А ещё несколько минут спустя Минерва прислонилась к стене, чтобы не упасть.
На шаре, в том месте, где была прижата палочка Гарри, виднелся небольшой участок стекла.
Гарри не произнёс «Я ведь вам говорил!», но самодовольное выражение на его вспотевшем лице было вполне красноречивым.
Дамблдор начал исследовать шар с помощью аналитических заклинаний. Он выглядел всё более и более заинтригованным и, казалось, помолодел лет на тридцать.
— Поразительно, — сказал Дамблдор, — всё в точности как утверждал Гарри. Он просто трансфигурировал часть предмета, не трансфигурируя целое. Гарри, так ты говоришь, это просто мысленное ограничение?
— Да, — кивнул Гарри, — но довольно глубокое. Просто знать, что оно есть, недостаточно. Мне пришлось подавить ту часть своего разума, которая вносила искажения, и думать о реальности, открытой учёными, которая лежит в основе реальности обыденной.
— Воистину поразительно, — произнёс Дамблдор. — Полагаю, любому другому волшебнику понадобятся месяцы учёбы, чтобы достичь подобного результата, если удастся вообще, не так ли? Могу я попросить тебя частично трансфигурировать ещё несколько предметов?
— Полагаю, да и да, конечно, — ответил Гарри.
Ещё через полчаса Минерва по-прежнему чувствовала себя сбитой с толку, но значительно более уверенной в безопасности происходящего.
Если забыть про логическую невозможность, частичная трансфигурация ничем не отличалась от обычной.
— Думаю, на сегодня достаточно, директор, — наконец сказала она. — Подозреваю, частичная трансфигурация требует больше усилий по сравнению с обычной.
— C практикой разница становится менее существенной, — прошептал бледный измождённый мальчик, — но в целом, да, это вы верно заметили.
Ещё минута ушла на вытаскивание Гарри из защитных барьеров. Затем Минерва усадила его на гораздо более удобный стул, а Дамблдор вручил бокал газировки с мороженым.
— Мои поздравления, мистер Поттер! — искренне сказала профессор МакГонагалл. Она готова была спорить на что угодно, что ничего не получится.
— И в самом деле, поздравляю, — согласился Дамблдор. — Даже я первое оригинальное открытие в трансфигурации совершил только в четырнадцать лет. Со времён Доротеи Сенъяк ни один гений не расцветал так рано.
— Спасибо, — смущённо ответил Гарри.
— Однако, — задумчиво продолжил Дамблдор, — думаю, будет весьма разумно держать это счастливое событие в тайне, по крайней мере сейчас. Гарри, ты обсуждал с кем-нибудь свою идею, прежде чем рассказать профессору МакГонагалл?
Повисла тишина.
— Э-э-э, мне бы не хотелось никого отдавать в руки инквизиции, но я действительно рассказал одному ученику...
Слово сорвалось с губ МакГонагалл как взрыв:
— Что?! Вы обсуждали совершенно новый вид трансфигурации с учеником прежде, чем проконсультироваться с признанным авторитетом? Вы понимаете, насколько это безответственно?
— Извините, я не подумал, — прошептал Гарри.
Мальчик выглядел соответствующе испуганным, и Минерва немного расслабилась. По крайней мере он осознал, насколько был глуп.
— Ты должен взять с мисс Грейнджер клятву держать это в тайне, — серьёзно заявил Дамблдор, — и сам не говори никому, без серьёзной на то причины, а если расскажешь, то они тоже должны поклясться держать это в тайне.
— А... почему? — спросил Гарри.
Минерва задала себе тот же вопрос. Она в который раз не поспевала за мыслями директора.
— Ты способен делать то, чего никто от тебя не ждёт, — объяснил Дамблдор. — Что-то совершенно невообразимое. Возможно, это станет твоим решающим преимуществом, Гарри, и мы должны сохранить его в тайне. Пожалуйста, поверь мне.
Профессор МакГонагалл кивнула, её решительное лицо не выдавало внутреннего смущения.
— Пожалуйста, так и сделайте, мистер Поттер.
— Хорошо, — медленно проговорил Гарри.
— Как только мы закончим изучение твоих образцов, — добавил Дамблдор, — ты волен продолжить практиковаться с частичной трансфигурацией, но только из стекла в железо и из железа в стекло, с мисс Грейнджер в качестве наблюдателя. И немедленно обратитесь к профессору, если кто-то из вас заподозрит какие-либо симптомы трансфигурационной болезни.
На выходе из мастерской, уже поворачивая дверную ручку, Гарри обернулся и сказал:
— Пока мы не разошлись, хочу спросить, не замечали ли вы что-нибудь необычное в профессоре Снейпе?
— Необычное? — удивился директор.
Минерве удалось скрыть кривую улыбку. Конечно же, мальчик испытывал тревогу по поводу «злого профессора зельеварения», он ведь не мог знать, почему Северусу можно доверять. Было бы, мягко говоря, неловко объяснять Гарри, что Снейп всё ещё влюблён в его мать.
— Я имел в виду, не менялось ли его поведение в последние дни? — пояснил Гарри.
— Не замечал ничего такого... — медленно произнес директор. — А почему ты спрашиваешь?
Гарри помотал головой.
— Не хочу добавлять предвзятости вашим наблюдениям. Просто обратите внимание.
Никакие прямые обвинения в адрес Северуса не смогли бы породить той волны тревоги, которая охватила Минерву от этих слов.
Гарри с уважением поклонился им обоим и удалился.
* * *
— Альбус, — спросила Минерва, когда мальчик покинул комнату, — почему ты сразу отнёсся к словам Гарри серьёзно? Я считала его идею совершенно невозможной!
Старый волшебник помрачнел.
— По той же причине, по которой всё произошедшее надо держать в тайне, Минерва. По той же причине, по которой я попросил тебя сразу же прийти ко мне, если Гарри сделает подобное заявление. Потому, что это сила, которая неведома Волдеморту.
Прошло несколько секунд, прежде чем до неё дошёл смысл этих слов.
И тогда холодная дрожь пронзила её, как пронзала каждый раз, когда она вспоминала.
Это начиналось как обычное собеседование по трудоустройству, Сибилла Трелони претендовала на должность профессора прорицания...
ГРЯДЁТ ТОТ, КТО НАДЕЛЁН МОГУЩЕСТВОМ ПОБЕДИТЬ ТЁМНОГО ЛОРДА,
РОЖДЁННЫЙ ТЕМИ, КТО ТРИЖДЫ БРОСАЛ ЕМУ ВЫЗОВ,
РОЖДЁННЫЙ НА ИСХОДЕ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА,
И ТЁМНЫЙ ЛОРД ОТМЕТИТ ЕГО КАК РАВНОГО СЕБЕ,
НО ОН БУДЕТ ОБЛАДАТЬ СИЛОЙ, ЧТО НЕВЕДОМА ТЁМНОМУ ЛОРДУ,
И ДОЛЖНО ОДНОМУ ПОВЕРГНУТЬ ДРУГОГО В ПРАХ,
ИБО НЕ МОГУТ ИХ НЕСХОЖИЕ ДУШИ СУЩЕСТВОВАТЬ В ОДНОМ МИРЕ.
Эти жуткие слова, произнесённые тогда страшным гулким голосом, плохо ассоциировались с чем-то вроде частичной трансфигурации.
— Возможно, это и не оно, — ответил Дамблдор, когда Минерва попыталась объяснить свои сомнения. — Признаться, я надеялся на что-то, что поможет найти крестраж Волдеморта, где бы он ни был. Но... — Старый волшебник пожал плечами. — С пророчествами всё не так просто, Минерва, и нам лучше не упускать ни единого шанса. Любая неожиданная мелочь может оказаться решающей.
