Замстаки жили на Оресте восемнадцать месяцев. Оба они выросли в провалах субулья на Кастрии, в пяти месяцах перелета отсюда. Саббатский крестовый поход — кампания, которая, казалось, длилась вечно, — высасывал ресурсы из Кастрии с чудовищной скоростью. Планета превратилась в истощенную клоаку всеобщей преступности, коррупции и мрачного будущего. Для Стефана Замстака оставалось лишь два наиболее вероятных пути в жизни: либо тупая, тяжелая работа в кастрийских арсеналах, производивших снаряды для военных нужд, либо — Гвардия. С тех пор как двадцать четыре года назад начались Войны Саббат, девять с половиной миллионов молодых мужчин и женщин Кастрии отправились на фронт со сборных пунктов Гвардии.
Вместо этого, Стефан в поте лица трудился за расписки товарной пристани, бесплатно надрываясь в кастрийских доках, чтобы получить от своего начальника бумаги. Сдав на шестой разряд, он сразу же подал заявление на эмиграционный пропуск. Орест — процветающий мир-кузница ближе к системам Саббат — публично объявлял о том, что там требуются сертифицированные грузовые операторы для работы на отгрузке военного снаряжения. Обладателям соответствующих сертификатов Орест с готовностью предлагал подъемные и оплату переезда.
Орест обещал новую жизнь вдали от трущоб Кастрии. Со своими бумагами и стажем Стефан подходил автоматически. Ему нужно было лишь подать заявление на разрешение привезти с собой жену. На Калли, младшего клерка инфостанка, «бронь» от военной службы не распространялась, поэтому пришлось подчиниться нескольким условиям.
Серьезным из них было только одно. Калли Замстак была обязана проводить четыре недели в году на сборах резерва третьей очереди Сил планетарной обороны Ореста.
Некрупная и атлетичная Калли была добровольцем схольных кадетских сил на Кастрии, так что сборы ничем таким особенно страшным не казались. Ей, в общем-то, нравилось на неделю окунаться в атмосферу товарищества и командной работы в резерве СПО, выполнять упражнения, ходить в автономные походы по Астроблеме, заниматься строевой подготовкой.
— Ты понимаешь, что меня могут призвать, да? — как-то спросила она.
Он пожал плечами:
— Конечно, но с каких это пор дела настолько плохи, что вызовут резерв третьей очереди? Честно?
Стефан бросил пластинку обратно на стол. Она пролетела мимо и упала на пол. Он даже не стал ее поднимать. А ведь это собственными стараниями он завел жену на опасную дорожку.
— Я пойду на работу, — сказал он.
— Что? — спросила она из спальни.
— Я пойду на работу, переговорю с Райнхартом. Может, он сможет помочь.
— Он ничего не сможет сделать.
— Он ведь начальник в порту.
Она высунула голову в дверь:
— Стеф, твой начальник для них никто. Не надо его просить, пожалуйста. Я подписала бумаги. Такие были условия, и я согласилась. Так что заткнись и сделай мужественное лицо.
Он помотал головой:
— Ты — резерв третьей очереди, Калли. Третьей. С каких это пор призывают третью очередь?
— Значит, все очень плохо, — ответила она из спальни.
Он опустился на вытертый диван у стола и пробормотал:
— Не может этого быть.
В крошечной спальне Калли Замстак на секунду перестала собирать сумку. Руки у нее тряслись. Она закрыла глаза и стиснула зубы. Она знала, что Стефан отреагирует таким образом. Калли его любила, но иногда Стефан был сущим ребенком. Не его ведь забирают на войну. Не его посылают черт знает куда. Так почему его руки не обнимают ее? Почему он не шепчет успокаивающе, что все будет хорошо? Стефан был сильным. Физически. Она видела, как он поднимает ящики с грузом, словно пустые коробки, но там, где дело касалось их отношений, сильной половиной была она.
До прибытия на место сбора у нее оставалось меньше часа. И большую часть времени придется потратить на то, чтобы заставить мужа держать себя в руках.
— Стеф? Все будет хорошо, Стеф! — крикнула Калли.
Дрожь в руках никак не унималась.
Она села на сквозной маглев до Перпендикуляра и Конгресса, потом сделала пересадку на южный, который полз по низким, темным туннелям под Южным Принципалом, словно червяк, прогрызающий нору в земле.
Прощание вышло тяжелым. Стеф старался не плакать, но это у него не очень получалось. Мучительно больно говорить «прощай», если не знаешь, когда вернешься.
Их маленькая квартирка в провале Мейкполь, если честно, была немногим лучше того жилища, что они делили на Кастрии. Но это было только начало, и здесь у них хотя бы имелись перспективы на будущее. Начальник Стефа, Райнхарт, обещал ему повышение, которое принесет им место для жилья получше — в новом микрорайоне Лорик, даже, может быть, четырехкомнатную с разрешением на детей.
Калли бы этого очень хотелось. Может быть, это еще впереди. Будущее вдруг стало таким размытым и непредсказуемым.
Она сошла с маглева в Контрапункте и поднялась по длинной мраморной лестнице на продуваемые ветрами наружные улицы. Она так никогда и не призналась Стефану, что ей не очень нравится на Оресте. Он не был похож на нормальный имперский мир. Механикус тут сновали повсюду, а это странный народ. Не из-за аугментики и бросающихся в глаза имплантатов — это все внешняя шелуха. Отношение — вот что. Совершенно отдельный вид. Словно две расы, живущие под одной крышей — вместе, но порознь.
Подходя к месту сбора, она заметила Голлу Улдану, шагающую в ту же сторону с сумкой на плече.
— Голла! — окликнула ее Калли, догоняя.
— Калли-детка! Дела, мать их, да? — ответила Голла, здоровенная сорокапятилетняя акушерка из внутренних жилых районов Принципала, и пожаловалась: — Я записалась в резерв повеселиться да подцепить себе миленка, а вовсе не для этого!
— Миленка? — переспросила Калли.
Голла пожала плечами:
— А что, я сильно ошиблась?
Обе прыснули.
— А как там твой миленок? — спросила Голла.
— Писал кипятком.
— Мужчины, такие чуткие и внимательные…
— Стеф не такой уж плохой.
— Чем бы ты себя ни тешила, сестренка…
Некоторое время они шли молча.
— Там совсем плохо, да? — подала голос Калли.
— С чего ты взяла?
— Если призвали третью очередь…
Голла кивнула:
— Должно быть, настоящий кошмар. Тут все дело в стратегии.
— Да?
Голла закатила глаза:
— Калли, ну ты наивная! Это дерьмище вот-вот должно было выплеснуться. Кузница Ореста — один из главных миров, снабжающих весь долбаный крестовый поход! Да, мишень — мы! Только я думала, ну знаешь, что магистр войны в своей бесконечной мудрости, может быть, прикроет нас.
