Спустя какое-то время послышался женский голос, сопровождаемый, словно страшной песней, ударами весел:
— Тола! Мы здесь. Твоя руна зовет нас.
Тола перекрестилась. Всплески участились, и вскоре она увидела свет руны за невысокой скалой. Они искали место для высадки.
— Стойте! Опустите весла.
Тишина. А потом над рощей раздался нежный голос, который поднимался туда, к развалине под деревом. Женщина пела песню. В темноте вспыхнул свет. Кто-то на острове зажег огонь.
Глава пятьдесят шестая
Корабль пламени
Тола мчалась к огню, за ней бежал молодой норманн. Внизу, на берегу, горела кровавая руна, и она передвигалась между пересекающимися участками света.
Было так темно, что она спотыкалась, не видя дороги, падала, поднималась и снова бежала. Молодой норманн закричал и упал, но она не могла его ждать. Этот юноша грабил ее землю, и, хотя по воле обстоятельств они оказались вместе, он все же был ее заклятым врагом.
На гребне скалы она увидела огонь. С ярким факелом в руке там стояла невероятно худая женщина — половина ее лица была обожжена, одежда изорвана. Тола чувствовала в ней руну — темную, глубокую сущность, издающую треск сумасшествия, поэзии и смерти. Рядом с женщиной — теперь она видела то, что стояло под ясенем, — ладья, выбеленная водой, изъеденная червями, с изорванными парусами и искривленной мачтой. Тола схватила Лунный меч. Но с ним она не чувствовала себя увереннее. Она не умела сражаться и убивать, она была девушкой с фермы, а не воином.
— Мертвецы, — сказала Тола. — Мертвецы!
Она сама не знала, какое отношение имеет к ним эта тощая оборванка, и не понимала, чего от нее ждать.
— Этот остров полон мертвецов, — сказала женщина. Она говорила по-норвежски, но с акцентом, которого Тола никогда не слышала.
— Ты понимаешь меня.
— Один — владыка слов, и во мне есть его руна.
— Защити нас с помощью твоей руны.
— Я не могу.
— Почему?
— Я не хочу.
— Тогда мы умрем.
Женщина промолчала. На лице ее играли отблески пламени, и Толе она казалась призраком, может быть, даже кошмаром, порожденным безумием.
— Я долго пела свою песню, чтобы привести тебя сюда, — сказала женщина.
— Ты — ведьма?
— Не больше, чем ты. Ты — величайшая из ведьм, потому что ты плетешь судьбу.
Внизу раздался ужасный крик. Мертвец нашел молодого норманна. Времени больше не было.
Женщина взяла ее за руку.
— Иди к богу. Ты можешь вывести его из земли мертвых. Это твоя задача. Твоя руна ищет другие руны и объединяет их. Ты рассказываешь историю и должна идти туда, где твою руну услышат.
— Как?
— Иди на землю мертвых. Приведи сюда бога, и он освободит твою землю от ярма страданий.
— Я должна умереть, чтобы туда попасть?
— Как туда попадали древние короли? На горящих кораблях.
Тола посмотрела на судно. На его бортах гнили древние щиты, паруса истрепались от ветров и дождей, палуба была завалена сухим деревом.
— Освободи Одина, дай ему прийти на землю живых, чтобы умереть, заплатить свой долг норнам и возродиться в вечности, — сказала женщина.
На гребне скалы показался первый мертвец — норманн с белым, опухшим от болотной воды лицом; он смотрел на нее глазами утопленника, ужасными в свете огня.
За ним бежал другой. Англичанин с топором в руке и отсутствующей половиной головы. Она не могла смотреть на него. Лучше сгореть, чем сойти с ума от этого ужаса.
— Хэлс в земле мертвых, — сказала Тола. — Я пойду за ним.
Она сбежала к кораблю и прыгнула на палубу, заваленную сушняком.
Женщина поднесла к веткам факел. Они быстро взялись огнем. Мертвый норманн зацепился за борт, но огонь уже дошел до него. Он попытался забраться на корабль, но Тола ткнула в него факелом, и он упал назад.
Тола оступилась и тоже упала, горячий пепел и пламя ударили ей в лицо, обожгли руки.
— Помоги мне! — крикнула она.
Ее рот был пламенем, ее слова были пламенем. Рядом с ней горел корабль, на борта лезли мертвецы, загорались и падали вниз.
— Хэлс! — воскликнула Тола. — Хэлс, я иду к тебе!
Она ожидала смерти. Но корабль заскрипел, накренился и двинулся вперед, подталкиваемый волной пламени. Ясень засиял белым светом, и корабль нырнул вниз, Словно уходя под землю. Над ней и по сторонам пробегали облака, кружились звезды, быстро, словно рыба в воде, проносилось белое пятно луны. Падая сквозь черную пустоту, корабль поворачивался и вздрагивал, освещаемый только пламенем своего собственного горения.
Ее лизали языки пламени, но она не загоралась. Тола подошла к румпелю и стала править, несмотря на то, что никогда прежде этого не делала. Впереди темнел мыс, черная река текла меж гор. Она повернула корабль туда.
Корабль осветил темную воду под носом и поплыл на волне огня.
— Я умираю? — спросила Тола.
Никто не ответил ей.
Появился мыс, у холма — множество бледных огней. Они горели по всему побережью, а между ними двигались фигуры.
На берегу выстроилась армия мертвецов, одни были радостны и возбуждены, другие стояли с опущенными головами. Корабль Толы вошел в широкое устье. Мертвые начали поджигать свои корабли.
Берег был близко, воины с факелами толпились, встречая ее. Значит, она сбежала от одной армии мертвецов к другой. Корабль теперь не слушался румпеля, а шел прямиком к берегу.
Судно причалило, воины разделились. Тола не знала, куда идти, но и выбора у нее не было. Толпа расступилась, предлагая ей одну-единственную дорогу — вперед. Она долго шла по темным полям и лесам. Впереди нее бежали мертвецы, освещая дорогу факелами, над головой в воздухе парили странные женщины. Эти были хозяйки долины, которых она призвала на помощь на Блэкскар Тор — пике утеса Блэкбед.
Мы — девы смерти,
Сдерживающие сердцебиение,
Останавливающие дыхание.
Прочь от меня!
Но их лица продолжали маячить вверху, словно из марева ее снов.
Они остановились в лесу, у болота. Там стояли в ожидании Фрейдис и Жируа. Вокруг них с горящими факелами собрались мертвецы. Над ними плясали и бросались вниз странные женщины. И там, у черного ствола гнилого дерева, стоял Хэлс.
Она не могла ничего сказать ему, у нее не было слов, но он протянул ей руку. Она взяла ее и поцеловала. Как же холодна была его рука!
К ней вернулся голос.
— Я не уйду отсюда без тебя, — сказала она.
— Кто это странствует с тобой? — спросила Фрейдис.
— Темные леди. Они желают мне вреда, — ответила Тола.
— Мне ты кажешься одной из них, девушка.
Тола посмотрела на свою одежду — она почернела и изорвалась. Она коснулась шеи — на ней была петля. Нет, не петля. На плечах лежала пряжа. Ее пальцы замерли. Она почувствовала непреодолимое желание взбить ее, найти веретено и прясть. Но в ее руках был только Лунный меч. Тоже в своем роде веретено, которое прядет кровавую пряжу.
— Я не одна из них.
— Так зачем ты пришла сюда?
— Я убегала от мертвецов.
— Тогда ты выбрала плохое место. Здесь, кроме них, никого нет, — сказал Жируа.
— Но я не мертва, — возразила Тола.
— Я бы не была так уверена, — заметила Фрейдис. — Я не могу отыскать мою госпожу, Стилиану. Ты ее видела?
— Она все еще в человеческом мире, — ответила Тола.
— Тогда я тоже пришла не туда, — сказала Фрейдис.
Рядом с ней стояла женщина. Сначала Тола не обратила на нее внимания, хотя и не понимала, как можно было не заметить ее. Изъеденное червями лицо казалось суровым в лунном свете. Тола узнала ее из рассказов отца. Это была Хель, богиня подземного мира.
— Я мертва? — спросила она богиню.
— Ты в земле мертвых.
— Я могу уйти отсюда?
— Немногие это могут.
— Те, кто за мной шел, смогли. Мертвые воины.
— Они скитаются между этим миром и царством живых.
— А мы? — спросил Жируа.
Хель даже не взглянула на него. Вместо этого она заговорила с Фрейдис:
— Я вижу, кто ты. Сон жестокой богини. Ты — Фрейя, первая среди богинь. Ты будешь достойной заменой Отца всех богов в трясине.
Фрейдис всхлипнула.
— Я обычная женщина. Я пыталась следовать за моей любовью, Стилианой, но убежала от нее.
— Она предложила мне тебя вместо бога в трясине, — сказала Хель. — Это твоя судьба. Спроси властительницу судеб. — Она указала на Толу.
— Стилиана бы так не сделала, — возразила Фрейдис. — Она не предала бы мою любовь.
Тола увидела то, что не думала когда-нибудь увидеть. По лицу Фрейдис струились слезы.
— Нет. Она стремится к вечной жизни, — продолжила Хель. — Она очень любит тебя и поэтому предает. Такова природа жертвы.
— Ты обесчещена ее изменой, — заявил Жируа. — Займи место бога в трясине.
— Если я ей не нужна, то я готова вынести любые пытки, — сказала Фрейдис.
