Энн Маккефри - Белый дракон

— Ну, Н'тон, если он и теперь недостаточно чистый, значит, я уж и вовсе не знаю, что такое чистый дракон! — И Джексом навел промасленной тряпочкой последний глянец на шейный гребень Рута. Смахнул рукавом куртки пот со лба и только тут сообразил, что, кажется, недостаточно почтительно обратился к Предводителю Форт Вейра. На всякий случай Джексом добавил: — А ты как думаешь, Н'тон?..

Н'тон с улыбкой махнул рукой в сторону лужайки на берегу озера. Прочавкав по грязи, они одновременно обернулись и посмотрели на Рута: белая шкурка дракона, только что выкупанного с мыльным песком, влажно поблескивала на утреннем солнце.

— Я еще не видел его чище, — сказал Н'тон, насмотревшись. И строго добавил: — Нет, я не к тому, что ты не всегда его достаточно холишь, Джексом. Просто, если ты не велишь ему выбраться из грязи, он скоро снова измажется!

Джексом торопливо дал мысленную команду дракону, добавив: «Смотри, Рут, держи хвост повыше, пока не окажешься на траве!» И заметил краешком глаза, что Дорс и его дружки крадучись отступают в сторонку, — подобру-поздорову, пока Н'тон не задал им еще какой-нибудь тяжелой работы. Джексом умудрился ничем не выдать самодовольства, владевшего им, пока мыли дракона. Дорс с приятелями не посмели ослушаться всадника, весело пригласившего их подсобить. Джексом положительно развеселился, глядя, как они потели, усердно обихаживая «заморыша» и «ящерицу-переростка», — и это вместо того, чтобы задирать и дразнить Джексона, как они наверняка собирались с утра! Он, конечно, знал, что блаженство будет недолгим. Но если сегодня Предводители Вейра Бенден сочтут Рута достаточно сильным для полетов с седоком на спине — Джексом по крайней мере всегда сможет спастись на нем от насмешек своего молочного брага и его дружков…

Н'тон сложил руки на груди, на пятнистой от брызг кожаной куртке. Снова нахмурился и сказал:

— А ты знаешь. Рут на самом деле не белый.

— Как так?.. — Джексом недоверчиво вгляделся в своего дракона.

— Присмотрись, — посоветовал Н'тон. — Его шкура отливает то коричневым, то золотым, а вон тот бок — зеленым и синим.

— Ты прав! — Джексом даже моргнул, с изумлением узнав о своем друге нечто совершенно новое. — Наверное, цвета сделались заметнее оттого, что он такой чистый, а солнце сегодня такое яркое!

Нет, право, что за наслаждение — обсуждать любимую тему со столь понимающим собеседником!

— Он совсем не бесцветен, — продолжал Н'тон. — Скорее наоборот: он сочетает в себе все драконьи оттенки. — Всадник похлопал ладонью по плечу Рута, по налитым силой бугрящимся мышцам, потом оглядел мощный круп. — И превосходно сложен к тому же. Может, он и невелик, Джексом, но до чего же хорош!

Джексом непроизвольно выпрямился, гордо расправляя плечи.

— Не толст и не тонок, а, Джексом? — И Н'тон с добродушным лукавством ткнул Джексома локтем в плечо, припомнив, сколько раз мальчик обращался а нему за помощью: «Предводитель, у Рута опять несварение» — ибо Джексом поначалу считал, что обильная пища поможет маленькому дракону сравняться в размерах с собратьями. Время, однако, показало, что этой надежде не суждено было сбыться.

— Как ты думаешь, Н'тон, — спросил Джексом, волнуясь, — Рут достаточно силен, чтобы поднять меня в воздух?

— Так, давай прикинем, — задумался всадник. — Ты совершил Запечатление веской прошлого Оборота, а теперь дело к осени. Большинство драконов перестает расти к концу своего первого Оборота. За последние шесть месяцев Рут, как мне кажется, не подрос и на пол-ладони. Приходится заключить, что таким он и останется… Ну, ну, — добавил Н'тон, услышав печальный вздох Джексома, — твой Рут на добрых полголовы выше самых крупных верховых скакунов, верно ведь? А они способны нести человека часами без устали, так? Да и ты не толстяк какой-нибудь, вроде Дорса.

— Но ведь полет — совсем не то, что бег… — Правильно. Но у Рута вполне пропорциональные крылья. Они должны удержать в воздухе и его, и тебя.

— Значит, Рут в самом деле… настоящий дракон?

Н’тон внимательно посмотрел на Джексома и положил обе руки ему на плечи:

— Да, Джексом. Рут — самый настоящий дракон. Несмотря на то, что он вполовину меньше других. И сегодня, когда вы взлетите, все смогут в этом убедиться. Ладно, давайте-ка двигаться домой, в холд! Да смотри приоденься, чтоб не стыдно было встать рядом с таким красавцем!

— Пошли, Рут, — позвал Джексом.

«Я бы еще посидел здесь на солнышке», — послушно пристраиваясь слева от Джексома, пожаловался дракон. И, грациозно переставляя лапы, пошел к холду вместе со своим другом и Предводителем Вейра.

— Во дворе будет достаточно солнца. Рут, — заверил его Джексом, ласково проводя рукой по голове дракона. Фасеточные, похожие на драгоценные камни, глаза Рута замерцали радостной синевой.

Молча шагая вперед, Джексом окинул взглядом внушительный скальный обрыв, внутри которого помещался холд Руат — второе по древности людское поселение на Перне. Этот холд будет принадлежать ему, когда он достигнет зрелости. Или когда его опекун Лайтол, бывший ткач, бывший всадник, решит, что он, Джексом, сделался достаточно мудр.

И еще надо, чтобы другие владетели наконец перестали припоминать ему Запечатление, нежданно-негаданно связавшее его с маленьким Рутом. Джексом вздохнул, зная, что никогда не позабудет того дня.

Собственно, он и не хотел его забывать, но Запечатление Рута поставило слишком много проблем перед Ф'ларом и Лессой — Предводителями Вейра Бенден, — перед владетелями холдов, да и перед ним самим, поскольку ему так и не разрешили совсем превратиться во всадника и переселиться в Вейр. Все говорили, что ему, Джексому, следовало остаться владетелем Руата, — не то, мол, безземельные младшие сыновья всех главных владетелей вцепятся друг другу в глотки, оспаривая этот титул…

Но хуже других из-за Запечатления пришлось человеку, которому Джексом всем сердцем желал угодить, — Лайтолу, его опекуну. Если бы только, прежде чем спрыгнуть на горячий песок бенденской площадки рождений на помощь белому малышу, который никак не мог разбить слишком твердую скорлупу, — если бы тогда он остановился и подумал, он бы сообразил, какую непреходящую муку причинит тем самым Лайтолу: ведь Рут постоянно напоминал бывшему всаднику о горе, постигшем его с гибелью его собственного дракона, коричневого Ларта. Пусть даже Ларт погиб за много Оборотов до того, как в холде Руат родился Джексом, — душевная рана Лайтола кровоточила по-прежнему. Во всяком случае, Джексому часто говорили об этом. «Но коли так, — иной раз удивлялся он про себя, — отчего Лайтол не возражал, когда Предводители Вейра и владетели разрешили мне попробовать вырастить дракона в Руате?»