Скрипнула входная дверь, и я почувствовал Ранко Саморода. Варяг, который в предстоящей битве возглавит пехотный сегмент моей дружины, спустился по лестнице, и я окликнул его:
– Что-то случилось, Ранко?
– Да. Твой сапсан вернулся.
– Это всё?
– Нет. Ещё князь Василько Святославич появился, да не один, а с двумя десятками стариков с Руяна. Говорит, что прибыл к нам в помощь.
– Интересно, – поднимаясь и выходя к Самороду, сказал я, – кто его к нам направил?
– Он говорит, что сам напросился.
– Старики конные или пешие?
– Все на лошадях, при оружии и в доспехах. Брони, конечно, не новые, но справные.
– Значит, со мной в бой пойдут. Где сейчас князь?
– Снаружи тебя ждёт.
– Понятно. – Я стал одеваться, а пока закутывался в тулупчик и искал шапку, продолжал расспрашивать Саморода: – Как наши воины, к бою готовы?
– Да. – Варяг усмехнулся: – Деваться-то им некуда, и они верят, что это сражение определит исход всей войны.
– Ага! Последний бой, он трудный самый. С кем в атаку пойдёшь, узнал?
– Узнал. С исландскими викингами, пруссами, которые домой не ушли, и поморянской пехотой. Бойцы все справные, строй держать будут хорошо, и с нами будут стреломёты на повозках, так что я не переживаю. Главное, чтобы наши варяги и дружинники вражеский строй проломили, а там и мы подоспеем. А с тобой кто помимо наших всадников будет?
– Пока неизвестно. Меня на левый фланг поставили, а там вроде дружины Яровита и Триглава, сборная солянка из разных племён и витязи Перкуно из Трусо.
Я отыскал меховую шапку, надел её и вместе с Самородом вышел наружу. Здесь меня ожидал бывший полоцкий князь Василько Святославич. Подобно мне старый Рюрикович был без брони, в ладном тулупе и тёплой шапке, но с мечом на боку. Увидев этого человека, который мог бы отсидеться в тылу, но сам пошёл на подмогу, да не один, а с пожилыми руянскими вояками, я улыбнулся ему и пожал руку:
– Рад тебя видеть, Василько Святославич. Очень рад.
Князь такого приёма наверняка не ожидал и немного смутился, но быстро собрался и кивнул себе за спину:
– Я тебе тоже рад, Вадим. Однако, может, посмотришь воинов, которых я привёл, а то поговаривают, что уже вечером сражение?
– Обязательно посмотрю. Идём.
Мы вышли на небольшую площадь, и я увидел выстроившихся в два ряда седобородых воинов. Вместе с князем я прошёл вдоль строя, поговорил со стариками и увиденным остался доволен, ибо бойцы хоть и не молодые, но умелые и жёсткие, такие не отступят, драться станут до конца. После чего велел добровольцам отдыхать, а мы с князем вышли на окружавший деревню вал.
Рядом с поселением, где я обитал, было ещё три, побольше, а между ними – палатки, шатры и времянки. Так получилось, что я к Волегощу прибыл одним из первых, поэтому моя дружина получила лучшие места, а остальным пришлось ютиться, где придётся. Оглядев заполненные венедскими и иноземными воинами поля, я спросил князя:
– Скажи, Василько Святославич, а с чего это ты решил против крестоносцев драться?
Старик пожал плечами:
– Была мысль вернуться на Русь. Но я проехался по Руяну, посмотрел на опустевшие города и посёлки, в которых почти не осталось мужчин, и поговорил с ранеными воинами, вернувшимися домой. Потом послушал жрецов и понял, что должен отблагодарить волхвов за то, что они мне несколько лет жизни подарили.
– Значит, дело в волхвах?
– Не только. Я сжился с вашим народом, а дома меня никто не ждёт.
– Ясно, – кивнул я и замолчал, а князь решил продолжить беседу:
– Я вот только одного никак не пойму, кто такие тёмные, с которыми мы воюем.
– А волхвы не объясняли?
– Рассказывали что-то, но я их не очень-то и понял. Может, ты расскажешь, по-простому, доходчиво?
– Рассказчик из меня никакой, но я попробую объяснить, благо немного времени имеется.
– Да, будь добр, Вадим, хотелось бы знать, ради какой такой великой цели я сегодня буду своей жизнью рисковать. Понятно, что умереть за братьев по крови, женщин и детей само по себе почётно и достойно мужчины, но я уже немолод и нужно понимание не только тактики, но и стратегии.
«Вишь ты, – подумал я, – какие слова князь Василько знает, „тактика” и „стратегия”. Хотя, что в этом удивительного? Ведь не зря этот Рюрикович у ромейского императора генеральствовал, отсюда и знания. Впрочем, на данный момент это не важно».
– Значит, так, Василько Святославич, – начал я, – мир многообразен, и помимо нас, людей, существует много других живых существ, большинство из которых гораздо сильнее нас. Почти все они обитают в иных мирах, и наши предки, пересекаясь с ними, поделили их на светлых и тёмных. Светлые – это те, кто принимает наши жертвы и воспринимает нас как своих потомков, ведь в каждом человеке есть капелька их крови, поскольку когда-то они были людьми. Они не желают нам зла, а стараются наставлять потомков на путь, который сами считают правильным. Это наши предки. Поэтому мы слушаем их как старших людей в семье и чтим данные ими заветы. А тёмные – это чужаки. Как они выглядят на самом деле, неизвестно, поскольку в истинном своём обличье эти существа не могут появляться в мире Яви, слишком хрупок он для них. Однако мы, славяне, знаем, что они враги, потому что им нужны наши души и наша кровь. За счёт них эти паразиты живут, ибо не могут прокормить себя сами и всё время голодны. Когда светлые боги в силе, тёмные голодают, а когда над миром Ночь Сварога, для них раздолье. Огромное количество душ после смерти отправляются к ним в рабство. Неисчислимые потоки крови пролиты в их честь. Страдания, терзания, сердечные муки и прочие проявления слабости людей – всё это уходит в иные миры и кормит ненасытных тварей, которые жрут в три горла и не могут насытиться. Вот кто такие тёмные.
– А крестоносцы здесь при чём? Они их слуги?
– Не все, поскольку слугами можно назвать лишь некоторых, а остальные – рабы. Люди, которые отрекаются от своих предков и родной веры, становятся беззащитны перед тёмными богами-демонами, которые начинают их использовать. Тем, кто посильнее и имеет природные таланты к ведовству и волхованию, демонстрируют чудеса и навязывают своё понимание мироустройства, после чего становятся поводырями стада баранов. Эти проповедники, которые помимо своих сил приобретают дарованную тёмными мощь, приближают к себе других людей, послабее, и получается пирамида. На вершине сидят наши главные противники, а дальше все по нисходящей. Есть главные руководители, вроде Бернара Клервоского, указывающие, куда идти стаду, у них есть помощники – рядовые священнослужители, сторожевые псы, рыцари-храмовники и паладины, а большинство имеющих души людей – это кормовая скотина.
– Жестокие слова ты говоришь, Вадим.
– Согласен, но это правда, в моём понимании. Так я вижу ситуацию без прикрас и словоблудия, которое уводит мысль в сторону. Для своих предков мы – потомки, а для чужих богов – корм.
– И что, даже короли с рыцарями – еда?
– Да. А что в этом такого? Например, бык. Это сильное животное, которое способно убить человека, вздеть его на рога, смять своей тушей и растоптать копытами. Однако для нас с тобой – это мясо и шкура, и когда мы захотим поесть, то забьём его, славно поужинаем и сделаем запас на будущее. В этом случае всё точно так же.
– Значит, христианство – зло в чистом виде?
– Нет. Об этом мы с тобой говорили ранее, князь, но я повторю. Христос – великий пророк, который не желал нам зла, ибо сам, скорее всего, даже понятия не имел, кто такие славяне или наши предки скифы. Он предстал перед своим народом и сказал: «Вот заветы сынам дома Израилева». Христос отдал свою жизнь сородичам, погибнув, не сопротивляясь, потому что его не поняли и предали братья по крови. Но нас с тобой, Василько Святославич, это не волнует. Это личное дело иудейского народа, которое меня, тебя и других славян не касается никаким боком. Другое дело, что учение великого пророка было видоизменено и нити управления религиозным движением, под названием христианство, перехватили тёмные. Правда, из правил всегда есть исключения, и сама вера зависит не только от тварей бездны, ибо в нашем мире они не всемогущи, но и от людей, которые пытаются сделать этот культ более человечным и тем самым отсекают часть паствы от чужих богов. Так что, князь, если бы не христианство, то тёмные нашли бы другую лазейку. Впрочем, они её и так уже находят. Часть мусульман под их контролем и во имя Аллаха готова пачками резать других людей, хотя пророк сказал, что у каждого своя вера. Среди иудеев свои секты, которые кровушку льют. На заокеанских землях, о которых в Европе пока ничего не известно, процветают кровавые жертвоприношения. В Индии и Азии плодятся человеконенавистнические культы. Люди гибнут во имя разных богов, но если присмотреться, тёмных видно всегда. Эти твари жаждут получить после смерти человека его силу и душу. А при жизни терзают его и пьют кровь потомка богов, который признал себя рабом.
