Драко попытался заставить метавшийся в панике мозг работать.
— Мне всегда говорили, что никто не был настолько искусен, как Мерлин, а после этого никто не был так хорош, как основатели Хогвартса.
— Хорошо, — сказал Гарри, продолжая писать. — Потому что около трёх столетий назад магглы начали сомневаться в существовании магии, и я думал, что это может быть как-то связано. А примерно сто пятьдесят лет назад магглы дошли до того уровня технологий, который перестаёт работать в присутствии магии, и я подумал, не может ли это работать и в обратном направлении.
Драко вылетел из кресла в таком гневе, что с трудом выговаривал слова:
— Так это магглы…
— Проклятье! — прорычал Гарри. — Ты хотя бы себя слышишь? Это началось как минимум восемь веков назад, а магглы в то время ничем интересным не занимались! Мы должны выяснить настоящую причину! Магглы могут иметь отношение к исчезновению магии, но могут и не иметь — если в этом случае ты свалишь всю вину на них и это помешает нам выяснить, что на самом деле происходит, однажды утром ты проснёшься и обнаружишь, что твоя палочка стала обычной деревяшкой.
У Драко перехватило дыхание. Его отец часто в своих речах произносил «волшебные палочки сломаются в наших руках», но Драко никогда по-настоящему не задумывался, что же это означает, в конце концов, это не должно было случиться с ним. А теперь внезапно подобная перспектива показалась очень реальной. Обычной деревяшкой. Драко несложно было себе это представить: он достаёт палочку, пытается сотворить заклинание — и обнаруживает, что ничего не выходит. И такое может случиться с каждым.
Больше не будет волшебников, не будет магии, никогда. Будут лишь магглы, у которых останется несколько легенд о величии предков. Некоторых из этих магглов будут звать Малфоями, и больше от их имени не останется ничего.
Впервые в жизни Драко осознал, почему существуют Пожиратели Смерти.
Он всегда считал само собой разумеющимся, что, когда вырастет, он станет Пожирателем Смерти. Теперь Драко понял, почему отец и его друзья клялись отдать жизнь, лишь бы предотвратить кошмар, который может произойти. Бывают случаи, когда ты не можешь просто стоять в стороне и наблюдать. Но что если это произойдет всё равно, что если все жертвы, все друзья, которых они потеряли в борьбе с Дамблдором, семьи, которые они потеряли, что если всё это было напрасно...
— Магия не может исчезать, — сказал Драко. Его голос срывался. — Это было бы несправедливо.
Гарри прекратил писать и сердито посмотрел на него.
— Твой отец никогда не говорил тебе, что жизнь несправедлива?
Отец говорил так каждый раз, когда Драко использовал это слово.
— Но, но это слишком ужасно, чтобы быть правдой...
— Драко, позволь мне тебя кое с чем познакомить. Я называю это Литанией Тарского. Она меняется при каждом применении. В нашем случае она будет звучать примерно так: «Если магия уходит из мира, я хочу верить, что магия уходит из мира. Если магия не уходит из мира, я хочу верить, что магия не уходит из мира. Я не буду цепляться за веру, которой не хочу». Если мы живём в мире, из которого магия уходит, в это нам и следует верить, чтобы знать, чтобы предотвратить, чтобы, при наихудшем стечении обстоятельств, подготовиться и сделать всё возможное за оставшееся нам время. Неверием мы не помешаем катастрофе. Так что единственный вопрос, который должен нас занимать, это «Уходит ли магия на самом деле?», и если таков мир, в котором мы живём, тогда в это мы и хотим верить. Литания Гендлина: «Правда не перестаёт быть правдой. Признание не сделает её хуже». Понял, Драко? Я хочу, чтобы потом ты выучил их наизусть. И ты будешь повторять эти слова всякий раз, когда у тебя появится искушение поверить в то, что правдой не является. Впрочем, скажи это прямо сейчас. Повторяй за мной: «Правда не перестаёт быть правдой. Признание не сделает её хуже». Давай.
— Правда не перестаёт быть правдой, — дрожащим голосом отозвался Драко. — Признание не сделает её хуже.
— Если магия уходит из мира, я хочу верить, что магия уходит из мира. Если магия не уходит из мира, я хочу верить, что магия не уходит из мира. Повтори.
Драко с каким-то нехорошим предчувствием повторил эти слова.
— Хорошо, — сказал Гарри. — Помни: возможно, это не так, и тогда ты не должен в это верить. Сперва мы хотим узнать, что в действительности происходит, в каком мире мы живём.
Гарри вернулся к своей работе, быстро написал что-то ещё, после чего повернул пергамент так, чтобы Драко мог прочесть, что на нем написано. Драко склонился над столом. Гарри поднес светящуюся зелёную сферу поближе.
Наблюдение:
Маги не так могущественны, как во времена основания Хогвартса.
Гипотезы:
1. Магия уходит из мира сама по себе.
2. Волшебники смешиваются с магглами и сквибами.
3. Знания о могущественных заклинаниях утрачены.
4. Волшебники в детстве неправильно питаются, или ещё что-то, не связанное с кровью, мешает им вырастать сильными.
5. Технологии магглов влияют на магию. (Уже 800 лет?)
6. У могущественных волшебников рождается меньше детей. (Драко = единственный ребёнок? Проверить наличие детей у трёх сильных магов — Квиррелла / Дамблдора / Тёмного Лорда.)
Эксперименты:
— Хорошо, — Гарри теперь дышал немного спокойнее. — Когда нужно исследовать совершенно непонятное явление, разумнее всего провести несколько очень простых экспериментов, которые можно сделать сразу же. Нам нужны какие-нибудь лёгкие проверочные вопросы, позволяющие сделать выбор в пользу одной из гипотез. Наблюдения, которые позволят нам выделить одну из них.
Драко, остолбенев, уставился в список. Внезапно он понял, что знает множество чистокровных магов, у которых только один ребёнок. Он сам, Винсент, Грегори, да практически все. Двумя самыми могущественными магами по общему мнению были Дамблдор и Тёмный Лорд, и ни один из них не имел детей, как и предположил Гарри...
— Довольно трудно будет разделить номера 2 и 6, — сказал Гарри. — В обоих случаях речь идёт о крови — придётся составлять график угасания волшебства по времени, выяснять, есть ли в нём связь с числом детей у различных групп магов, измерять способности магглорождённых и сравнивать их со способностями чистокровных магов... — пальцы Гарри нервно барабанили по столу. — Давай пока что просто объединим пункты 6 и 2 и назовём их «гипотезой крови». Пункт 4 маловероятен — все бы заметили внезапное ослабление магии после перехода волшебников на новый рацион. И предположить, что его изменение происходило с одинаковой скоростью на протяжении 800 лет, тоже получается с трудом. Пункт 5 маловероятен по той же причине — угасание происходит постепенно, а технологический прорыв у магглов произошёл сравнительно недавно. Четвёртый пункт похож на второй, а пятый похож на первый. Так что главное, чтобы наш эксперимент выдавал различные результаты для гипотез 1, 2 и 3. — Гарри повернул листок к себе, обвёл эти цифры и повернул лист обратно. — Магия угасает, кровь слабеет, знание исчезает. Какой эксперимент позволит нам получить три разных результата и укажет на верность одной из гипотез? И что мы должны увидеть, чтобы понять, что все три теории ошибочны?
