— Как мы можем сразить легион, который уже мертв?
На берегу поток тварей хлынул из черного чрева лоснящейся твари, все из Блэкхолла, рабы тьмы: одна армия, одна цель.
И все новые потоки этого проклятия устремлялись вперед из врат.
Сайвин произнесла то, что было на сердце у Каста:
— Мы обречены.
* * *
— Поторопитесь, парни! — обернувшись, закричал Тайрус, мчавшийся на своей кобыле по последнему отрезку Черной Дороги.
Туннель из статуй дварфов тянулся по вулканической арке. Флетч, Хурл и Блит скакали за Тайрусом на покрытых пеной скакунах с дикими глазами, а за ними следовал Стикс на своих двоих. Позади гиганта-пирата держали ровный темп остатки дварфских легионов. Несмотря на изматывающий бег и побоище, воины не утратили твердость поступи. Глядя на них в этот день, Тайрус понял, почему армии дварфов были столь важными в завоевании Темным Лордом земель Аласии. Они были словно волна из мускулов, стали и решительности, которую невозможно повернуть вспять.
Проехав мимо последних каменных дварфов, Тайрус вырвался из гранитного коридора и галопом преодолел последний отрезок открытой дороги, что лежал перед Северными Вратами. Выкованные целиком из железа врата перекрывали путь в гору. Чуть раньше они опустились, чтобы выпустить скрывавшихся привратников, когда стало очевидно, что армия дварфов намерена пройти по Черной Дороге.
Пока Тайрус ехал к железным воротам, скальтум кричали, чувствуя, что их добыча уходит, но их удерживали на расстоянии дварфы-стрелки, притаившиеся с арбалетами в тени врат.
Оказавшись вне туннеля, Флетч присоединил свои стрелы к арбалетным болтам, сбивая скальтум над головами. Они, кувыркаясь, падали на скалы внизу.
Скача галопом под смертоносным градом стрел, Тайрус достиг массивных железных дверей и соскользнул с седла. Он мог не обращать внимания на усталость, но его тело не могло. Он упал на колени, затем на руки. Пот стекал по его лицу.
Его лошадь с холмов ржала и бегала кругами неподалеку.
Мир плыл вокруг Тайруса какое-то время. Затем его схватили чьи-то руки и подняли. Он посмотрел направо и налево: Стикс и Блит.
— Я в порядке, — пробормотал он. — Просто ноги болят от езды верхом.
— Само собой, — лицемерно согласился Блит. — Хотя твои руки и черные, как камень, но лицо бледное, как моя голая задница.
Тайрус кисло улыбнулся:
— Благодарю за сравнение. Как будто день и без того не ужасен.
Стикс сказал, возвышаясь над ним:
— Сейчас мы в безопасности. Отдохни и соберись с силами.
Тайрус бросил взгляд за спину гиганта. Хурл и Флетч присоединились к стрелкам, удерживающим оставшихся скальтум над заливом. Все больше и больше дварфов появлялось из туннеля, чтобы помочь обороняться у врат.
Веннар тяжелой походкой подошел к ним. Старый предводитель дварфов почти не запыхался. Но в его глазах стоял ужас перехода, и его блестящие доспехи покрылись ожогами от упавших капель крови скальтум.
— Что дальше? — спросил он, глядя на стену из железа. — Мы выиграли битву здесь, но что ждет в конце? Эти ворота толще, чем длина моей руки.
Тайрус кивнул:
— Нам придется прорваться. Другая половина армии Аласии уже развязала битву у Южных Врат.
Веннар в расстройстве ударил кулаком в железной перчатке по дверям. Звон отозвался эхом.
Блит покачал головой:
— Почему я не подумал об этом? Мы просто постучимся и вежливо попросим впустить нас внутрь. Я уверен, они сделают одолжение.
Веннар нахмурился, глядя на первого помощника Тайруса. Позади них пронзительно визжали и завывали чудовища.
— Мы не сможем удерживаться здесь вечно.
Тайрус тупо смотрел на железную стену, слишком усталый, чтобы найти ответ.
Стикс кивнул на врата:
— Капитан, ты можешь превратить железо в гранит так же легко, как ты сделал это с плотью?
— Я… я не знаю, — ответил Тайрус, и это была правда. — Но даже если бы мог, у меня не хватило бы сил на что-то таких размеров.
Его слова не расстроили гиганта.
Стикс повернулся к Веннару:
— Дварфы лучшие рудокопы в мире.
Дварфский генерал расправил плечи:
— Я брошу вызов любому, кто скажет иначе.
— И у вас есть здесь молоты? И опорные стержни?
Веннар кивнул.
— Приведи к нам тех, кто владеет ими.
Веннар посмотрел на Тайруса, нахмурившись.
Тайрус постепенно начинал понимать. Он кивнул предводителю дварфов:
— Делай, как он говорит.
Веннар повернулся, выкрикивая приказы на языке дварфов.
Вздохнув, Тайрус повернулся к двери.
— Я действительно не знаю, хватит ли мне сил.
— Ты можешь забрать назад часть магии из дварфов, которые уже превратились в камень? — спросил Стикс.
— Не после того как они показали себя достаточно храбрыми, чтобы встретиться с магией окаменения второй раз. Сейчас им безопаснее быть камнем. Если мы выживем, я верну их.
Стикс заворчал. Не получив другого ответа, Тайрус поднял руки, по-прежнему черные от воздействия чар. Он положил свои темные ладони на серое железо. Закрыв глаза, он послал свою энергию в железо. Отрешившись от мира, он пожелал, чтобы металл стал камнем.
Звуки приглушились; биение его сердца, казалось, замедлилось. Но он чувствовал, как обращающая в камень сила выходит из него с каждым трепещущим ударом. Вскоре он понял, что, если он отдаст еще больше, его сердце медленно остановится, в свою очередь став камнем.
Странно, но он почувствовал, что его это не волнует. Часть его дрожала от страха из-за этого отсутствия беспокойства, но он не мог разобраться с отсутствием интереса к истинному граниту. Или, может быть, безразличие просто было изначально в его душе, и бесконечные сомнения лежали на ней каменной тяжестью. Слишком много всего. Он не может сделать это. Он не сын своего отца.
Затем он внезапно вырвался из этой каменной апатии. Мир рывком вернулся к нему криками, воплями, звоном стали — и болью. Его руки были сильно обожжены. Он застонал, словно перепуганная птица.
Оторвавшись от железных врат, Тайрус перевел взгляд на Стикса.
— Хватит, капитан! — кричал гигант.
Тайрус едва мог произнести:
— Я… сделал это?..
— Посмотри сам, — сказал Блит, выходя из-за его спины.
В сером железе появился участок черного камня — его ширины и высоты хватило бы, чтобы прошла лошадь. Дварфы Веннара уже приступили к работе, начав пробивать в камне проход.
Тайрус смотрел на железную стену. Они могут войти в Блэкхолл. Он сделал это.
— Твои руки, капитан.
