<Вы делали сопоставления?>
<Я декантировал бортовые журналы БМУ с других «Владык» в целях самообучения. Некоторые «Владыки», по моему опыту, имеют тенденцию дрожать или колебаться, стреляя из корпусных орудий при повороте в поясе более чем на пятнадцать градусов. «Виктрикс» остается точной до тридцати>.
<Принято к сведению>.
<Ее ауспик предрасположен к появлению «призраков» при перегреве>.
<Призраков?>
Тарсес кашлянул. Горло не привыкло к длительному кантированию.
<Я имел в виду, что иногда он показывает засветку или ложные изображения. Очень недолго, но…>
<Это необходимо починить>, — произнес Принцхорн.
<Чинили. Ауспик проверяли и ремонтировали несколько раз. Аберрация остается. Я полагаю, что это часть личности ее духа>.
Принцхорн не ответил. Тарсес почувствовал, что должен объяснить свои слова.
<Прошу прощения, сэр. По моему мнению, каждая махина является уникальной личностью, имеющей свои недостатки и причуды. Двух похожих не найти, даже если они одной модели. Они, в конце концов, живые существа, милостью Омниссии>.
<Принято к сведению, — ответил Принцхорн. — «Виктрикс» ведь «Владыка войны» модели Проксима, не так ли?>
Тарсес кивнул.
<Легио Инвикта — легион с Проксима, сэр. Все наши махины модели Проксима. Проксим — наш родной мир, наша Кузница>.
<И уважаемый мир, модерати, — заметил Принцхорн, — старая и благородная Кузница. Мне выпала честь принять принцептуру в вашем легио, как и бремя адаптации нашей амниотики к вашей системе. Орест — более молодой мир, более молодая Кузница. Мы уважаем древность ваших традиций, но тем не менее я надеюсь, что однажды совершенство нашего производства сравняется или даже превзойдет ваше. Я человек Ореста, Тарсес. Вас, воина, прошедшего по многим мирам, не шокирует, что я никогда не покидал родного мира?>
<Я целиком и полностью верю в ваши способности, сэр. Вас бы не рекомендовали, если бы у вас было недостаточно мастерства. Могу я спросить, сколько раз вы были в деле?>
<Двести тридцать пять, — выдал Принцхорн. — В некоторых — рулевым, в некоторых — модерати, в последних десяти — принцепсом>.
<Тогда я доволен>.
Принцхорн уставился на него сквозь жидкость и бронестекло.
<Степень вашего довольства мало для меня значит, модерати. Как и я, вы служите Омниссии. Лишь это имеет значение>.
Принцхорн закрыл глаза. Тарсес понял, что может идти.
>
Он отдался дальнейшим проверкам: плотность костной ткани, объем легких, зрительно-моторная координация, контроль типов бета-фазы интерлейкина и плазминогена, пробы на избыточность Коля-Борже, анализ допаминовых рецепторов. Его кровь откачали, очистили и залили обратно. Штекеры продезинфицировали и промыли. Периферию стерли и переписали заново. И приказали явиться на следующий день для замены трех вживленных штекеров в верхней части позвоночника.
— Они уже изношены и шатаются, — пояснил ему магос, — и ткани вокруг некротизированы. Завтра мы вживим новые. Это займет всего восемь или девять часов. По окончании операции мы подтвердим вашу готовность к службе.
Тарсес покинул медицинский центр и отправился пешком по гулким коридорам Антиума к своему жилому блоку. Единственным признаком жизни, который он видел, были снующие субсервиторы. Тарсес ощущал онемелость и легкую дезориентацию — обычные последствия перезаписи периферии. Он понимал необходимость очистки старых данных, забивающих подкожные контуры, — офицер мостика должен иметь ясную голову и ясный взгляд, — но перезапись периферии всегда оставляла ощущение удрученности и неуютности; пальцы рук и ног словно кололи иголками. Не успеет закончиться ночь, как он уже будет страдать от привычной мигрени.
Принцхорн. Что он за человек? У Тарсеса было гадкое предчувствие, что их отношения будут не из приятных. Один лишь этот факт уже не сулил «Виктрикс» ничего хорошего. Союз принцепса и модерати был предметом особым — важнейшим элементом способности махины функционировать в полную силу своих возможностей.
На секунду он вспомнил Скаугена. Из алюминиевых омывающих протоков, встроенных под глазами, выступила капля соленой воды.
Его поселили в двухкомнатном блоке под восьмым западным шлюзом. Когда-то здесь жил модерати из Темпестуса. Помещение было очищено от всех персональных принадлежностей, и Тарсес понятия не имел, что за личность был предыдущий жилец. Как его звали и на какой махине он служил? Интересно, жив ли этот человек и сражается где-нибудь с Архиврагом на одной из немногочисленных оставшихся на ходу махин Легио Темпестус, или он уже мертв и никогда не вернется, чтобы снова занять свое жилище?
В жилом блоке стояла койка, стул и небольшой стол; за спальным помещением располагалась душевая. Еще были настенные разъемы для прямого подключения к инфоканалам доводочной фабрики и ноосфере.
Тарсес долго принимал душ, периодически дотрагиваясь до болезненных шейных штекеров. Конечно, они уже изношены и шатаются.
Осколки и куски металла из задней части черепа хлестнули, словно бритвенно-острый ураган, разбив заднюю часть его раки, срезав ведущие штекерные жгуты, центральную магистраль БМУ и выбросив фонтан амниотики.
Через связь с БМУ ударила боль. Настолько сильная, что мне пришлось выдернуть штекеры, чтобы она меня не убила.
Я закричал:
— Принцепс! Мой принцепс!
Когда Скауген умер, Тарсесу пришлось выдрать штекеры, чтобы спасти собственную жизнь. В него вливался обжигающий поток боли. Он схватился за пучок толстых кабелей и дернул. На секунду разум померк, отрезанный от восхитительных видений манифольда. Тарсес рухнул на палубу, извергая рвоту.
Скауген, мой принцепс…
Тарсес дал воздуходуям душевой обсушить себя, затем лег на койку, уставившись в пространство.
Он думал о магосе органос Керхере — и презирал себя.
Его икона Механикус висела на гвозде над койкой. Это был единственное, что он привнес личного в интерьер комнаты. Омниссия, Бог-Император стальной, присмотри за мной в этот час…
Тарсес сел и сунулся под кровать к вещевому мешку. Вытащил шлейф соединительных проводов и подключил себя к настенным разъемам, воспользовавшись вспомогательными штекерными точками, встроенными в запястье левой руки. Штекеры на шее были еще слишком болезненны.
Он соединился и загрузил данные о состоянии «Доминатус Виктрикс». Четыре дня ремонта из проектных восьми, и Кузница Ореста еще предполагала не более двух дней до окончания. Омниссия, благослови их! «Виктрикс» пойдет снова, на два дня раньше, чем рассчитывалось.
