Он не знал, скольких уже убил. Явно недостаточно. Они все прибывали.
Хватит, — закипел Раум внутри. Мы не нужны Убийце. Сражайся вместе с Вакра Джал.
Я не стану рисковать на случай, если ты ошибаешься. Я подвел всех своих братьев. Кхарн — последний.
У тебя есть я.
Ты — воплощенное безумие. Аргел Тал вырвал алебарду из груди умирающего Ультрадесантника и вогнал ее в горло воину. Ты — ад в моей крови.
Кхарн находился где-то слева, прорубаясь вперед. Он постоянно смеялся, даже опередив братьев по оружию и глубоко врезавшись в толпу Ультрадесантников, покрытых отметинами от Калта. Аргел Тал видел опасность, которую Кхарн упускал из виду. Несущий Слово распростер крылья и оторвался от земли, рухнув на воинов, пытавшихся обойти его брата. Первый Ультрадесантник умер, когда алебарда Аргела Тала пронзила ему голову, выйдя наружу через затылок. Второй и третий пали от клинка кустодия — тот рассек одного надвое, а второму отрубил руку и полголовы ударом наискось.
Жгучий шквал болтерных зарядов обрушился на его крылья и спину. Аргел Тал развернулся с ревом, который был слишким низким для смертного, и сомкнул на горле легионера вывернутую узловатую лапу. Героическая попытка Ультрадесантника снова открыть огонь оборвалась, когда лицевой щиток командующего Вакра Джал исказился, металл приобрел волчьи очертания, и клыкастая пасть раздавила голову уроженца Макрагга.
Очередной клинок проехался по спине. Еще один заряд болтера с треском врезался в голень с силой громового удара. Аргел Тал игнорировал получаемые раны, продираясь ближе к Кхарну. Ультрадесантники хотели крови Кхарна, попав под власть предсказанной судьбы? Или прозаичная истина состояла в том, что они просто узнавали офицерский плюмаж или геральдическую символику и хотели его убить? Или Аргел Тал вообще воображал все это после пророческих нашептываний Эреба? Как узнать наверняка в таком хаосе?
Он не мог вспомнить, сколько все это продолжается. Пять минут. Пятнадцать. Пятьдесят. Солнце вставало, его краешек показался над горизонтом. Кровь богов, как же медленно вращался этот мир.
Их явно уверенно подавляли числом. Насколько ему было известно, «Трисагион» и «Завоеватель» погибли так же, как и «Лекс», и Ультрадесант имел свободный доступ к планете.
Он видел шлемы Пожирателей Миров, с которыми познакомился за последний год, пока тренировался и сражался бок о бок с Кхарном. Видел Лорке, который постоянно находился в самой гуще боя, круша все, что оказывалось у него на пути. Когда алебарда выскользнула из рук и затерялась в буре, он целиком положился на клинок кустодия. Когда тот разлетелся от столкновения с громовым молотом терминатора, он начал прокладывать дорогу своими звериными когтями. Те пели, словно отточенная сталь, с протекающих наручных огнеметов капал алхимический огонь. Боли не было. Он поблагодарил Раума за это.
В воксе Аудакс звал на помощь. Несколько офицеров Пожирателей Миров сопротивлялись Гвоздям достаточно долго, чтобы направить поток прорываться к западу, но это едва ли можно было счесть единой линией фронта.
Он молился о Кирене, упрашивая хохочущих богов-убийц не играть с ее душой. Очередная неудача — он вернул ее назад лишь для того, чтобы снова потерять.
Кхарн действительно был последним из его ближайших сородичей, кого он еще не подвел, и Пожиратель Миров был ценнее всех. Кхарн был таким же, как когда-то Аргел Тал: еще нетронутым прикосновением варпа, не опустошенным злокачественным контактом с демоном, который по первому требованию лишал его рассудка и воспламенял кровь. Раум был благословением и проклятием. Несмотря на даваемую демоном силу, Несущий Слово никому не пожелал бы подобного дара.
Ему казалось, что он видел смерть Скане. На одно кратчайшее мгновение его взгляд метнулся по линии схватки, а мускулы напряглись, чтобы броситься на помощь сержанту разрушителей. Скане, которого выделяла черная броня, стоял на коленях в грязи, поднимая руку, оканчивающуюся около локтя.
Аргел Тал подавил свой порыв и отвел в сторону очередной цепной меч, опускающийся на наплечник Кхарна. Центурион глянул через плечо, и на миг Аргел Тал решил, что Гвозди достаточно успокились, чтобы Кхарну хватило времени придти в себя. Истина открылась спустя полсекунды, когда Кхарн ударил его двумя клинками. Несущий Слово парировал и зарычал, поскольку блокировка стоила ему еще одного пореза на руке от Ультрадесантника из толпы закованных в броню тел.
— Это я, — рявкнул волчий лицевой щиток обезумевшему брату. — Бейся с врагами, психопат.
Услышал Кхарн или нет, но он развернулся к ближайшему Ультрадесантнику и выпотрошил того обоими клинками.
Аргел Тал продолжал сражаться, защищая впавшего в бешенство брата, который едва понимал, где находится. Впрочем, нигде не писали, будто искупление дается легко, и его всегда можно узнать.
Он успел сомкнуть когти на горле следующего противника прежде, чем вокс разразился обильными криками. Аргел Тал повернулся на восток, где у побережья показалось наследие «Лекса». Он увидел, как приливная волна накатывается на дальний край города и поблагодарил богов, что боевой корабль упал медленно. Если бы он ударил, как копье, и вонзился в кору, могло разнести на куски половину планеты. По крайней мере, так в уже гибнущем городе просто добавится еще один слой памятных руин.
Судя по вокс-сообщениям, серая морская вода обрушилась на берег с невообразимой силой. Ее уровня хватило, чтобы накрыть трех— и четырехэтажные строения. Потоп разметал их на части, и к мчащемуся по улицам беспорядочному потоку техники добавились огромные каменные блоки. Башни рушились в воду, ломаясь у основания. Один-единственный удар начисто смел целый прибрежный район, и волна повлекла к западу тела обитателей Нуцерии и обломки жилых кварталов.
Земля впитывала воду, отгоняя ее назад, но та продолжала прибывать. Когда она дошла до Легионов, сражающихся на точках отхода, то достигала уровня пояса, остановив легкие танки и сведя на нет эффективность сопровождающих их скитариев.
Аргел Тал продолжал сражаться, хлюпая по соленой воде и постоянно следуя за Кхарном.
Кхарн же, казалось, вовсе ее не замечает. Он продвигался вперед, шагая в глубокой воде, как будто ее там не было.
Корабль-саркофаг Легио Оберон был самым большим посадочным модулем, который флоту Жиллимана удалось провести через прорванную блокаду. Его тормозные двигатели подняли огромное облако солонцеватой пыли, которая смешалась с полным песка дымом, уже порожденным городским сражением.
