Казалось, голос Серанис доносился к нему с громадного расстояния. Это был не просто голос, а часть симфонии слов, где много голосов звучало в унисон.
— Вот, очень кратко, наша история. Ты видишь, даже в Века Рассвета мы очень мало имели общего с городами, хотя люди оттуда часто приходили к нам. Мы никогда им не препятствовали, так как многие из наших величайших умов пришли к нам именно оттуда. Потом города стали умирать, но мы не хотели вмешиваться в этот упадок. Когда перестал существовать воздушный транспорт, до Лиса стало возможно добраться только одним путем — по системе сообщения с Диаспаром. Создав парк, вы закрыли ее с вашего конца. И забыли о нас, хотя мы никогда не забывали. Признаюсь, Диаспар удивил нас. Мы ожидали, что он разделит участь остальных городов. Вместо этого он достиг устойчивой культуры и может существовать, пока будет существовать Земля. Это не та культура, которой мы восхищаемся, но мы рады, что те, кто хочет убежать, могут это сделать. Путешествие совершило гораздо больше людей, чем ты можешь себе представить. И почти все они становились выдающимися людьми, приносившими с собой что-то ценное в Лис.
Голос затих, и Элвин снова ощутил себя, стал самим собой. Он с удивлением заметил, что солнце опустилось ниже верхушек деревьев, а небо на востоке потемнело, и на нем появились первые признаки наступающей ночи. Где-то раздался низкий гудящий звук колокола, медленными волнами наполнявший тишину; с каждым ударом воздух полнился ощущением тайны и ожидания. Элвин заметил, что дрожит. Но не от вечерней прохлады, а от волнения и удивления, от всего того, о чем узнал. Было уже очень поздно, и он находился далеко от дома. Внезапно его охватило непреодолимое желание увидеть знакомые улицы и здания Диаспара, вновь очутиться среди друзей.
— Я должен вернуться, — сказал Элвин, — Хедрон, мои родители… Они, наверное, ждут меня.
Однако это было правдой лишь наполовину. Хедрона действительно интересовало и беспокоило, что с ним произошло, но больше никто в городе не знал, что он покинул Диаспар. Не нужно было объяснять, но слова были произнесены, и Элвину стало немного стыдно за себя.
Серанис внимательно посмотрела на него.
— Думаю, это будет нелегко, — произнесла она.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Элвин. — Разве машина, в которой я попал сюда, не может доставить меня обратно?
Он не представлял себе, что его могут задержать в Лисе против воли, хотя такая мысль и мелькнула у него.
Впервые Элвин заметил, что Серанис находится в некотором замешательстве.
— Мы говорили тебе, — начала она, не объясняя, ни кто такие “мы”, ни когда они успели посовещаться, — если ты вернешься в Диаспар, город узнает о нас. Даже если ты пообещаешь ничего не говорить, сохранить тайну будет невозможно.
— А почему вы хотите держать все в секрете? — спросил Элвин. — Мне кажется, для наших городов было бы только полезно, если бы они могли снова встретиться.
— Мы так не думаем, — возразила Серанис с явным неудовольствием. — Если только ворота в наш мир откроются, сюда сразу же хлынут зеваки и любители острых ощущений. А при существующей ныне системе только лучшие из ваших людей попадают к нам.
Ответ Серанис, основанный на совершенно ложных представлениях, и сквозившее в нем чувство подсознательного превосходства вызвали у Элвина такое возмущение, что оно даже тревогу затмило.
— Это неправда, — решительным тоном произнес он. — Не думаю, чтобы во всем Диаспаре нашелся еще один человек, который мог бы покинуть город, даже если бы захотел. Даже если бы знал, что ему есть куда идти. Если вы позволите мне вернуться, это не принесет Лису никакого вреда.
— Это не только мое решение, — объяснила Серанис, — и ты недооцениваешь силу разума, если думаешь, что страх и преграды, удерживающие твой народ в городе, нельзя преодолеть. Однако мы не намерены задерживать тебя здесь против желания. Но если ты решишь вернуться в Диаспар, мы должны будем стереть воспоминания о Лисе. — Тут Серанис несколько заколебалась. — Подобный вопрос раньше не возникал. Все твои предшественники приходили и оставались навсегда.
Ему предоставлялся выбор, но Элвин не хотел им воспользоваться. Он хотел исследовать Лис, узнать все его секреты, выяснить, чем он отличается от его родного дома, но он также хотел вернуться в Диаспар и доказать своим друзьям, что он не прожектер и не пустой мечтатель. Он никак не мог понять этого стремления держать все в тайне, но даже если бы и понял, это никак не повлияло бы на его поведение.
Поэтому Элвин решил: так или иначе нужно потянуть время и убедить Серанис, что она предлагает невозможный вариант.
— Хедрон знает, где я, — произнес Элвин, — его память вы стереть не сможете.
На губах Серанис появилась приятная улыбка, которая при других обстоятельствах выглядела бы дружеской. Но Элвин ощутил, что за ней скрывается всепоглощающая могучая сила.
— Ты недооцениваешь нас, Элвин, — мягко возразила Серанис, — это несложно. Попасть туда мне гораздо проще, чем пересечь Лис из конца в конец. К нам уже приходили из Диаспара, и многие рассказывали своим друзьям, куда они собираются. Но друзья забыли о них, и они навсегда исчезли из истории и памяти вашего города.
Теперь, когда Серанис сказала о такой возможности, было бы глупо не принимать ее во внимание. Элвин задумался о том, сколько раз за миллионы лет, прошедших с тех пор, как две культуры обособились, люди Лиса приходили в Диаспар, чтобы оградить свою столь ревностно хранимую тайну. Какой силой разума должны обладать эти люди, без колебания использующие ее!
Можно ли вообще строить какие-либо планы? Хотя Серанис и обещала, что не будет читать его мысли без разрешения, его интересовало, существуют ли такие обстоятельства, при которых обязательства не соблюдаются?
— Но вы же не думаете, что я приму решение сразу же, — сказал Элвин. — Можно мне сначала познакомиться с вашей страной, а уже потом сделать выбор?
— Конечно, — ответила Серанис. — Оставайся здесь, сколько пожелаешь. Потом, если захочешь, можешь вернуться в Диаспар. Но если бы ты принял решение в течение нескольких дней, нам было бы гораздо проще. Ты ведь не хочешь, чтобы твои друзья волновались? К тому же, чем дольше ты отсутствуешь, тем труднее сделать необходимые приготовления.
Доводы были разумны, и Элвин с ними согласился. Ему хотелось знать, что скрывается за словом “приготовления”. Вероятнее всего, кто-то из Лиса войдет в контакт с Хедроном, причем Шут даже не будет подозревать об этом, — и произведет какие-то манипуляции с его памятью. Факт исчезновения Элвина утаить невозможно, но информация, которую они с Хедроном получили, уйдет в небытие. Будут медленно проходить века, и имя Элвина постепенно присоединится к именам тех Уникальных, которые загадочно исчезли без следа и были полностью забыты.
