Брайан Герберт - Песчаные черви Дюны

За одиннадцать лет, прошедших с момента возвращения домой, Джессика все больше и больше осознавала, что не все соответствовало ее воспоминаниям. Это действительно был Каладан, или, как его потом называли, Дан, но это была не та планета, которую они с герцогом когда-то от всего сердца любили, как свой дом.

Был ветреный прохладный вечер. Джессика шла по восстановленному реконструированному замку, отмечая несовпадения, казавшиеся ей все более и более невыносимыми. В верхнем коридоре она задержалась возле одного шкафа, антикварной вещи, установленной здесь некогда декоратором замка. На этот раз она решила внимательнее рассмотреть его резные дверцы и внутренность старинной мебели. Повинуясь неясному побуждению, она надавила пальцами на деревянный выступ в дальнем углу шкафа. Задняя стенка сдвинулась в сторону, и за нею показалась ниша, в которой стояла статуэтка грифона. Вероятно, ее поставил здесь гхола барона Харконнена — грифон — древний символ Дома Харконеннов. Грифон был оставлен здесь как напоминание о фальшивости замка.

Глядя на статуэтку и думая о ее неуместности здесь, она вспомнила, скольких трудов стоило ей привести замок в порядок. Она лично руководила работами по выносу орудий пыток и по разрушению отвратительной лаборатории лицедела Хрона. Она и сама не чуралась физической работы; потея и злясь, она терла стены и пол, стараясь уничтожить все пятна, все запахи, все напоминания о заклятом враге. Но замок Каладана был полон таких напоминаний. Как можно начать здесь все заново, если здесь так много следов прошлого — неприятного, раздражающего, ненавистного прошлого?

За ее спиной раздался голос неслышно подошедшего доктора Юйэ:

— Как вы себя чувствуете, миледи?

Она взглянула на врача Сук. На его маслянисто-желтом лице застыло выражение озабоченности; темные губы неслышно шевелились в ожидании ответа.

— Куда ни посмотри, везде вещи барона. — Она, нахмурясь, посмотрела на статуэтку грифона, которую держала в руке. — Здесь есть настоящие веши, например, доска с ястребом, но все остальное — никуда не годные подделки.

Решившись, Джессика открыла створку окна в торце коридора, и в помещение ворвалась штормовая ночь. Преувеличенно драматическим жестом Джессика размахнулась и вышвырнула в плещущееся под стенами замка море статуэтку грифона. Скоро волны разобьют эту вещицу на тысячи осколков. Это будет заслуженная участь баронского герба.

Холодный влажный ветер шелестел в коридоре, обрызгивая стены каплями дождя. Облака поредели, в промежутках между ними показался серп луны, отбрасывающий желтый свет на поверхность неспокойного моря.

Джессика сорвала со стены гобелен, который никогда ей не нравился, и тоже хотела выбросить его в окно, но потом передумала — незачем пачкать планету этой дрянью — надо будет завтра выбросить эту гадость в мусорную кучу.

— Может быть, мне просто взорвать этот проклятый замок, Веллингтон. Я когда-нибудь избавлюсь от всей этой грязи?

Юйэ был потрясен таким предложением.

— Миледи, это же родовое гнездо Дома Атрейдесов. Что скажет герцог Лето…

— Это же простой макет, новодел, к тому же построенный с массой ошибок.

— Может быть, мы тратим слишком много времени для воссоздания того, что довлеет над нашей памятью, миледи? Почему бы не построить новый дом по вашему выбору?

Джессика моргнула. Капли дождя, врывавшиеся в замок, попадали ей в глаза, мочили зеленое платье, пропитывали влагой ковер.

— Я думала, что этот замок поможет моему Лето чувствовать себя уютно, но, наверное, замок действительно больше значит для меня, чем для него.

В коридор вбежал десятилетний мальчик с угольно-черными волосами и пепельно-серыми глазами. Он встревожился, видя открытое настежь окно. Но еще больше он удивился, увидев, что ни Джессика, ни Юйэ не реагируют на дождь, хлещущий по коврам и гобеленам.

— Что происходит?

— Я думаю, что нам надо куда-нибудь переехать, Лето. Ты не хочешь переселиться в какой-нибудь нормальный сельский дом? Может быть, там нам будет лучше — вдали от этой помпезной и роскошной жизни?

— Но я люблю замок! Это же замок герцога.

Джессика не могла думать о Лето, как об обычном ребенке. На нем были надеты рыбацкие штаны и полосатая рубашка — точно так же, как и в тот давний день, когда она прибыла на Каладан, как наложница, приобретенная герцогом в ордене Бене Гессерит. Тогда молодой аристократ шутя приставил ей нож к горлу…

Юйэ улыбнулся.

— Герцога… С тех пор как перестала существовать империя, все эти титулы уже ровным счетом ничего не значат. Да и нужен ли еще народу Каладана герцог?

Реакция Джессики была мгновенной и автоматической, только позже она поняла, что произнесли ее уста.

— Людям всегда нужны лидеры. А мы можем быть хорошими лидерами, и Дом Атрейдесов доказал это в прошлом. Мой Лето будет добрым герцогом.

Глаза мальчика блестели. Он слушал с почтительным вниманием. За детскими чертами Джессика уже видела лицо мужчины, которого она когда-то любила. Юный Атрейдес стал одним из первых в новой серии гхола, выращенных мастером Скиталем. Ребенка отвезли на Каладан, чтобы наречь его здесь — так же, как и прежнего, первого герцога.

С тех пор как они покинули Синхронию, Джессика и Юйэ изо всех сил старались выздороветь от прошлого, занявшись возрождением былых славы и блеска тихой морской планеты. По иронии судьбы хитросплетение их судеб — в прошлой и настоящей жизни — сделало этих людей союзниками. Юйэ, смирившись с тем, что никогда больше не увидит свою возлюбленную Ванну, наконец в какой-то мере обрел душевный покой.

Джессика, однако, знала, что настоящий герцог ожидает ее. Со временем он вырастет и возмужает. Когда к нему вернется исходная память, возраст не будет играть никакой роли.

Любовь Джессики к Лето не будет обычной и заурядной. Но она не будет более странной и необычной, чем все отношения между детьми-гхола, рожденными и выращенными на корабле-невидимке. Джессика, как сестра Бене Гессерит, умела замедлять процесс старения, а пользуясь меланжей, которую обильно доставляли с Капитула, Баззелла и Келсо, они оба смогут растянуть до почти бесконечных пределов срок своих жизней. Она подготовит Лето, и когда настанет нужное время, пробудит его прежнюю память. Произойдет чудо — рядом с ней снова будет ее возлюбленный, со всей его прежней памятью и мыслями.

Надо лишь подождать десяток-другой лет. На этот раз не будет никаких объективных причин, препятствующих их браку, и они смогут пожениться, если захотят, а она очень этого хотела. Впрочем, главное, они снова будут вместе.