Всё началось с нападения бешеных воинов Кровавого Бога. Безумные исчадия Хаоса, нацепившие на себя остатки чужой плоти, застали Солемнский флот врасплох после того как на священную армаду обрушились коварные течения варп-шторма Грозовая Туча.
“Красная Резня” протаранила “Божественную Ярость”, пронзив корпус боевой баржи раскалывающим носовым лезвием. Жадные до крови орды, ожидавшие своего часа в гниющем брюхе крейсера, хлынули из шлюзовых отсеков и даже из торпедных аппаратов, буйствуя в залах и ризницах флагмана крестоносцев.
Храмовники остановили их, высадившись на нечестивом судне Хаоса. Ведомые самим маршалом и Братьями меча его дома, рыцари вывели из строя двигатели “Красной Резни” и отступили. “Божественная Ярость” потащила повреждённый корабль к ближайшей звезде. Как только сцепившиеся корабли ощутили воздействие её гравитации, боевая баржа запустила плазменный реактор на полную мощь и вырвалась из смертельной хватки крейсера предателей.
Корабль Хаоса, медленно вращаясь, устремился к раскалённому до шести тысяч градусов солнцу. Из его корпуса вырывался воздух, обшивка разрывалась и плавилась в сверхжарком пламени, оставляя за собой тридцатикилометровый огненный шлейф. В конечном счёте, “Красная Резня” врезалась в раскалённую солнечную колонну и сгорела в невообразимом плавящем планеты жаре — щиты выдержали всего несколько секунд под воздействием невероятной температуры и гравитации.
— Что ж, брат Ансгар, я могу подтвердить, что связь с батальной ротой Герхарда потеряна три дня назад. Ты уверен, что не знал об этом?
— Уверен, повелитель.
Из-за плеча чемпиона выступил капеллан.
— Не наше дело ставить под сомнение волю Императора или истинность видений, ниспосланных Им проводникам Его святой силы, маршал, — предупредил воин в маске-черепе. — Напротив, наш долг с уважением отнестись к Его воле, начать действовать и исполнить предначертанное Им с ревностным пламенем в сердцах и горячими словами на устах.
Брант был мудрым лидером — он служил ордену двести сорок лет, шестьдесят три из которых командовал крестовым походом, именуемым сейчас Солемнским. Он был достаточно мудр, чтобы слушать, что говорит взявший на себя роль адвоката капеллан самого набожного ордена. Кроме того, Вольфрам тоже был ветераном — воин-жрец был старше маршала на восемьдесят семь лет и принял свой сан задолго до своего сеньора.
— И так, капеллан, ты предлагаешь мне прислушаться к словам брата Ансгара и передать ему дополнительное подразделение из наших и так уже обескровленных рядов, чтобы он отправился вслед за нашими братьями. Отправились туда, где воины Герхарда, скорее всего, сражались с врагами. И всё из-за видения.
— Я ничего вам не предлагаю, лорд-маршал, — со стоическим спокойствием ответил Вольфрам. — Это — воля Повелителя Человечества. Или мы должны отвергнуть план самого Императора?
— Но, брат Ансгар, ты утверждаешь, что видение заканчивается смертью — твоей смертью.
Чемпион помедлил перед ответом.
— Так и есть, лорд-маршал.
— Тогда, возможно, Император в Своей милости показал тебе, что произойдет, если начать воплощать этот план в жизнь. Что произойдёт, если мы отправим воинов на смерть туда, где другие уже сложили головы. Возможно, Он показал тебе, как избежать подобной судьбы, дабы наш крестовый поход продолжил до самого конца сражаться во имя Его с врагами Его Славного Империума.
— Если Император желает, чтобы я умер ради святого дела — да будет так. Значит такова моя судьба. И я охотно принимаю её.
Вольфрам подошёл ещё ближе и положил великолепный крозиус арканум на стол маршала.
Крозиус был официальным символом капеллана, орудием его веры и мощным оружием, с помощью которого он обрушивал священный гнев на головы врагов Императора. Все крозиусы отличались друг от друга и были уникальными.
Символ власти Вольфрама выглядел как крест Чёрных Храмовников на крепкой рукояти. Сверкающие лезвия оружия были невероятно острыми, превращая его в смертоносную двуглавую секиру. В рукояти размещались источник энергии и генератор разрушительного силового поля, позволяя капеллану повергать врагов с большей мощью, чем обычными секирами.
— Тысяча теологов Экклезиархии способна погрязнуть в спорах на многие дни, пытаясь интерпретировать ниспосланное чемпиону Императора откровение, — произнёс Вольфрам, сознательно используя официальный титул Ансгара, прибавляя его значимость к аргументам. — Но не мы были избраны Его Великолепнейшим Императорским Величеством, дабы говорить через нас, лорд-маршал. Наше мнение не имеет значения. Оно не нужно. Император говорил с братом Ансгаром, точно также как Он говорил с ним перед высадкой у Хеллсбрича. Никто лучше самого Ансгара не может понять, что он видел. И то, что он переживает это не в первый раз, служит дополнительным аргументом моим словам. Вот — наша интерпретация, вот — весь необходимый нам анализ.
Брант храня молчание, откинулся на спинку стула, пристально глядя то на капеллана, то на чемпиона.
Он не любил говорить поспешно. Благодаря, в том числе и этой черте характера он стал столь мудрым командующим и дослужился до звания маршала одного из военных флотов Чёрных Храмовников.
Затем он переключил внимание только на Вольфрама и обратился к нему:
— И всё же я ещё не уверен, что мы должны действовать именно таким образом — отправить воинов туда, где пали их братья. Мы не можем себе позволить впустую растрачивать ресурсы крестового похода, пока не выполним принесённую нами клятву — обрушить божественное возмездие Императора на орков Кровавого Шрама и всю их мерзкую зелёнокожую породу. После атак на орочий флот и сражений батальной роты Адлара в пепельных пустошах у Тартара у нас осталась только половина от тех сил, с которыми мы присоединились к верховному маршалу Хелбрехту и другим крестовым походам нашего великого ордена в Армагеддонской кампании. Не говоря уже о боевых братьях остальных орденов Адептус Астартес. И только треть из тех, что были у нас, когда мы отправились мстить зелёнокожим под знаменем орка со шрамом.
— Всё это обсуждение — не более чем формальность, — заявил Вольфрам. — Факт состоит в том, что увиденное и рассказанное нам братом Ансгаром в любом случае сбудется. Наши подсознательные поступки приведут нас к неизбежной судьбе вне зависимости от результата спора. Будущее предопределено. Судьба предопределена и всё произойдёт вне зависимости от нашего желания. Нам не под силу изменить это. Мы можем только убедиться, что наилучшим образом подготовимся и сможем максимально использовать преимущество, которое Император в Его невероятной тысячелетней мудрости даровал нам.
