— Калистар, — мягко произнес Данте, когда достиг полянки. Перед ним, опустившись на одно колено, стоял человек, проводящий пальцами по лепесткам белых цветов в клумбе.
— Мой господин, — взглянув на него, ответил Мефистон, — я уже многие годы не слышал, чтоб произносили это имя.
Главный библиарий Кровавых Ангелов взирал на Данте из-под капюшона, его жгучий взгляд, пронзающий умы врагов был спокоен.
— Я уже не брат Калистар около века.
Командор изучал лицо своего товарища и друга. Данте был на Армагеддоне в ту ночь, когда из щебня улья Гадес появился он, перерожденный Мефистон, Повелитель смерти. Калистар не устоял перед красной жаждой и сгорел заживо, он оставался мертвым, пока взгляд их примарха не направил его к жизни.
— Прости меня, — сказал Данте, — на мгновение мой разум вернул меня в прошлое. Времена были проще.
— В этом месте так легко потеряться в древней истории. Другие могу сомневаться в ценности этого сада, но не я.
Данте медленно кивнул; псайкер почувствовал его мысли.
— Ты послал сообщение, что желаешь говорить со мной.
— Да, господин. Я думал, будет лучше поговорить наедине, меньше случайных слушателей и разумов поймают то, что я должен сказать тебе.
Он указал жестом вокруг себя.
— Я часто прихожу сюда медитировать, командор. Безмятежность прошлого Ваала сглаживает пути в эмпиреи.
Лицо Данте помрачнело. По тону своего старого друга он понял, что новости Мефистона не будут хорошими.
— Что ты хочешь сказать мне?
— Разум Воде замолчал, величайший. Даже сейчас, когда я отдыхаю здесь и проецирую свои мысли в бездну, я чувствую рябь от его ментального вопля.
— Убит?
— Да, — мрачно подтвердил Мефистон, — и Галлио вместе с ним. Все воины, которых мы послали на Шенлонг, потухли во вспышке огня.
— Ты в этом уверен? — Спросил Данте.
— Пути варпа никогда не стоят на месте, — ответил Мефистон, — подобно песку, реальность утекает сквозь мои пальцы. Но я поклянусь своим мечом. Они мертвы.
Данте ощутил холодное, знакомое отвращение, которое он чувствовал миллионы раз с тех пор как впервые стал командующим Кровавыми Ангелами. Он чувствовал смерть каждого боевого брата так же остро, как и самую первую смерть воина под своим командованием.
— Как?
— Я могу только догадываться, — добавил псайкер, — но если Аркио затронули силы хаоса…
— Должно быть другое объяснение, — отрезал командор, — возможно, несчастный случай, атака вражеских сил.
Старый друг Данте медленно покачал головой.
— Нет, лорд, — с мрачной решимостью ответил он.
— Ты предполагаешь, что наш собственный брат пролил нашу кровь? — Прорычал Данте. — Я буду молиться, что ты ошибаешься.
— Как и я, — согласился Мефистон. Он на мгновение замолк, затем заговорил снова.
— Миссия "Амарео" ненадолго останется тайной для наших братьев, командор. Несмотря на все мои усилия, молва пошла среди людей. Вскоре начнутся вопросы.
Данте покачал головой.
— Я не распущу новости об этой "трансформации" пока мы не узнаем правду. Если разговоры о втором пришествии Великого Ангела будут расти, последует раскол в наших рядах.
— И мы не можем допустить раскол, — он встретился взглядом с Данте, — мои сомнения ушли, лорд. Я верю, что этот мальчишка Аркио не мессия. Только страх мог вынудить его убить команду Галлио.
— Но ты говорил, что не уверен в том, что произошло.
Мефистон нахмурился.
— Темные нити тянутся оттуда. Они сплетаются вместе в паутину обмана, и мы пойманы в нее. Потаенные силы, омерзительно воплощенные во плоти, манипулируют событиями. Этот Аркио в самом центре, командор.
— Мы сможем быть уверенны, только встретившись с ним лично, — ответил Данте, — до этого, он останется неизвестной, не перевернутой картой таро.
Псайкер снова умолк, изучая нежные растения у его ног.
— Вам знаком этот цветок, командор?
— "Красная Родня", — ответил Данте, — в естественном виде на планете перестал существовать с тридцать восьмого тысячелетия.
Мефистон пробежался пальцем по крепким, эластичным лепесткам белого цветка, иззубренная кромка окрасилась кровью. Капилляры на лепестках мгновенно начали всасывать жидкость, окрашивая растение алым.
— Корни цветка переплетены с остальными окружающими растениями, — сказал библиарий, — оно делится с ними собранными дарами.
Распустившийся темно-красный цвет распространился на ближайшие растения. Пальцы Мефистона обхватили бутон, и он сжал растение в кулаке, ломая его, проливая струйки своей собственной крови на плодородную почву.
— Как мы, один дает силу всем. Но если это единство нарушится…
Он сделал паузу, склонив голову набок.
— Мы не одни.
Данте развернулся на звук открывающегося воздушного шлюза. На клацающих механических ногах к ним спешил веретенообразный сервитор-посланник. Когда-то он был человеком: теперь он стал машиной на службе Империума, его разум был очищен от любых следов личности, безликий автомат, сделанный из плоти и имплантированной стали. Его безэмоциональное лицо поворачивалось влево и вправо, и, наконец, нашло командора Кровавых Ангелов.
— С вашего разрешения, лорд Данте. Прибыло сообщение с Шенлонга. Только для вашего рассмотрения.
— Говори, — потребовал он.
— Передано через астропатический канал Улан на борту боевой баржи "Беллус", под командованием брата-капитана Идеона, протокол омнис окто, — пересказывало существо, передавая транс-речь собственных псайкров-связистов монастыря, — Сангвинарный высший жрец-брат Сахиил, избранный Благословенным Аркио, запрашивает аудиенцию с лордом-командором Данте на мире-святыне Сабиен через девять солнечных дней, от имени Перерожденного Ангела.
— Перерожденного Ангела, — сквозь сжатые губы повторил Мефистон, — кажется, этому щенку недостает скромности.
На секунду Данте задумался.
— Сабиен. Я хорошо его знаю. Там располагался гарнизон Кровавых Ангелов в мрачнейшие дни кампании Фаедра, — он нахмурился, — многие из наших братьев проливали кровь за каждый метр этой губительной планеты.
— Заброшенный мир-памятник, — ответил псайкер, — идеальное место для засады.
Он встал на ноги, в его глазах играл огонь.
— Лорд, это настолько очевидная ловушка.
— В этом мы можем быть уверенны, — согласился Данте, — но этот жрец, Сахиил, если он действительно говорит от имени Аркио, слишком хорошо понимает, что я буду вынужден согласиться на встречу.
Глаза Мефистона сузились.