— Тогда я присоединяюсь к тебе в этой вере, юстикар, — ответил Холварн.
Аларик не знал, насколько удалось укрепить его дух. Он не был даже уверен в том, что Холварн поверил ему.
— Мы совершим побег, — продолжал Холварн.
— Конечно, — подтвердил Аларик.
Дверь камеры с шумом распахнулась, и один из насекомовидных рабов забросил внутрь целую охапку снаряжения и оружия, с грохотом рассыпавшихся по полу: кольчугу и несколько частей пластинчатого доспеха, меч и шлем.
— Готовьтесь, — сипло и с акцентом произнес раб, с грохотом захлопнул и запер дверь и повторил то же самое в камере Холварна.
— К чему? — осведомился Холварн. — К нашей казни?
Раб проигнорировал его и запер дверь его камеры. Аларик слышал, как он засеменил прочь, цокая коготками по полу.
Цепи вокруг запястий Аларика соскользнули. Он взглянул на груду доспехов у своих ног. Он все еще чувствовал раны, полученные во время боя с Веналитором. Космодесантники исцеляются с нечеловеческой быстротой, но ведь прошло всего несколько дней с того момента, как он едва не умер на Сартис Майорис. И теперь ему придется драться снова.
— Чего они надеются от нас добиться? — спросил Холварн.
Двери камер отворились. Остальные пленники выходили, звеня кандалами.
Аларик натянул через голову кольчужную рубаху и поднял ржавый меч.
— Они хотят нашей крови, — ответил он.
Пока их гнали по узкому темному туннелю к костяным дверям, утыканным клыками, Аларик впервые увидел других рабов — гладиаторов. Туннель змеился среди внутренностей Карникаля, и через отверстия в стене из плоти виднелись горожане, они улюлюкали и глумились над людьми, направлявшимися на смерть.
Некоторые рабы были не более чем пушечным мясом. Одетые в лохмотья, они шли, понурив головы и побелев от ужаса. Другие, похоже, могли постоять за себя, вроде мускулистого мужчины с тюремными татуировками. Почти все они были людьми, за исключением кучки похрюкивающих ксеносов, отделенных цепочкой инсектоидов. Аларик распознал звуки и запах, издаваемые орками, жестокими зеленокожими существами, которые жили ради того, чтобы драться.
Мужчина с татуировками смерил Аларика взглядом.
— Вы не мутанты, — заметил он.
— Нет, — проворчал Аларик.
Пленник улыбнулся:
— Значит, им, наверно, понравится убивать вас.
Аларик добрался до выхода. Он ощущал возбуждение, охватившее остальных рабов. Некоторых буквально парализовало от ужаса. Другие были готовы к бою. Орки молились нараспев, настраивая себя на бойню.
Двери распахнулись. На Аларика обрушились свет и рев огромной толпы. Орки протолкнулись мимо стражей и выбежали мимо Аларика на арену, размахивая тяжелыми ножами и дубинками.
Аларик очутился на арене. Должно быть, здесь собрались сотни тысяч зрителей, переполняющих ложи и скамьи на трибунах.
Арена, погруженная в тело города, была зловонной дырой, окруженной гниющей плотью, по которой стекали потоки крови и гноя. Зрители ревели, будто звери, изрыгая на арену брань и оскорбления, и чтобы они не разорвали друг друга, трибуны были разгорожены решетками. Обитатели Карникаля были столь же исполнены скверны, как и их город. С их костей клочьями свисали мясо и кожа, а в перекошенных лицах не осталось ничего человеческого. Кое-где виднелись роскошные ложи, мраморные, отделанные шелком, для высшей знати. Веналитор должен наверняка быть там, и, видимо, остальные лорды, которых Аларик мельком видел на невольничьем рынке, тоже. Шеренги воинов в доспехах отделяли знать от черни.
— Во имя Трона, — произнес Холварн.
Толпа вновь взревела. Распахнулись ворота из кости на противоположной стороне арены, за кругом залитого кровью песка. Из темноты за ними выступила огромная фигура. Верхняя часть тела существа была от могучего гуманоида, а нижняя — от змеи. У него было четыре руки, две из которых сжимали громадные мясницкие ножи. Существо скользнуло из темноты на солнечный свет, и толпа разразилась воплями и визгом. Улучшенное зрение Аларика позволило разглядеть его лицо, отдаленно напоминающее человеческое, и раздвоенный язык, пробующий воздух в поисках крови, гирлянду из отсеченных кистей рук на шее и отметины на чешуйчатой шкуре, свидетельствующие о числе убитых им.
— Трон из черепов, — выругался бывший заключенный. — Скархаддот.
Аларик взглянул на него.
— Чемпион, — продолжал раб. — Самого Эбондрака.
— Как тебя зовут? — спросил Аларик.
— Гирф.
— Гирф, держитесь ближе ко мне. Мы окружим его. Мы с Холварном будем держать его на расстоянии, а вы подберетесь сзади и…
Гирф невесело усмехнулся:
— Не выйдет.
Из песка высунулись ряды пик высотой в два роста космодесантника, разделив арену на загоны и проходы. Аларика отделили от других рабов, включая Холварна.
— Брат! — прокричал Холварн сквозь нарастающий рев толпы. — Они хотят устроить тут бойню! Кого бы мы ни убили, это будет во славу Хаоса!
— Верно, но что бы мы ни делали, главное — мы должны выжить. Сражайся, как если бы этого пожелал Император. Как если…
Ряд пик спрятался обратно в песок арены. Теперь между Холварном и Скархаддотом, чемпионом лорда Эбондрака, не было никакой преграды.
Скархаддот уставился на Холварна. Космодесантник выставил перед собой меч. Он был совсем не похож на то карающее оружие, которым Холварн сражался, будучи Серым Рыцарем, но в руке космодесантника любое оружие может быть смертоносным.
Толпа скандировала имя Скархаддота.
Чемпион заскользил к Холварну. Скархаддот был огромен, намного выше Холварна, и две его свободные руки выхватили из-за спины пару щитов. Щиты были черные, со знаком белой змеи — предположительно, гербом лорда Эбондрака. Следовало ожидать, что Веналитор выставит одного из пленных рыцарей против чемпиона Эбондрака.
— Брат! — вскричал Аларик. — Я с тобой! — Он подпрыгнул и попытался перебраться через плотный заслон из копий. Они были скользкими от крови предыдущих участников боев, и зазубренный металл впился ему в ладони.
На Аларика обрушился целый фонтан песка. Он спрыгнул и, развернувшись, увидел клетку, поднимающуюся из пола арены. Внутри сидел здоровенный мутант, сложившийся из-за тесноты почти пополам. Дверца клетки распахнулась, и под очередной вопль толпы мутант тяжело затопал наружу, ревя от ярости.
Противник Аларика был анормальным существом с очень длинными многосуставчатыми конечностями, извивающимися, словно змеи, с длинной конской головой и единственным желтым глазом, затекшим гноем. В руках у него было оружие, напоминающее дисковую пилу. Толпа одобрительно завопила, когда пила ожила, рассыпая по сторонам искры и хлопья засохшей крови.
