— А смерть Сангвиния ключ… — через миг Крид осознал, что это прозвучало от него.
Гермафродит Кирисс повернулся к нему, зарычав.
— Наглое насекомое! Это не входит в планы наших хозяев!
— Нет, — сказал Ка Бандха, внутри широкой груди раздался смех, способный раздробить камни. — Не входит.
Ралдорон отдал приказ покинуть «Мастодонт», когда бронетранспортер застрял в массе извивающихся щупалец у основания храма из костей. Кровавые Ангелы высадились из машины и построились по отделениям с настороженной и суровой четкостью. Капитан посмотрел на Ниобу. Ее лицо было покрыто испариной и копотью. Женщина, спотыкаясь, шла рядом с Меросом, стараясь не отставать от него.
Ралдорон перехватил взгляд апотекария и кивнул на нее, напомнив о долге сохранить парию живой.
Огромные стаи измененных существ кружили у основания громадного собора, гончие плоти и разорители рычали и лаяли друг на друга, ожидая начала последнего штурма.
Легионеры быстро и без задержек продвигались вверх по пологому склону к стенам из костей. Светящийся туман сгущался здесь, ухудшая видимость до нескольких метров. Режим охотника и слегка модифицированные оптические настройки боевого шлема не помогали. Сенсоры доспеха постоянно выдавали ошибочные данные и наполняли зрение тепловыми помехами. В конце концов, Ралдорон раздраженно сорвал шлем и прикрепил к магнитному зажиму на бедре. Без дыхательной решетки грязный воздух попадал в легкие, от его насыщенного запаха першило в горле. Сальный и неприятный привкус напоминал прогорклый жир.
Кровавые Ангелы избегали больших групп тварей, а вот небольшие стаи адских гончих требовалось уничтожать быстро. Они находили их по запаху и, реагируя на присутствие Ниобы, пронизывали туман своим низким, гнусавым воем.
Остановившись в тени сломанной рокритовой балки, Первый капитан осмотрел возвышающуюся над ними башню.
— У вас ведь есть план? — вопрос Кассиила звучал как обвинение, Ралдорона едва удержался от замечания.
Ветеран продолжил:
— Или мы просто войдем в ворота этой мерзости и попросим провести нас к их главарю?
— Орексис устанавливает заряды, — коротко ответил он. — Мы сделаем себе чертову дверь.
— А у него зарядов достаточно, чтобы разрушить это проклятое место? Сомневаюсь в этом.
Ралдорон сердито взглянул на сержанта.
— Просто выполняй приказы, Кассиил. Остальное предоставь мне, — его рука скользнула к подсумку, и он слегка хлопнул по нему, убедившись, что спрятанный радиомаяк наведения все еще там. Перед тем как покинуть «Красную слезу», капитан получил устройство от Азкаэллона, и Ралдорон вспомнил суровое выражение командира гвардии, когда тот объяснил ему, как при необходимости включить маяк.
Первый капитан посмотрел на небо и увидел только желтые облака. Где-то там вверху, заняв позицию на высоком якоре, в стороне от медленно протекающей битвы на орбите дрейфовала «Алая свобода», направив нос на планету. Ее лэнс-излучатели и ракетные батареи были заряжены, но сенсоры целеуказания космического корабля не функционировали из-за необычных атмосферных эффектов искаженных небес Сигнуса Прайм. И все же Кровавые Ангелы рассчитывали засечь сигнал маяка, если Ралдорон активирует его. Менее через девяносто секунд после включения смертоносный поток обрушится на его местоположение и уничтожит все — демонов, легионеров и таинственный источник порчи, о котором говорил Кано.
Во всяком случае, таков был отчаянный план. Сначала Ралдорон надеялся, что до этого не дойдет, но теперь, приблизившись к цели, он задался вопросом, не будет ли лучше просто нажать кнопку прямо сейчас и позволить судьбе сделать выбор за них. Эта война стала слишком сверхъестественной для него, слишком фантастической и нереальной.
Он нахмурился, разозлившись на себя, и выбросил мысль из головы.
— Капитан! — окликнул его шепотом Мерос. — Вы должны увидеть это.
Ралдорон оставил укрытие и, наклонившись, быстро направился вперед, лавируя между обломками разрушенных стен. Возвышенность, на которой твари построили свой великий храм, была неровной и усеянной кусками строительного камня и дорожного покрытия. Капитан понял, что под его ногами руины города, почти полностью разрушенные здания и улицы, перемолотые до основания, как срезанные серпом колосья. Собор Знака возвышался на массовых захоронениях, которые покрывали эту планету.
Ралдорон подошел к апотекарию. Ниоба присела неподалеку, наполовину скрытая тенью брата Расина, который держал болтер у плеча.
Густая темная кровь полосой пересекала пыльную землю и собиралась в лужу под покосившейся каменной колонной. Вместо насыщенной смеси зловонных запахов чувства капитана уловили знакомый состав: кровь легионера. Тяжелый металлический аромат был отчетливым и неприятно знакомым, запах, запечатленный в памяти о тысячи сражениях.
Но не Кровавого Ангела. Это он знал также интуитивно. Мерос отошел и показал тело воина в сером доспехе, закутанного в грязно-белую и пропитанную кровью шкуру огромного волка.
Тело рунического жреца было прислонено к колонне, возле окоченевших пальцев лежал клинок. Его раны выглядели ужасно: горло разорвано, шею и лицо покрывали неровные порезы и страшные укусы. Отчетливые следы от ударов мечей были заметны по всему доспеху, раны были глубокими и покрытыми свежей коркой. Легионер полз по пустошам, оставляя за собой кровавый след, в то время как биоимплантаты безуспешно пытались остановить кровотечение.
— Это Йонор Штиль, — сказал Мерос. — Он был боевым братом Красного Ножа.
Глаза Космического Волка внезапно открылись, словно он отдыхал, только ожидая, что кто-то произнесет его имя. Из ужасной раны на шее толчками хлынула кровь, а на губах вспенилась багровая слюна и впиталась в светлую бороду.
Ралдорон от удивления отшатнулся, когда Мерос поднял медицинскую перчатку, механизм зажужжал, и апотекарий выбрал инъекцию. Но Первый капитан знал, что действия апотекария бесполезны.
Взгляд чистой, неподдельной ненависти в глазах Штиля пугал. Он взглянул на Мероса и плюнул ему в лицо с холодным, отмеренным усилием воли. Ралдорон заподозрил, что Космический Волк цеплялся за последние мгновения жизни только для этого поступка.
В тот момент, как свет в глазах Штиля гаснул, он произнес несколько гортанных гласных звуков на родном языке, которые не могли быть ничем иным, кроме как самыми низкими и грязными ругательствами его народа.
— Он проклинает нас, — сказал Ралдорон, глядя на умирающего Космического Волка, — и винит в своей смерти.
