— Когда Корис умер, я использовал его вокс чтоб передать сигнал на "Беллус" и дальше.
— Отговорка, — мрачно сказал Воде, — то, что вы сделали, нарушение проколов дисциплины и путь к падению.
Когда шаттл прогрохотал через атмосферу, Рафен жалко кивнул.
— Я и так это хорошо понимаю.
— Это было прямое нарушение, только технодесантники могли касаться обмундирования погибших, другие только при чрезвычайных обстоятельствах, — ответил Галлио.
— Будущее нашего ордена на грани. — Огрызнулся Рафен, чуть более агрессивно, чем хотел. — Какие обстоятельства могут быть чрезвычайней?
Галлио задумался над словами десантника.
— Ваше деяние второстепенно по сравнению с тем, что у нас на руках, Рафен. В данный момент нужно отложить любую оценку ваших действий, были ли они правильными или нет.
Он отвернулся.
— То, что вы рассказали нам, об этих изменениях Аркио… это поразительно.
Воде кивнул.
— Да. И одновременно пугающе. Я чувствую здесь присутствие сил, которые за гранью моего понимания. Великие силы, судьбоносный момент.
Рука библиария непроизвольно поглаживала рукоятку топора, Галлио отметил этот маленький признак волнения псайкера, но не отреагировал.
— Рафен, ты знаешь Аркио лучше любого другого человека. Эти физические изменения, о которых ты говорил, и так шокирующие, но его душа… Я спрошу тебя, когда ты смотришь своему брату в глаза, что ты там видишь?
По могучим очертаниям космодесантника пробежала дрожь.
— Когда мы были юнцами, я был опрометчив, капитан. Аркио был открытый и бесхитростный, он был чистым духом… Его влияние помогло мне стать на этот путь, младший помогал старшему.
На мгновение Рафен погрузился в мечтательность.
— Сейчас же… этого юнца больше нет. В этих глазах, брат, все еще обитает душа Аркио, если это то, что вы на самом деле хотите знать… Но за всеми этими изменениями, которые произошли с ним за эти недели, его поведение изменилось больше всего.
— Объясни, — с напряжением в голосе потребовал Воде.
— Теперь Аркио высокомерен там, где раньше он был скромен. Чья бы рука не направила его на этот новый путь, Аркио верит ей. Всем своим сердцем он верит и не сомневается, что он Обагренное Божество.
— И если нам потребуется развеять это убеждение, — сказал Галлио, — что тогда?
Рафен понял, что больше не может смотреть в глаза капитану.
— Я боюсь подумать, — произнес он, — боюсь подумать.
В течение долгого молчания, которое последовало за этим, палуба шаттла наклонилась, когда судно прошло через густые облака и начало спуск к разросшемуся заводу.
— Мы близко, — внезапно произнес Воде.
Галлио в последний раз оценивающе посмотрел на Рафена и затем просигнализировал остальным из своей личной охраны.
— Приготовьтесь к посадке.
ФИГУРА в черной броне ожидала их, когда они покинули посадочную площадку шаттла, за Галлио шли четыре охранника, Воде и Рафен.
Капеллан отсалютовал офицеру и библиарию и скупо кивнул Рафену.
— Я брат Делос. Добро пожаловать на Шенлонг, капитан Галлио. Это честь принимать воинов с такой репутацией в ордене.
Галлио проигнорировал приветствие и вручил металлический футляр для свитков.
— У меня письмо от лорда-командора Данте. Сейчас я буду говорить за него. Капеллан, я желаю видеть воина Аркио.
Делос на мгновение заколебался, пробегаясь глазами по свитку, затем по Рафену и наконец, взглянул на Галлио.
— Как пожелаете, капитан. Благословенный примет вас в крепостной часовне, — он развернулся, — следуйте за мной.
Рафен оставался молчалив, пока они спускались в крепость Икари, погрузившись в относительно отремонтированную платформу элеватора, чтоб спуститься к центральным уровням. Второй раз за день он почувствовал давление изучающих взглядов ото всех вокруг него. Пока они проходили группки десантников, илотов и рассеянные скопления пилигримов, беседы тут же замолкали, в приветствиях на каждом шагу были слышны едва спрятанные подозрения.
— Они знают, что мы идем судить его, — прошептал Воде, — они обижаются на нас даже за сам факт этого.
Медные двери часовни открылись, приглашая их внутрь, и Галлио нагло прошагал мимо Делоса, намереваясь войти первым. Аркио поднялся с возвышения, на котором сидел и шок этого зрелища почти заставил капитана остановиться.
— Кровь Императора! — Выдохнул Галлио. Он был живым, дышащим воплощением Сангвиния, крылья сияли как солнечный свет, золотая броня испускала медовое сияние.
Аркио склонил голову, приветствуя, и Галлио осознал что физически сопротивляется тому, чтоб упасть на колени. Ощутимая мощь личности чувствовалась в атмосфере, привлекая все внимание к Аркио.
— Именем Трона, он Чистейший, — вымолвил один из солдат Галлио, его голос был спокойным и почтительным.
В словах Воде сквозило ядовитое возражение.
— Это мы еще посмотрим.
Библиарий все еще держался за свой силовой топор; это была не совсем боевая хватка, но такая, при которой бывалые воины предпочитали остерегаться его.
Рафен почувствовал на своем плече руку. Делос остановил его на пороге часовни.
— Остановись, парень. Благословенному решать.
Он колебался, когда Аркио приблизился к воинам с "Амарео". За своим братом он увидел Сахиила, который горел от очевидного нетерпения, в то время как Штель оставался в тени. Инквизитор казался притихшим, его глаза были расфокусированны и смотрели куда-то вдаль.
— Я Аркио, — начал он, — я приветствую вас как братьев и чту вас как доверенных лорда Данте.
Фигура в золотом неглубоко поклонилась, кончики его крыльев коснулись мозаичного пола.
— О чем вы хотели меня спросить?
— О правде, — ответил Галлио, — чтоб узнать какая сила привела тебя к …
Он замешкался, подыскивая правильное слово.
— … этой трансформации.
Сахиил бросился к алтарю, его лицо было напряжено.
— Какая сила? — Повторил он. — Даже слепой знает ответ на этот вопрос. Вы не видите кто перед вами? Он Благословенное Перерождение Ангела.
Глаза Сахиила блестели.
— Сангвиний вернулся.
— Внутри каждого из нас есть жизненная суть Великого Ангела, — злобно возразил Воде, — но мы не претендуем узурпировать его место. Наш примарх тысячелетия как мертв, пока ты не позволил себе взять его имя!
Аркио смиренно покачал головой.
— Я ничего не позволял себе. Как вы просили, я говорю только правду.
— Твою правду, — ответил Галлио, — если ты тот, за кого ты себя выдаешь, тогда ты отправишься с нами обратно на Ваал, где правдивость твоих притязаний будет поставлена под вопрос. Ты покинешь этот мир, и инквизитор Штель возвратит кресло губернатора Шенлонга Империуму.
