто здесь живет постоянно, а кто приехал на несколько дней? Нашего башкира встречали как родного, ему был зарезервировано козырный стол перед сценой, ему пел ансамбль, а потом солист подсел к нам общаться. Когда наш хмырь потребовал молока к водке, официант был вынужден бежать в магазин, потому что в ресторане молока не было. Это даже не сервис, это сказка какая-то.
Когда Миша, это который певец из ансамбля поклевал чего-то в своей тарелке, он заявил:
— Мы очень рады видеть у нас Рафика и его друзей. Что вы хотите послушать, может какие-то особенные заявки будут?
— Знаете, мне почему-то кажется, что у вас получится спеть «Вологду».
— Вот это да! Пётр, да ты просто в точку попал! Мишка же её исполнял на конкурсе молодых дарований. Кстати, лауреатом стал. Споёшь, Миша? — подскочил в своём кресле Рафик.
— С удовольствием. Приятно петь для настоящих ценителей.
И он спел, и он смог, получилось шикарно, ничуть не хуже, чем в оригинале, а потом опять подсел к нам.
— Михаил, это было великолепно! У вас и голос, и талант! Почему вы поёте тут?
— А кому мы нужны ТАМ? Все места давно расписаны, никому не нужны новые, даже с голосами. Я пытался поступить в консерваторию, не получилось. Так что сижу и не вытыкиваюсь. Знаете, сколько таких как я по кабакам с настоящими голосами, пока на эстраде кто— попало скачет. Так и дальше будет.
Лена при всём этом сидела как королевна и делала вид, что именно так она всегда в ресторанах и отдыхает. С обслуживанием по высшему разряду и музыкантами за нашим столиком. При этом форсу добавляло то, что она этот свой королевский стиль демонстрировала в домашних тапках, мол не настолько знаменательное событие, чтобы я наряжалась и красилась, всего лишь ресторан в Новомосковске.
А уже потом в машине она мне сказала, что танцевать вальс и танго с девицами из кордебалета или стоит приличных денег, или вообще не разрешается. Но мне простительно, я не знал этого, а еще друг Рафика. Да и понять меня просто — душа развернулась в теплой дружеской атмосфере, что характерно на трезвую голову. В ресторане не нашлось напитков, которые я готов был употребить. А что не с Ленкой танцевал, так она в тапках была, постеснялась выйти в них на танец. А скорее всего боялась упасть.
Ночь, мы едем из ресторана на том же частнике, которого Рафик зафрахтовал на весь вечер, сколько бы он не длился. А вот и нежданчик — передвижной пост ГАИ на дороге.
— Граждане, не из ресторана ли едем?
— Из ресторана, командир! Хорошо погуляли!
— А как насчет «выпил — за руль не садись»?
— Мы с лимонадом, тарщ лейтенант! Никакого алкоголя, только пюре и газировка.
— Гражданин водитель, выходим из машины, дуем в трубочку.
— Как скажете. — Водитель, ни сном, ни духом, он вообще чужой на этом празднике жизни. Соответственно и результат отрицательный.
— Да у вас трубочки бракованные. А вот если я дуну! — веселье продолжало искриться в моей крови. — Командир, давай я дуну. Если и у меня ничего не покажет…
— Ну выходите, дуньте. Мне так-то не жалко, если вам охота.
Когда и мой выдох оказался кристально чистым, вся компания смеялась в голос, типа сходили в ресторан, возвращаемся трезвые. Гаишник козырнул и пожелал счастливого пути. По его задумчивому лицу было видно, что его ждет ночь, полная вопросов без ответов.
Глава 25 Про личную жизнь
Нет смысла говорить, что извозчик из ресторана привез нас с Ленкой в мою квартиру, где я был подвергнут допросу с пристрастием, благо что пытки, применяемые моей подругой, были из той самой категории. Из тех, что потом при повторной перемотке в голове заставляют лицо расплываться в дебильной улыбке. Типа, смотрим, Фролов, только смотрим и не трогаем! Вот это я снимаю, а вот это не буду. Вот тут трогать можно, а тут ни-ни… Информация, которую Лена вытягивала из меня своими сахарными клещами, касалась как меня самого, так и моего приятеля.
— Кем работает Рафик?
— Как часто ты шляешься по кабакам? Почему без меня?
— Откуда у него такие деньги?
— Вы коммунист?
— Вы знакомы с гражданином Зароковым?
Последние два вопроса были бессовестно скомунизжены из фильма «Ошибка резидента», но на них я тоже не отвечал, проявляя чудеса стойкости и выдержки. Всё равно мой «палач» сорвется и предоставит в полное распоряжение все части девичьего тела, которыми она сейчас маячит перед носом. Я потерплю, у меня выдержка как у штандартенфюрера фон Штирлица.
Ночевки Лены в моей квартире вообще участились, кровать активно намекала, что она не создана для любви, как пингвин для полета. Ясеневый топчан тоже вроде не создан, но терпит и только тихонько поскрипывает. А кто бы на его месте не поскрипывал, если сейчас на нём зафиксирована хулиганка Ленка. Она выбрала весь мой лимит терпения и доброты. Теперь моя очередь изводить развратницу ласками, не доводимыми до логического завершения. Очень надеюсь, мы не сильно шумим, во всяком случае соседи пока в стены не стучат. Кстати, с апреля до сих пор ни с кем не познакомился. Да и хрен с ними, сейчас точно не время для этого.
— Фролов, а почему у тебя в квартире так пусто?
— Разве? А что, чего-то не хватает?
— Да ничего не хватает. У тебя в спальной кровать и один шкаф, даже не шкаф, а ящик к стене прибит какой-то.
— Шкаф-купе называется. Очень удобно, на мой взгляд. А что еще должно быть тут?
— А в зале…
— В каком зале? Откуда у меня в квартире зал? Ты с дуба рухнула?
— Ну что ты как глупенький, у нас приято так. Самая большая комната в квартире называется зал.
— Залом называется самая большая комната в господском доме, где дворяне бальные танцы устраивали да вечера музыкальные. А комната, в которой принимают гостей, называется гостиная. Я балов не устраиваю, у меня это гостиная.
— Во ты нудный! В гостиной у тебя тоже шаром покати. Доски на полу накосую положены. Ковров нет. Даже книг нет. Вот, кстати, а почему? Ты книжек совсем не читаешь?
— Я их беру в библиотеке. Глупо купить книгу радо того, чтоб один раз прочесть и поставить на полку до скончания времен.
— Хорошую книгу можно перечитать.
— Ты часто их перечитываешь? Вот так честно, скажи — какую и когда перечитала?
— Друзьям можно дать почитать, если хорошая.
— Друзья строем идут в библиотеку.
— Не увиливай. Что ты сейчас читаешь? Или когда и что причел последний раз?
