Роб Сандерс
Атлас Преисподней
Сандерс Роб
Атлас Преисподней
Переводчик – Dammerung, редактор – Dэн.
Танец без Конца: Руины Ияндена
«…это произошло на могущественном эльдарском искусственном мире Иянден, что на востоке галактики. Я был гостем и созерцателем в его полуразрушенных залах, и в те дни узнал о трагедиях Второй тиранидской войны и о роли, которую сыграли чужаки‑эльдары в победе над врагом.
Хозяева мира также поделились с нами редким даром, немногие люди были сочтены достойными подобного зрелища. Мы были там, когда в искусственный мир Иянден нанесла неожиданный визит труппа арлекинов, их сородичей. Ясновидец Икбраэзил устроил так, что мы тоже смогли посмотреть на их выступление. Подозреваю, не просто по прихоти, но дабы внушить нам, как сплочен его древний народ. Арлекины, как вам, возможно, известно, – это часть расы эльдаров, на которую возложена ответственность за сохранение истории. Они путешествуют от мира к миру, оживляя легенды и прошлое эльдаров посредством танца, представлений и демонстраций боевых искусств. Арлекины одновременно являются слугами Смеющегося Бога – единственного божества их расы, которое пережило великое Падение – и стражами священной Черной Библиотеки Хаоса. Эта Библиотека – тайный искусственный мир, скрытый в Паутине, святилище эльдаров и хранилище запретного знания о Губительных Силах вселенной.
Для арлекинов нет разницы между искусством и войной, они – архетипичные воины‑поэты, путешествующие по запутанным просторам Паутины, чтобы приносить просветление своим зрителям и верную смерть прислужникам тьмы. Труппа арлекинов представила Ияндену Танец без Конца, который, как мне сказали, инсценирует неотвратимое Падение эльдарской цивилизации. В то время как мимы исполняли роли в этом эпическом произведении, Провидцы Теней выпускали в зал галлюциногены и воздействовали на зрителей своими мощными телеэмпатическими способностями. То, что лишь подразумевали слова и действия арлекинов, делали реальным галлюциногены и психоэмоциональные манипуляции провидцев. Мы полностью погрузились в пьесу, чего ни в коей мере не может воспроизвести ни одно человеческое произведение искусства. Мы стали единым целым с историей.
Творения арлекинов многочисленны и разнообразны, и после представления ясновидец Икбраэзил рассказал мне, что события, изображаемые выступающими арлекинами и имеющие значение для судьбы их расы, не всегда принадлежали истории. Некоторые из них происходили в настоящем, когда шли представления, а некоторым, сказал он, лишь предстояло произойти».
Инквизитор Бронислав Чевак, «Письма касофилийцам»
Пролог
Место падения искусственного мира Утуриэль, протомир Дарктур, субсектор Мебиус
ХОР
– Возможно, если бы вы, инквизитор Малчанков, потратили больше времени на изучение ксеносов и меньше – на их сожжение, то смогли бы лучше понять важность того, о чем я говорю, – услышал дознаватель Раймус Клют своего начальника.
Клют омочил руку в чаше со святой водой и изобразил влажными пальцами знак аквилы. Поправив плащ, наброшенный поверх безупречно начищенного панциря, молодой дознаватель отодвинул в сторону тяжелую занавесь и прошел в импровизированные покои инквизитора, огороженные темными холщовыми стенами. Старик, окруженный небольшой группой сервиторов‑нексоматов с мертвыми глазами, вел конференцию в центре высокого шатра. Каждый однозадачный дрон стоял, соединенный с последующим, и между автоматронными телами свисали пучки вокс‑линий и кабелей. Посредством каждого из них говорил внушающий ужас представитель Святой Инквизиции. Конклав собрался со всех концов субсектора Мебиус.
Древний старец Чевак стоял за кафедрой, полный гнева, как будто он нарочно рисковал изношенной, узловатой нитью собственной искусственно продлеваемой жизни. Пластекло шлема‑пузыря было мутным от слабого дыхания и скрывало темные круги под глазами. Безволосый, покрытый возрастными пятнами череп и глубокие морщины на увядшем лице говорили о вечности, проведенной в исследованиях и стычках. Массивный криогенный скафандр вздыхал и шипел, выделяя азот, под лохматым, печеночно‑бурым пальто из шерсти фенрисийского мастодонта.
Перед ним стоял распятый нексомат, чье измученное, выращенное в баке тело было пронизано антеннами, и их телескопические окончания выходили из пальцев и основания шеи. В грудь была вмонтирована система громкоговорителей, откуда доносился грубый и отрывистый голос Малчанкова:
– А если бы вы проводили меньше времени в поисках нечестивой мудрости чужаков и больше – в поисках собственной души, высший инквизитор, то осознали бы, как далеко вы отошли от истинного пути Бога‑Императора.
Клют увидел, как начальник, побагровев, извергает в ответ бурю ругательств и адских проклятий. Дознаватель покачал головой. До того, как стать аколитом Бронислава Чевака, Клют был хирургеоном почтенного высшего инквизитора. Он ему тысячу раз советовал сдерживаться. Четырехсотлетний инквизитор мог умереть просто от приступа гнева.
Синтис‑Шесть почтительно приблизилась к дознавателю – это была скорее тонкая, как веретено, машина, нежели женщина – и начала выдавать ему один инфосвиток за другим. Клют разворачивал их и без интереса возвращал обратно калькулус логи. Не желая тревожить высшего инквизитора, занятого длительным совещанием, она обрушила на его аколита логистический кошмар, который представляло собой управление живой силой и операциями Чевака. В обязанности Клюта входило ежедневное разгребание горы всяких мелочей. Быть может, в деталях действительно кроется Бог‑Император, но это не слишком интересовало Бронислава Чевака, поэтому он оставлял своему молодому ученику все стратегические и организационные проблемы деятельности Ордо Ксенос на Дарктуре.
– Записывай, – приказал ей Клют. – Надо отправить посланников к исповеднику‑милитанту Карадоку и полковнику МакГреллану. Пусть уважаемый исповедник прикажет бригадам землекопов в зонах Омикрон двигаться обратно к периметру лагеря через Омега‑восток. Полковник МакГреллан должен передать то же самое своим инженерам. Пусть он заставит Горгон организовать перевозку Корпуса Смерти и монахов‑ополченцев и направит всадников в качестве эскорта. Убедись, что полковнику известно о повторном заселении заброшенных траншей на полуострове эвриптеридами. Если его люди попробуют там пройти, их порежут на части.
Калькулус логи одновременно записала сообщения для обоих адресатов и стремительно убралась. Чевак все так же поливал ядовитыми обвинениями собеседников, в то время как несчастный нексомат, передающий его вокс‑сообщения, с трудом выносил напор инквизиторского гнева.
– Сколько уже? – спросил Клют у фигур, стоящих в тенях комнаты‑шатра.
– Шестнадцатый час, – ответила сестра Крессида. Ее окутывал призрачный дым палочки лхо, идеальные зубы сжимали тонкий мундштук. На элегантном одеянии женщины можно было отчетливо разглядеть медицинские знаки ордена госпитальеров Неугасимой Свечи. Она опиралась на резную трость Чевака, сделанную из железного дерева, с вставленным в набалдашник эльдарским камнем духа, из‑за чего та походила на скипетр. Сестра держала ее при себе, пока не закончится конференция субсектора.
– Хотела отдать трость, чтобы он мог отдохнуть. Не берет.
– Ты, бесстыжий щенок… – услышал Клют в разгоряченном потоке слов. Чевак и Малчанков закричали друг на друга, и комнату наполнил стрекот вокс‑траффика и искаженных помех: конклав Мебиуса поднял настоящий гвалт.
Архимагос Фемус Мельхиор возвышался над сестрой, его волосатые руки и сгорбленная спина блестели от пота, выступившего от жара кузни и тяжелой работы. Он походил на некое хтоническое божество, украшенный бородой из мехадендритов, взирающий единственным, гротескно увеличенным глазом через множество линз, подобно наростам выдающихся сбоку лица. Магос состоял в свите Чевака с тех самых пор, как высший инквизитор совершил путешествие на искусственный мир Иянден. Ковен ксенаритов‑диагностиков с Вулькретии предложил его услуги в дар человеку родственного духа. Мельхиор и впрямь оказался настоящим подарком для Чевака, помог ему во множестве технически‑духовных проектов и разработал криогенный костюм жизнеобеспечения, который не только сохранял тело инквизитора, но и позволял двигать ветхими, почти лишенными мышц конечностями при помощи улавливающего мысленные импульсы элемента, встроенного в затылок.
