— Довольно! — Сарпедон распрямился во весь рост. Благодаря паучьим лапам, он стал значительно выше любого из своих десантников. — Существует субординация, и ты обязан ей подчиняться. Это говорю я, магистр твоего ордена!
— Мне никто не смеет приказывать! — В глазах Евмена пылала ярость. — Ни ты. Ни Империум. Никто. Ты настолько скован цепями прежнего ордена, что и сам превратился в тирана.
Воцарилось молчание. Сарпедону и прежде доводилось сражаться с собственными собратьями — он стал магистром, когда в ходе войны, расколовшей Испивающих Души, низверг Горголеона и взял правление в свои руки. Ему пришлось воевать с теми, кто цеплялся за прошлое ордена, и даже скрестить оружие с одним из собственных последователей — Теллосом, чей разум был разрушен темными силами, против которых и боролись Испивающие Души. Но никто и никогда не выходил на конфликт с таким нахальством.
— Как я погляжу, — тщательно подбирая слова, произнес Сарпедон, — орден вовсе не сплотился под моим началом и намеревается взбунтоваться.
Он обвел взглядом собратьев. На их лицах читались и гнев, и раздражение, вызванные выходкой Евмена, но в то же время понимание и даже сочувствие смелости скаута.
— И это значит, что ты не можешь просто пропустить мои слова мимо ушей, — сказал Евмен. — Как уже говорилось, я не одинок.
Юный десантник улыбнулся и вышел в самый центр аудиториума, встав лицом к лицу с магистром.
— Говорят, что Император придает силы ударам носителя его воли. Что Рогал Дорн лично наблюдает за исходом поединков. Ты уверен, Сарпедон, что они встанут на твою сторону, если мы уладим все по старинке?
По старинке… поединок чести. Одна из древнейших традиций Испивающих Души, восходящая истоками к легиону Имперских Кулаков, возглавляемому легендарным примархом Рогалом Дорном. Легиону, основанному почти десять тысяч лет назад, которому наследовали Испивающие Души.
— Бьемся до первой крови, — хищно оскалившись, произнес Сарпедон. — Ты недостоин такой чести, как благородная смерть.
В самом сердце «Сломанного хребта» располагались мрачные храмовые палубы, запутанные катакомбы и расписные алтари, некогда принадлежавшие «Провозвестнику гибели». Об этом корабле, затерявшемся в варпе и ставшем частичкой «скитальца» еще в незапамятные времена, мало что было известно, но его капитан или создатель определенно был сумасшедшим. Потайные тюремные камеры, помещения для пыток, стальные баки, покрытые потеками кислоты, расположенные под лабиринтами темницы с каменными лежаками, к которым были прикреплены фиксирующие ремни. Вся эта скрытая за удушливо торжественным, мрачным великолепием память о безумии и страданиях позволяла только догадываться о предназначении «Провозвестника гибели».
Купол, поднимавшийся над головой Сарпедона, украшало множество скульптур, сплетающихся в единое полотно, повествующее об уродстве и жестокости. Под этим искусственным каменным небом, скорчившимся в агонии, располагался бассейн, наполненный водой, из которой также поднимались гигантские фигуры, созданные ваятелем так, словно они упали сверху и теперь протягивали руки в тщетных попытках возвращения. Купол был просторен; он вполне мог сравниться размерами с храмом Дорна, где состоялась последняя подобная дуэль между Испивающими Души.
Космодесантники, выстроившиеся на краю бассейна, казались крошечными на фоне странного величия этого места. В самом центре водоема друг напротив друга стояли Сарпедон и Евмен — облаченные в броню, но безоружные.
Это был их бой, и только их, но от того, чем он закончится, зависела судьба всего ордена. Однако пока что это касалось только двоих.
— Скажи, Евмен, зачем тебе надо было доводить до этого? — произнес Сарпедон. — Ты мог прийти ко мне раньше, не втягивая весь орден.
— Дело не только во мне, Сарпедон. — В голосе Евмена неизменно звучали насмешливые нотки, словно он всегда и ко всему вокруг себя относился с некоторой издевкой. — Нас уже десятки человек. И ты не сможешь удерживать нас вечно.
— Так ты, Евмен, пришел сюда, только чтобы угрожать мне или все же решить этот вопрос?
— Давай без колдовства, Сарпедон, — улыбнулся юноша.
— Без колдовства.
С этими словами Евмен бросился на магистра. Тот откинулся на спину и выбросил вперед лапы, защищаясь, но молодой десантник оказался куда более проворным, нежели можно было ожидать. Кулак юнца врезался в пластину, защищающую живот Сарпедона, и хотя броня остановила удар, магистр отлетел назад, вспарывая воду когтями и пытаясь удержать равновесие. Евмен взметнулся в воздух, прокрутился и приземлился сапогом прямо на бионическую лапу Сарпедона. Во все стороны полетели электрические брызги, нога переломилась, и магистр, вновь утратив равновесие, повалился в воду и едва успел откатиться в сторону, прежде чем кулак Евмена врезался в то место, где только что находилась его голова. Под бронированной перчаткой юноши растрескался камень.
Евмен дважды учился войне. Вначале у грубых и жестоких изгоев, среди которых вырос, а затем у Испивающих Души, под опекунством Каррайдина. Он был хитер настолько же, насколько быстр, и так же смертоносен. И сейчас вчерашний скаут действительно намеревался убить своего магистра. Тот видел это в каждом движении соперника.
Юнец вновь бросился в атаку, но Сарпедон уже успел подняться и прижаться спиной к огромной каменной руке, отколовшейся от одной из скульптур наверху. Евмен наносил удары и парировал ответные, но магистр постоянно отступал, не позволяя сопернику прорвать свою оборону. Сломанная бионическая лапа искрила в воде, пока Сарпедон кружил, прижимаясь к каменной руке и внимательно оценивая каждое движение и выпад Евмена.
— Так чего ты хочешь? — спросил магистр. — Зачем мы здесь? На самом деле?
Евмен скользнул под здоровую переднюю ногу Сарпедона и метнулся вперед, сокращая расстояние, одновременно прокручиваясь всем корпусом, чтобы ударить локтем в лицо лидера Испивающих Души. Но тот успел перехватить его и использовать силу, вложенную Евменом в замах, чтобы перекинуть юношу через плечо. Молодой десантник врезался в скульптуру, изображающую скрюченного человека, и разбил ее своим бронированным телом на сотни обломков. Евмен упал, но уже спустя мгновение вновь оказался на ногах. Его лицо было разбито и сочилось кровью, но он все равно зарычал и вновь бросился в нападение.
В этот раз Сарпедон обрушил на соперника силу когтей, сбивая с ног и вынуждая распластаться в воде. Юноша забился впопыхах выбраться из-под давящего на него веса, когда магистр наклонился, чтобы схватить его.
