Эта земля была не просто сухой или враждебной, хотя и такой она тоже была. Пустыня была злой. Даже когда в небе горело только одно солнце, жар омывал бесконечный растрескавшийся камень под ногами и высасывал жизненную силу из всего, что забредало сюда. Земля все еще голодала, унаследовав голод от прожорливых тварей, которые покинули ее. Кроме одиноких скелетоподобных птиц-падальщиков и быстроногих ящериц, которые сновали между клочками тени, здесь, похоже, ничего не обитало. Разумеется, продолжительность жизни обычного человека в южной пустыне Торвендиса равнялась бы лишь жалким нескольким часам.
Мужчина, которого некоторые называли Крон, и который в настоящий момент удовлетворялся этим именем, не был обычным человеком, причем уже довольно долгое время. Он чувствовал, как пустыня пытается высосать из него жизнь через подошвы ног, но он был слеплен из прочного теста и не обращал внимания на ее голод.
Он подобрал мантию и закрыл затылок и шею от жара трех солнц, пылающих в розово-лиловом небе. Он был рад избавиться от теплой одежды, которую носил в горах и выбросил даже походные сапоги, потому что, хотя путь от города Грика до этого места был долгим, Крон не прошел его пешком. Колдуны редко куда-либо ходили.
В отдалении виднелась его цель. Среди тяжелых валунов, которые случайным образом упали там и сям, впереди возвышалось образование, которое выделялось тем, что его могли воздвигнуть здесь намеренно. Оно было асимметричное и уродливое, как и все остальное в этом месте, но огромные каменные копья, торчащие из земли, вполне могли сойти за колонны, а камни, раскиданные вокруг них, походили на границу, выделяющую территорию храма. Если посмотреть под правильным углом, то та длинная слоистая каменная плита становилась упавшей перемычкой, а грубые четырехугольные куски скалы — остатками рухнувшей стены.
Крон понимал, почему это место было затерянным. Сначала его задушили плотоядные джунгли, потом похоронила в себе не менее гиблая страна огня и смерти, и те немногие, кто видел его за последние тысячелетия, наверняка не обратили внимания на еще одну груду камней. Но Крон был именно тем человеком, что уделяет внимание миру вокруг себя, и как только он увидел эти камни, у него не осталось сомнений, что это именно то, что он ищет.
Он ловко перебрался через камни, отмечающие внешнюю границу — хоть Крон был и не молод, но так же подвижен, как и всегда — и осмотрел внутреннюю часть обрушившегося храма. Он знал, как тот выглядел раньше, и не был удивлен, что храм обветшал и разрушился, ибо также представлял себе, что в нем скрывалось и для чего он был построен.
Крон проговорил несколько слов, не предназначенных для человеческих уст, ощутил их силу, почувствовал, как корчится его душа от скрытой в них порчи. Земля под его ногами задрожала, не от силы, но от страха, и фрагменты камней посыпались вниз. Крон глубоко вдохнул, вспомнил, как давным-давно применял эту силу для совершенно иных целей, и вымолвил последний слог.
Земля раскрылась, как часовой механизм. Машины, которые сделали это, были очень стары. Огромные куски грунта поворачивались под пронзительный визг металла, трущегося о камень, что доносился далеко снизу, каменные колонны погружались, как рычажки в замке, огромные противовесы из черного металла выскакивали из-под земли на длинных стержнях. Круглый участок, на котором стоял Крон, содрогнулся и начал опускаться. Это была платформа пятидесяти метров в поперечнике, ползущая вниз по глубокому темному колодцу. Вокруг Крона тяжело гудели колдовские механизмы, темнота заполнялась шестернями, и раздавался ритмичный грохот титанической заводной машинерии.
Прошло много долгих минут, и стены колодца исчезли — платформа прошла сквозь слой металла и машин в открытый простор. Вокруг царила непроглядная тьма, внизу виднелась парящая в воздухе твердь, состоящая из холодного металла. Когда Крон погрузился еще глубже в этот прохладный подземный мир, он смог различить вдали громадные изогнутые стены, уходящие вверх и вниз. Эта полость была сферой примерно десяти километров в диаметре. Глаза Крона многое повидали, и поэтому он не был шокирован, но даже его впечатлил невероятный размер подземелья. Каменный круг, на котором он стоял, падал во тьму, как малая крупица света, к структуре, ради которой эта сфера была построена.
Едва различимая паутина кабелей поддерживала платформу в центре шара, которая была больше, чем мог быть город на менее безумном мире, не меньше пяти километров в ширину. На этом громадном висячем плато находился комплекс храмов и пирамид, некрополей и склепов, выстроенных из черно-голубого металла, который странно блестел под светом, сочащимся сверху. Мосты пересекали улицы, похожие на каньоны. Шпили, как угловатые пальцы, тянулись к открытому входу, превратившемуся в крошечный кружок манящего света далеко наверху. Здания доходили до самого края платформы, сохраняя строгий порядок, который говорил о том, что город был создан для определенной цели, не для того, чтоб в нем жили. В центре металлического города была широкая площадь, окруженная искусственными реками из ртути, и в ее середине возвышалось скопление зданий.
Платформа, на которой стоял Крон, достигла безмолвного металлического города и рассыпалась каплями ртути, оставив его на широкой улице из полированного железа. Металл испускал легкое серо-голубое мерцание, это была сила, испаряющаяся с каждой гладкой поверхности. Он был бледный и холодный, и там, где его касались пальцы, появлялись кольца сконденсировавшейся влаги.
Крон был рад мысли о том, что даже после всех этих лет он не утратил способность к изумлению, ибо этот город-храм был удивителен. Это был памятник отчаянию, которое некогда властвовало над планетой. Ужас заставил население целых стран трудиться на строительстве этого храма и познавать страшные секреты для того, чтобы создать его, требовал несказанных жертв, дабы Темные боги оставили его неоскверненным. Эти люди были действительно напуганы.
Крон очень хорошо знал, что такое истинный страх — он чувствовал его вкус в этом металлическом воздухе и видел его в тускло-голубом сиянии зданий.
Здесь, внизу, было тихо, и шаги Крона отдавались эхом, когда он мягко ступал по улицам. Погребальные комплексы были выстроены из стальных плит, над ними нависали монументальные безликие статуи. Крон обонял запах древности и видел ужас в громадных механизмах, движущихся в тенях над головой.
Он добрался до центральной площади, перешагнул через геометрические каналы, где текли ручейки ртути. Площадь была в сотни метров шириной и совершенно пуста, если не считать скопления зданий в середине. Все остальное открытое пространство было разделено пересекающимися речками ртути, а на краях поднимались пять высоких башен, напоминавших пальцы когтистой руки.
