Теперь, сорок лет спустя, в монашеской келье в Санкеллане Эйдонитисе Изгримнур вспомнил все это и улыбнулся. Никогда, ни до, ни после, герцог не видел даже подобия страха в своем господине, только когда он нервно точил свой меч. Это был страх перед битвой.
Герцог фыркнул. Теперь добрый старик уже два года в могиле, а его друг Изгримнур сидит в непонятной тоске, когда нужно делать дела на благо королевства, оставленного Джоном.
Если Богу будет угодно, Диниван станет моим союзником. Он умный человек. Он привлечет Ликтора Ранессина на мою сторону, и мы найдем Мириамель.
Он натянул пониже капюшон, открыл дверь, впустив луч света из коридора, и снова пересек комнату, чтобы задуть свечу: негоже оставлять ее, она может упасть на соломенный матрац и спалить весь дом.
Кадрах все больше нервничал. Они ждут в кабинете Динивана уже достаточно долго; высоко наверху Клавеанский колокол пробил одиннадцатый час.
— Он не вернется. Принцесса, а я не знаю, где его личные покои. Нам нужно идти.
Мириамель подглядывала в большую приемную Ликтора сквозь штору на задней стене кабинета.
— Насколько я знаю Динивана, его личные покои должны быть рядом с тем местом, где он работает, — сказала она. Обеспокоенный тон монаха заставил ее ощутить свое превосходство. — Он вернется сюда. Он оставил гореть все свечи. И почему ты так встревожен?
Кадрах поднял голову от бумаг Динивана, которые он мимоходом просматривал.
— Я был на банкете сегодня. Я видел лицо Прейратса. Это не тот человек, который привык к поражениям.
— Откуда ты это знаешь? И что ты делал на банкете?
— То что нужно. Держал глаза открытыми.
Мириамель опустила портьеру.
— Ты исполнен скрытых талантов, не так ли? Где ты научился открывать дверь без ключа, как ты это сделал сегодня?
Кадрах был уязвлен.
— Вы же сказали, что хотите видеть его, моя леди. Вы настояли на приходе сюда. Я подумал, что нам лучше подождать внутри, чем болтаться снаружи в ожидании, когда пройдут мимо дикторские гвардейцы или кто-нибудь из попов полюбопытствует, что мы делает в этой части Санкеллана.
— Взломщик, шпион, похититель — необычные таланты для монаха.
— Насмехайтесь сколько хотите, принцесса, — он казался пристыженным. — Я не выбирал своей судьбы, вернее, мой выбор оказался нехорош. Но воздержитесь от своих насмешек, пока мы не выбрались отсюда и не оказались в безопасности.
Она опустилась в кресло Динивана и потерла озябшие руки, при этом взгляд ее уперся в монаха.
— Откуда ты родом. Кадрах?
Он отрицательно покачал головой.
— Я не хочу говорить о подобных вещах. Меня все больше берет сомнение, что Диниван вернется. Нам нужно идти.
Кадрах выглянул в коридор, и быстро вновь закрыл дверь. Несмотря на холод. Волосы его вокруг тонзуры прилипли мокрыми прядями.
— Моя леди, умоляю вас ради спасения вашей собственной жизни, заклинаю вас уйти немедленно. Приближается полночь, и опасность нарастает с каждой минутой. Просто… поверьте мне, — голос его звучал совершенно отчаянно. — Мы больше не можем медлить…
— Ты заблуждаешься, — Мириамели нравилось, что она снова становится хозяйкой положения. Она водрузила свою обутую в сапог ногу на заваленный книгами стол Динивана. — Я могу ждать хоть всю ночь, если пожелаю. — Ей хотелось пригвоздить Кадраха строгим взглядом, но он нервно шагал по комнате позади нее. — И мы не станем спасаться бегством среди ночи, как последние идиоты, не переговорив с Диниваном. Я доверяю ему гораздо больше, чем тебе.
— Так оно и должно быть, я полагаю, — вздохнул Кадрах. Он наспех осенил себя знаком древа, затем поднял один из толстых томов и с размаху стукнул им принцессу по голове. Она без чувств рухнула на ковер. Чертыхаясь, он нагнулся, чтобы поднять ее, но приостановился, услышав в коридоре голоса.
— Тебе действительно пора уходить, — сказал Ликтор сонно. Он полулежал в постели, держа на коленях открытую книгу. — Я немного почитаю. А тебе самому нужно отдохнуть, Диниван. День выдался тяжелым для всех.
Его секретарь перестал изучать роспись на стенных панелях.
— Хорошо, но не читайте слишком долго, ваше святейшество.
— Не буду. Мои глаза быстро утомляются от слабого света свечей.
Диниван на мгновение задержал взгляд на этом старом человеке, затем, поддавшись мгновенному порыву, опустился на колени и взял его правую руку, поцеловал иленитовое кольцо на пальце. — Да благословит вас Господь, святейшество.
Ранессин посмотрел на него обеспокоенно, но с любовью.
— Ты действительно переутомился, друг мой. Ты странно ведешь себя.
Диниван поднялся:
— Вы только что отлучили Верховного короля, святейшество. День от этого стал необычным, не правда ли?
Ликтор остановил его движением руки.
— Это ведь ничего не изменит. Король и Прейратс будут все равно действовать по-своему. А люди будут ждать, что произойдет. Элиас не первый правитель, которого отвергает Мать Церковь.
— Тогда зачем было это делать? Зачем было восстанавливать их против себя?
Ранессин устремил на него проницательный взгляд.
— Ты так говоришь, как будто отлучение не было твоей сокровенной мечтой. Ты-то лучше кого-либо другого знаешь, почему: мы не смеем молчать, когда зло поднимает голову, независимо от того, можем мы что-нибудь изменить иди нет. — Он закрыл книгу, лежавшую перед ним. — Я, пожалуй, слишком устал, чтобы читать. Скажи мне правду, Диниван. Есть ли малейшая надежда?
Священник удивленно посмотрел на него.
— Почему вы мне задаете этот вопрос, святейшество?
— Я знаю, сын мой, что есть многое, чем ты не хочешь расстраивать старого человека. Я также знаю, что для твоей скрытности есть веские причины. Но скажи мне, опираясь на твое личное разумение: есть ли у нас надежда?
— Надежда есть всегда, ваше святейшество. Вы сами меня этому учили.
— А-а. — Улыбка Ранессина выглядела удовлетворенной. Он устроился поудобнее на подушках.
Диниван обратился к юному послушнику, который спал в ногах дикторской постели:
— Не забудь как следует задвинуть за мной засов. — Юноша, который было уже задремал, кивнул. — И никого сегодня ночью не впускай в покои господина.
— Нет, отец, конечно.
— Ладно, — Диниван шагнул к тяжелой двери. — Спокойной ночи, святейшество. Да пребудет с вами Господь.
— И с тобой, — сказал Ранессин, укладываясь. Как только Диниван вышел, служка прошлепал к двери, чтобы запереть ее.
Коридор был освещен еще более скудно, чем покои Ликтора. Диниван беспокойно щурился, пока не рассмотрел, что четверо гвардейцев стоят навытяжку у слабо освещенной стены, шпаги их торчат из ножен, а в руках пики. Он облегченно вздохнул, потом направился к ним по длинному коридору с высоким сводчатым потолком. Может быть, попросить еще две пары на подмогу? Он не устанет беспокоиться о безопасности Ликтора, пока Прейратс не вернется в Хейхолт, а предатель Бенигарис — в свой герцогский дворец.
