— Но им требуется медицинская помощь! — вскричал Сиглер.
— Я знаю, Сиг! — рявкнул Вульфе. — Только ты выгляни наружу! Что ты сможешь сделать в такой круговерти?
Расстроенный Сиглер посмотрел на свои ладони. Вульфе почувствовал себя виноватым. Он склонился и похлопал заряжающего по широкому плечу.
— Извини, Сиг. Я знаю, ты волнуешься о них. Мне тоже сейчас хреново.
«Пусть все летит в варп! — подумал он. — Сколько ударов судьбы нам еще нужно выдержать? Где остальная группа армий?» Переведя дыхание, он сказал экипажу:
— Давайте успокоимся. Безбашенные никогда не сдаются, верно? Мы будем бороться до конца. Без вариантов!
Сиглер немного смягчился. Взглянув на сержанта, он тихо произнес:
— Может, дух Боршта снова поможет нам.
Кровь Вульфе превратилась в ледяную воду.
— Что ты сказал?
— Проклятье, Сиглер! — прошипел Хольц. — Я же просил тебя не болтать!
Заряжающий, похоже, понял, какую ошибку он совершил. Сиглер в панике перевел взгляд от Вульфе к Хольцу.
— Извините, парни! Просто вырвалось.
Вульфе повернулся к Хольцу:
— Объяснитесь, капрал. Это не просьба, а приказ.
Стрелок покачал головой и печально вздохнул.
— А чего ты ожидал, сержант? Думал, мы слишком глупые, чтобы все сопоставить? Ты не зря обогнул тот каньон на Палмеросе. У тебя была веская причина. Парни Страйбера помчались напрямик и подорвались на мине. Позже нам показали медицинский рапорт. Старина Боршт умер именно в тот момент, когда ты услышал голос по интеркому. Голос, который никто, кроме тебя, не слышал.
Вульфе тяжело опустился на сиденье.
— Вы все время знали об этом? Такая байка неплохо разошлась бы по дивизии. Чокнутый сержант считает, что он видел дух убитого товарища. О Трон! Мецгер, ты тоже знал о моем видении?
— Да, сардж, — признался водитель. — В основном из твоих варп-снов. Пока мы висели между двумя системами, ты часто болтал во сне.
Вульфе был ошарашен.
— Мы не думали, что ты спятил, — успокоил его Сиглер.
— Верно, — подхватил Хольц. — Мы просто огорчились, что ты не рассказал нам об этом. Понимаешь, дух ведь спас не только тебя. Он спас всех нас. Мы будем молиться о Борште. Весс тогда очень обиделся. Сказал, что ты мог бы доверять своему экипажу.
Вульфе понял, каким он был глупцом, считая, что парни не смогут сложить два плюс два.
— Я не мог сказать вам правду. Я сам сомневался в увиденном. Даже теперь сомневаюсь. Честно! Но знаете… я не хочу, чтобы ван Дрой считал меня чокнутым идиотом. Не хочу, чтобы меня списали в утиль.
— Ты реально сошел с ума, если думаешь, что лейтенант не знает правды, — заявил Хольц. — Вспомни, разве он потребовал тогда от тебя детальный рапорт? Он просто принял твой поверхностный отчет и ни о чем не спросил.
Вульфе задумался над словами стрелка. Похоже, Хольц был прав. Лейтенант действительно на удивление легко принял его отчет.
— Кто еще знает о моем видении? — осведомился он.
Хольц пожал плечами.
— Никто, кроме нас и Весса. Возможно, еще ван Дрой.
— Пусть все так и останется, — проворчал сержант. — Вы сами знаете, что будет, если мной займутся комиссары.
— Может, тогда расскажешь нам, что там действительно случилось? — решил поторговаться Хольц.
Вульфе даже не успел ответить. На вокс-панели замигал огонек, отмечавший канал их роты.
— Командир эскадрона «Меч» на связи, сэр, — отчеканил Вульфе.
Он выслушал сообщение лейтенанта. Статические помехи по-прежнему заглушали слова. Однако он отметил, что за последние минуты вокс-сигнал значительно улучшился. Чуть позже Вульфе снова переключился на систему внутренней связи.
— Ну, что там? — спросил Хольц.
— Буря идет на убыль, — ответил сержант. — Ван Дрой хочет, чтобы экипажи проверили свои машины и оценили полученный ущерб. Я пойду вперед. Попробую узнать, что случилось с Мюллером и его парнями.
Ветер все еще завывал, тянул за полы одежды и с жалящей силой швырял песок в его лицо. Но Госсфрид ван Дрой не мог ждать дольше. Если в танке капрала Мюллера оставались живые люди, они нуждались в медицинской помощи и срочной эвакуации. Главное — найти их машину.
— Сюда, сэр! — крикнул танкист, едва заметный в шквалах пыли.
Ветер унес его слова, однако лейтенант успел понять их смысл. Он поспешил на голос.
— Тут обрыв, — предупредил солдат, когда ван Дрой подошел ближе.
Другие танкисты тоже направились к нему.
— Осторожно! — сказал солдат. — Вы можете сорваться вниз.
Лейтенант остановился рядом с ним и, покосившись на полоску, пришитую к левому нагрудному карману, прочитал его имя. Рядовой Бруннер из экипажа Рихтера.
— Показывайте, Бруннер, — велел ван Дрой.
Рядовой сделал несколько шагов и поманил за собой лейтенанта. Он указал рукой на участок земли перед своими ногами. Ван Дрой подошел к нему и посмотрел на край отвесной расщелины. Бруннер вновь привлек его внимание, указав налево, где два следа от гусениц вели прямо к обрыву. «Проклятье! — подумал ван Дрой. — Десять кломов в час оказались слишком большой скоростью. Они не успели остановиться и упали вниз. Цепи не выдержали полного веса танка».
Он заглянул в расщелину, но она была слишком глубокой. Темнота внизу не позволяла разглядеть машину, лежавшую на дне. Буря все еще ярилась и затрудняла обзор, хотя уже и затихала понемногу. Что откроется их взглядам, когда она закончится? Увидят ли они орков за своими спинами? Как близко находилась их орда? Здесь некуда было бежать. Путь к спасению перекрывала расщелина. Как далеко она простиралась влево и вправо?
Ответы придут позже. Сейчас оставалось только ждать. Ван Дрой решил поговорить с полковником. Он приказал танкистам вернуться в свои машины и направился к «Врагодаву». Забравшись в башню и задраив люк, лейтенант склонился над вокс-панелью.
— Командир брони вызывает полковника Стромма. Прошу выйти на связь.
— Слушаю вас, лейтенант. Как дела?
— Плохо, сэр. Как я и боялся, одна из моих машин упала в расщелину. Обрыв начинается в десяти-двенадцати метрах от ведущего танка. Я не знаю, насколько глубока пропасть. Из-за пыли ничего не видно. Но, похоже, до дна далеко. Путь вперед отрезан.
— Какова протяженность расщелины? Если орки преследуют нас…
— Мы не сможем сейчас это выяснить, сэр. Впрочем, буря быстро затихает. По моим оценкам, через полчаса видимость улучшится до нормального уровня. Я предлагаю немного подождать.
— Конечно, лейтенант. Я не хочу других инцидентов. Как вы думаете, мог ли кто-то из людей в упавшем танке уцелеть?
