— Я так и думал, что найду тебя здесь, — сказал Каллиген, вглядываясь во тьму церкви № 42, самой большой церкви Экклезиархии на борту транспортной баржи. Статуя Императора в доспехах, в три раза выше человеческого роста, смотрела на ряды скамей, окруженная меньшими скульптурами святых-покровителей Гвардии и Флота. Чем ближе подходило время выхода из варпа, тем больше прибавлялось в церкви народу с каждым днем, и сейчас хоры священников непрерывно проводили песнопения, моля Императора о безопасном переходе через варп.
— Тише ты! — прошептал Банник. Каноник баржи обходил ряды скамей, и его взор был почти так же суров, как у статуи Императора. — Может человек спокойно помолиться?
— Ты и так слишком много молишься, — Каллиген присел на скамью, у которой стоял на коленях Банник. Но, по крайней мере, он немного сбавил громкость и сотворил знамение аквилы, в парагонском стиле — через лоб. — А я помню времена, когда ты совсем не считал нужным молиться.
— Времена меняются. И люди тоже меняются.
— Возможно, — кивнул Каллиген. — Пошли со мной. Я кое-что тебе покажу.
— Оставь меня в покое.
— Тебе понравится, обещаю.
— Я не закончил молиться.
Лицо Каллигена на секунду потеряло свою вечную ухмылку.
— Да кончай уже — молитвы ничего не изменят, Коларон.
— Я так не считаю.
Каллиген почесал голову.
— Что сделано, то сделано. «Герои Империума! Время для слов прошло! Пора жить ради битв!» — Каллиген изобразил сильный акцент их полкового командира, полковника Шоланы, не парагонца, как и большинство старших офицеров в новом полку.
— Да что ты знаешь об этом, — сказал Банник.
— Я знаю, что ты был идиотом, если завербовался в Гвардию. Ты мог бы остаться дома, толстеть и богатеть, а не бегать туда-сюда по этому склепу, пока снаружи до нас пытается добраться Император знает что, — Каллиген содрогнулся. — Это здорово пугает меня. Сейчас, насколько я знаю, ты свободен, — Каллиген встал и поклонился Повелителю Человечества. — Мне нужно отнести кое-какие приказы на транспортную палубу. И поверь мне, ты захочешь увидеть то, что есть там, куда я иду. Надо только немного пройтись.
— Время до начала ритуала перехода в реальное пространство — шесть тысяч циклов, — объявил голос из динамиков, раздаваясь по всей транспортной барже, на механически правильном высоком готике с флотским акцентом, пересыпанным незнакомыми словами. — Всему личному составу готовиться к переходу. Для экипажа баржи по приказу капитана Альмазена свободное время сокращается с тридцати до десяти минут в день. Задействованы протоколы ускоренной подготовки к переходу «Альфа-10». Только глупец пренебрегает своим долгом, ибо Император знает все.
Объявление закончилось металлическим шипением.
— Это что, пять дней? — шепотом спросил Каллиген, его лицо казалось налитым кровью из-за красного освещения коридора.
— Ты безнадежен! Два дня и четыре с половиной часа плюс-минус несколько минут.
— Да ладно! Честно говоря, Кол, я не слышал, чтобы этой системой «тысяч циклов» пользовался кто-то еще кроме басдаковых бюрократов. Это и еще Ночь Зеро… ох, — он поморщился, разглядев, куда чуть не наступил ногой. Банник не отреагировал.
— Во имя любви всех святых… Мой клан, твоя приемная семья, использует эту систему на наших мануфакторумах, — сказал Банник. — Это радует «басдаковых бюрократов». И если бы ты тратил больше времени на изучение дела своей семьи, и меньше — на выпивку и девок, она не казалась бы тебе такой непонятной.
Каллиген, подойдя к двери в переборке, взялся за колесо в центре и повернулся к другу:
— Да зачем? Все равно я всегда собирался пойти в армию, — он повернул колесо-замок одной рукой. — Для меня было подготовлено отличное непыльное место в наших СПО. Войны на Парагоне не было уже тысячу лет, и служба должна была стать просто курортом, но мне здорово «повезло» — лишь через две недели после моего поступления на службу начался набор нового полка Гвардии. После вас, «сэр», — Каллиген насмешливо поклонился.
— Брось, Лазло, нам бы влетело, если бы это увидели. Ты такой же лейтенант.
— Ну да, но в тебе больше командирского духа. А я только тоскую обо всех вечеринках, на которые теперь не попаду. Едва ли я прирожденный командир, а?
Он поднес к глазам клочок бумаги, сжатый в руке.
— Ради задниц всех Верховных Лордов Терры, где тут док № 29-омикрон-III-94А? Они должны были дать мне карту с ауспиком. Тут так темно, что я едва могу разглядеть хоть что-то. Ни один светильник не работает. Как обычно…
— Тебе должны были дать код для лифта, но не дали. И зачем я согласился пойти с тобой? Лучше было бы немного поспать.
— Мы оба знаем, почему ты не стал спать, — проворчал Каллиген, без особой надежды разглядывая карту. — Кошмары. Это потому, что мы скоро выйдем из варпа, и сейчас они хуже всего.
Банник выхватил у него карту.
— Дай сюда. Так, транспортные палубы вот, — он прочертил пальцем по лабиринту коридоров. — Но вот эту секцию мы должны обойти, — он указал на коридор до следующей переборки. — Она закрыта и не используется.
Каллиген закатил глаза.
— Ты собираешься вернуться? Готов поклясться, в отсеках на этом корабле больше дыр, чем в самом Императоре.
Банник пристально посмотрел на друга.
— Когда-нибудь тебя расстреляют, ты это знаешь?
Путь к отсеку № 29-омикрон-III-94А оказался долгим и запутанным. Несколько раз им приходилось возвращаться и идти в обход, когда на пути оказывались наглухо заваренные двери в переборках — еще какие-то отсеки корабля тысячелетней древности были неиспользуемы и необитаемы. Банник и Каллиген шли километрами коридоров у самой обшивки корпуса, лишь изредка выходя на огромные открытые пространства в недрах баржи. Однажды они прошли по мостику, расположенному на стометровой высоте над учебным полигоном — тысячей квадратных метров металлической палубы, где они большую часть этих двух лет проходили боевую подготовку на макетах поля боя. И снова коридоры, дальше и дальше, мимо тускло освещенных кубриков с рядами коек, уходящими в темноту. Гудение корабельных двигателей то становилось настолько громким, что разговаривать было невозможно, то потом утихало. Они прошли по галерее, где сотни людей из экипажа корабля трудились над какой-то таинственной машиной огромных размеров и непонятного назначения, ее утробный рев сопровождался щелканьем бичей и заунывной рабочей песней матросов.
После трех часов пути они оказались в закрытых галереях, идущих вдоль транспортной палубы баржи. Сотни танков «Леман Русс», БМП «Химера», разведывательных бронемашин «Саламандра», самоходных орудий, машин обеспечения и другой техники более редких типов стояли на транспортных платформах, словно модели в магазине игрушек бога, их ряды скрывались во мраке. За исключением нескольких сервиторов, патрулировавших палубу, здесь не было никого. Служащие Муниторума и Адептус Механикус должны будут закрыть палубу, как только будет объявлено о двенадцатицикловой готовности к переходу, и, судя по их деятельности, они уже к этому готовились.
