— А мы не могли бы пройти Путем Мечей? — спросил Санди. — Если им, так там всего около суток пешего ходу. Пещера сразу за городом, потом тоннель, Арденн и немного вверх по реке.
Джейн усмехнулась.
— Пути Могущества, — сказала она, — открыты только в одну сторону, и доподлинно известно, что никому не удавалось пройти их дважды. Не говоря уже о том, что каждый раз они идут по — иному. Это нечто вроде проколов, соединяющих сказки. Лучше не рисковать, не то может занести туда, откуда будешь выбираться годами. Я останусь здесь, — добавила она, — и организую бюро по регистрации колонистов. Должен же кто-то отсюда их отправлять.
* * *
— Я чувствую, уважаемый отец, что в тебе таится опасение, — сказал Иштван Вальдору. — С чем оно связано? Проект кажется мне привлекательным.
— Люди, — сказал Вальдор. — Я больше доверял бы им, будь они парой. Они оба — могущественные волшебники. Они честны, насколько может быть честной эта краткоживущая порода, не наученная, подобно гномам, в терпении и честности уподобляться камню. Но… несчастливая одинокая женщина и мужчина, который чем дальше, тем больше будет разрываться меж семьей и своим городом… Они не принимают во внимание одну немаловажную персону.
— Юную принцессу?
— Нет. Бывшую Королеву эльфов. От титула можно отречься, но, единожды быв ею, нельзя утратить глубинной сути этого образа. А суть в том, что, даже ничего не делая, она будет создавать вокруг себя хаос и бестолковщину, и чудовищно осложнит даже самые простые отношения.
— Полно, уважаемый отец. Ты переносишь на нее свою неприязнь к легкомысленным эльфам. Она всего лишь простая смертная. Тонкая улыбка пошевелила усы Вальдора.
— Я не рекомендовал бы тебе недооценивать смертных, сынок.
Небо только лишь начало сереть, песок пляжа, видимого из окна кухни, был по — утреннему холодным и тяжелым от впитанной влаги, и волны меланхолично и размеренно лизали пологий берег. Пройдет по меньшей мере час, прежде чем розовые лучи восхода расцветят эту величавую картину. Но этим утром никто не смотрел из окна кухни, и некому было предаваться философским размышлениям о Бытии, Вечности, Роке и путях Могущества в виду лениво дремлющего океана. Без малейшего скрипа отворилась тяжелая дверь, ведшая не на берег, а напротив, на мощеную улочку, и принц Белого трона шагнул за порог. Его лицо было свежим и отдохнувшим.
На лице Джейн, смутно белевшем в сумраке темной передней, лежал отпечаток бессонной ночи. Она зябко обхватила себя за плечи. Ей слишком хорошо знакома была эта роль провожать. Они обменялись прощальным рукопожатием, и огромная дверь тихонько закрылась. Санди остался один на тихой сонной улочке. Он огляделся, чувствуя, как каждая его клеточка полнится божественной легкостью. Дорога тянула свою протяжную песню в его крови, и он не мог и не хотел противиться ее нежному и страстному зову. Это был знак, подаваемый ему Приключением. Он поправил на плече лямку походного мешка и сделал три мягких шага вниз с крыльца. Он ощутил чье-то присутствие и чуть заметное движение на периферии зрения. Он обернулся в ту сторону и оказался лицом к лицу — если так можно выразиться, когда нос визави находится где-то на уровне ваших ребер — с Иштваном.
— Доброе утро, уважаемый, — приветствовал его Санди.
— Доброе и вам, принц, — ответствовал гном.
Внешность его резко изменилась: сегодня на нем были поношенная кожаная куртка, подпоясанная простым ремнем, украшенным, правда, коваными чугунными пряжками тонкой работы, брюки, составлявшие с курткой пару, вязаные чулки до колен и грубые, подбитые железом башмаки. Бороду он заплел в косичку и заткнул за пояс. Рядом с бородой торчала аккуратная секира с тяжелым обушком. Сейчас он был проще, решительнее, деловитее, и Санди очень этому порадовался: его финансовый эксперт явно настроен был работать.
— Позвольте представить вам мастеров, принц, — сказал гном, и Санди, следуя его взгляду, обернулся туда, где на корточках в густой тени дома сидели три новых для него лица.
Лицо, впрочем, оказалось практически одно. От Иштвана они отличались только полным отсутствием седины в смоляных кудрях, да и морщин не было — кожа на щеках была гладкая, глянцевая, румяная. Санди вспомнил о том, что мастера молоды. "Господи, — ужаснулся он, — да как же я буду их различать?" Мастера поднялись и подошли ближе, с достоинством кланяясь. Пусть у них еще не было категории, цену они себе знали.
— Это Рольф, — сказал Иштван. — Это Рууд, а это — Ренти.
— Я мастер по стали, — сказал Рольф. — Раньше я ковал оружие и брони. Сейчас я могу работать над инструментами и машинами.
— Я каменщик, — сказал Рууд. — Я знаю все о крепостях, замках, дворцах и подземельях.
Ренти смущенно улыбнулся.
— Я художник, — тихо сказал он. — Я ювелир, гравер, чеканщик. Я работал раньше с малыми формами. Я служу красоте, сэр.
— Я счастлив от того, что такие мастера, как вы, одарили мой проект своим вниманием, — ответил Санди. — Если вы решите, что Тримальхиар стоит ваших трудов, я с радостью доверю его вашему таланту.
После этих любезных слов они почувствовали, что теперь объединены общим делом. Узкие улочки городских окраин разматывались перед ними, когда они шли мимо спящих домов, и в непроглядной тьме дверных ниш и подворотен не чудилось им дыханья мрачных и злых тайн. Город спокойно спал, не подозревая, что его улочками пробираются герои. Дайре впадала в море недалеко за городом, гномы уверенно шли по хорошо утоптанной лесной тропке, и пятерка путников оказалась на плоском, заросшем высокой травой берегу в тот миг, когда край солнца вынырнул над горизонтом, и его самые первые, самые дерзкие лучи прыгнули в гладкую безмятежную воду. Плеснула большая рыба, робко прозвучала птичья трель. Стояла самая чудная тишина, и камыши были неподвижны. Гномы отвалили несколько охапок свежескошенной травы, и под ними обнаружилась плоскодонная лодка, груженная припасами, инструментом и небольшим, герметически закрывавшимся сундучком, в котором, как пояснил Иштван, хранились карты и схемы Тримальхиара.
Без лишних ритуалов и словес лодка была столкнута на воду, путешественники расселись по местам, а Рольф и Рууд немедленно завладели веслами. И лодка двинулась вверх по реке. Санди сосредоточился и через минуту с удовлетворением отметил про себя, что все — таки в состоянии различить гномов. Даже своим еще нетренированным внутреним зрением он определил, что у всех трех мастеров разный энергетический рисунок. Потоки личной энергетики вели себя по разному. У Рольфа преобладали прямые и угловатые конструкции, Рууд "насквозь" представлял собой сплетение восходящих шпилей и правильных арок, а когда он попробовал обратить внутренний взор на Ренти, то чуть не ослеп от рябящей пляски свивающихся среди диковинных трав и цветов огненных драконов. В этом он уловил прямую связь со специализацией мастеров, и подумал, что у этого племени отлично поставлена профориентация.
