Несмотря на кажущуюся простоту, главные связующие силы этого многообщественного мироздания взаимодействовали достаточно сложно, и надежные военные командующие ценились даже не на вес меланжа, а во много раз больше. Религиозная и мирская память об имперской тирании всегда фигурировали в переговорах, но все, в конечном итоге, определяла экономика, и военную монету можно было учесть на чьем угодно арифмометре. Это присутствовало во всех переговорах и будет присутствовать до тех пор, пока торговую систему движет необходимость получения особенных товаров (таких, как спайс и продукты технологии Икса), необходимость в специалистах (таких как ментаты и доктора Сакк) и все другие заземленные нужды для которых существует рынок: рабочая сила, строители, инженеры, организующие жизнь, художники, экзотические удовольствия…
Ни одна юридическая система не могла увязать такую сложность в единое целое, с очевидностью порождая еще одну необходимость — постоянную нужду в авторитетных арбитрах. Преподобные Матери естественно подходили на эту роль внутри экономической паутины, и Майлз Тег это знал. Он понимал также, что его вновь извлекают, как ходовую монету. Доставит ли эта роль ему удовольствие при переговорах — в расчет не бралось.
— Похоже, у тебя здесь нет такой семьи, чтобы удерживать на месте, — проговорила Тараза.
Тег молчаливо это проглотил. Да, его жена умерла тридцать восемь лет на зад. Все его дети выросли и, за исключением единственной дочери, разлетелись из гнезда. У него много личных интересов, но не семейных обязанностей. Это верно.
Затем Тараза напомнила ему о его долгой и верной службе Ордену, припомнила несколько заслуг. Она знала, что похвала мало на него подействует, но это открывало ей необходимый прямой путь к тому, что должно последовать.
— Твое семейное сходство вполне оценено, — сказала она.
Тег наклонил голову не больше, чем на миллиметр.
— Твое сходство с первым Лито Атридесом, дедом Тирана, просто удивительно, — продолжала Тараза.
Тег ничем не дал понять, что слышал или согласен. Это просто факт, нечто уже отложенное в его объемистой памяти. Он знал, что несет в себе гены Атридесов. Он видел изображение Лито I на Доме Соборов. До чего ж это оказалось странным, словно он смотрел на себя в зеркало.
— Ты чуть повыше, — сказала Тараза.
Тег продолжал пристально глядеть на нее.
— К черту все это, башар, — сказала Тараза, — разве ты не можешь мне, по крайней мере, постараться помочь?
— Это приказание, Верховная Мать?
— Нет, это не приказание.
Тег медленно улыбнулся. Сам факт, что Тараза позволила себе у него на глазах такой взрыв, говорил ему очень о многом. Она не поведет себя так с людьми, к которым относится с недоверием. И она, наверняка, не позволит себе такой эмоциональный всплеск перед человеком, которого считает просто-напросто мелким подчиненным.
Тараза опять откинулась в своем кресле и широко улыбнулась Тегу.
— Ладно, — сказала она. — Ты развлекся. Патрин сказал, что ты будешь очень недоволен, если я призову тебя назад, к исполнению долга. Уверяю тебя, что это критически важно для наших планов.
— Для каких планов, Верховная Мать?
— На Гамму мы выращиваем гхолу Данкана Айдахо. Ему почти шесть лет, он доспел до обучения военному делу.
Тег позволил своим глазам чуть раскрыться.
— Это будет для тебя действительно утомительной работой, — сказала Тараза, — но я хочу, чтобы ты взялся за его подготовку и защиту как можно скорее.
— Мое сходство с герцогом Атридесом, — проговорил Тег. — Вы воспользуетесь мной, чтобы пробудить его исходную память.
— Да, через восемь-десять лет.
— Так долго! — покачал головой Тег. — Почему Гамму?
— Его наследственность — прана-бинду — изменена Бене Тлейлаксом, согласно нашему заказу. Его рефлексы соответствуют по скорости любому, рожденному в наше время. Гамму… истинный Данкан Айдахо родился и вырос там. Из-за перемен в его клеточной наследственности мы должны поддерживать все остальное как можно ближе к первоначальным условиям.
— Зачем вы это делаете? — это была интонация ментата, требующего данных для осмысления.
— На Ракисе обнаружена девочка, способная управлять червями. У нас там будет, как использовать гхолу.
— Вы их скрестите?
— Я призываю тебя не как ментата. То, что нам нужно — твои воинские таланты и сходство с Лито I. Ты знаешь, как восстановить исходную память, когда придет время.
— Значит, на самом деле вы возвращаете меня на службу в качестве дядьки-мечевластителя.
— По-твоему, это понижение для того, кто некогда был Верховным Башаром всех наших сил?
— Верховная Мать! Ты приказываешь — я повинуюсь. Но я не приму этого поста без полного подчинения мне всех оборонных систем Гамму.
— Это уже устроено, Майлз.
— Ты всегда знала, как работает мой ум.
— Я всегда была убеждена в твоей верности.
Тег оттолкнулся от серванта и секунду стоял в размышлении.
— Кто предоставит мне всю информацию?
— Беллонда из Архивов, точно так же, как и прежде. Она снабдит тебя шифром, чтобы обеспечить безопасную связь между нами.
— Я дам тебе список людей, — сказал Тег, — старые соратники и дети некоторых из них. Я хочу, чтобы все они уже ждали на Гамму, когда я туда прибуду.
— Ты не думаешь, что некоторые из них откажутся?
Его взгляд сказал: «Не будь дурочкой!»
Тараза хмыкнула и подумала: «Это то, чему давние Атридесы нас накрепко научили — как производить тех, кто внушает высочайшие преданность и верность к себе».
— Набором займется Патрин, — сказал Тег, — он, я знаю, не примет звания, но должен будет получать полное жалованье и почести подполковника.
— Ты, конечно, будешь восстановлен в звании Верховного Башара, — сказала она. — Мы…
— Нет. У вас есть Бурзмали. Не надо ослаблять его, ставя над ним прежнего командира.
Она секунду пристально изучала его взглядом и наконец произнесла:
— Мы еще не назначили Бурзмали…
— Я хорошо об этом знаю. Мои прежние товарищи держат меня полностью в курсе политики Ордена. Но я и ты. Верховная Мать, мы знаем, что это только вопрос времени: Бурзмали — лучший.
Она могла это только принять. Это было больше, чем оценка военного-ментата. Это была оценка Тега. Ее потрясла другая мысль.
— Значит, ты уже знал о нашем споре на Совете? — обвиняюще проговорила она. — И ты позволяешь мне…
— Верховная Мать, если б я думал, что вы пытаетесь произвести на Ракисе чудовище, я бы так и сказал. Вы принимаете свои решения, а я — свои.
