Он опустил бинокль и нахмурился.
— Давайте-ка поедем к этому пламени, — сказал он, повиснув в седле, обессиленный.
Они снова двинулись по бескрайней пещере, больше не ограниченной стенами, двигаясь как один. Расстояния были обманчивы. Они ехали и ехали, но огненная яма, казалось, нисколько не приблизилась.
— Словно плывешь к покрытому горами побережью, — сказал Блит. — Дальше, чем кажется на первый взгляд.
Однако Тайрус отказывался сдаваться, и его упорство постепенно принесло плоды. Скопление огня превратилось в пылающее великолепие. Языки пламени выходили из дыры в полу. Она казалась достаточно большой, чтобы в нее мог упасть маленький замок, но, по крайней мере, языки пламени четко отмечали их местонахождение.
Удовлетворенный, Тайрус призвал всех сделать привал. Он слез с лошади и запустил руку в карман, чтобы достать серебряную монету. Надо попытаться связаться с Ксином…
Рядом с ним появился Флетч.
— Огонь дымит, — сказал уроженец степей с сильным акцентом.
Тайрус услышал беспокойство в его голосе и взглянул наверх:
— Огонь дымит. Как и большинство огней.
— Этот другой, — сказал Флетч. — Сейчас другой.
Нахмурившись, Тайрус обошел свою лошадь, чтобы лучше видеть. Огненная яма выпускала огромные клубы черных испарений, которые поднимались с пляшущих языков пламени.
— Предупреди остальных, — приказал он Флетчу.
Когда была поднята тревога, Тайрус снова посмотрел наверх, на дым, клубящийся над огнем. Над ямой не было расщелины, и дым не мог покинуть гору. Облако дыма становилось гуще, превращаясь в грозовое облако, нависающее над ними.
Вокруг начали раздаваться полные тревоги голоса.
Постепенно облако обрело широкие дымные крылья и змеящуюся, словно сотканную из тумана, шею.
Голоса перешли в крики. Тайрус молчал, продолжая наблюдать. Хотя форма была неясной — скорее тень, чем материя, — он знал, что перед ним. Он уже слышал рассказ Ксина.
Имя слетело с его губ, когда багровые глаза, полные ярости, открылись в облаке:
— Рагнарк.
* * *
Судорожно выдохнув, Сайвин, сидевшая верхом на драконе, вздрогнула, словно ее разорвали изнутри и что-то прошло через разрыв. Это было похоже на прикосновение сималтра, темное и елейное, но что-то было знакомым в этом прикосновении — что-то, затронувшее ее сердце.
«Сайвин, — обратился к ней Каст, — ты в порядке?»
Ветер бил в лицо, отбрасывая ее капюшон и развевая мокрые волосы. До нее доносились крики битвы внизу, но она не замечала их, погрузившись в себя, прикасаясь к ждущей тьме, открывая связь, которая, как она думала, потеряна. «Рагнарк?» — «Что-то о нем?» — спросил Каст, читая ее мысли. Он ушел от поля битвы, чувствуя ее состояние. «Ты разве не чувствуешь его? — спросила она. — Он пробудился». — «Я не чувствую ничего, но он был связан с тобой, не со мной».
— Я чувствую его ярость, запах дыма, — сказала она. «Где он?»
— Блэкхолл… — она знала это точно. Прикрыв веки, она направила свои чувства по новому пути. Появились мерцающие образы. Она увидела пещеру, огни и фигуры в темноте.
Вперед выступил мужчина с мечом в руке. Другая рука была поднята в явной угрозе, пальцы почернели и выглядели неестественно. Когда он повернулся к дракону, Сайвин узнала его светло-рыжие волосы, его усы, его морской плащ, сейчас запачканный и изорванный.
— Тайрус, — пробормотала она.
«Принц пиратов?» — спросил Каст, вмешиваясь.
— Он и дварфы столкнулись с тенью Рагнарка.
«Что с драконом?»
Связь между ней и Рагнарком усилилась. Она заглянула в сердце дракона и пришла в отчаяние. В нем клубились темные желания и яростное безумие. Невозможно было отрицать реальность.
— Он на стороне врага, — прошептала она, и ветер унес ее слова. — Он гибельный страж Темного Лорда.
Когда она поняла это, ее сердце разбилось.
«О, мой милый гигант…»
Ее боль почувствовали, и ответ пришел издалека: «Связанная… приди ко мне… присоединись ко мне». Мысли пришли от Рагнарка, но они были скорее похожи на сималтра. Мрачные, елейные, полные обещания боли. Здесь не было любви, лишь древние узы крови и смерти. «Приди, почувствуй вкус сырого мяса, оторванного от кости, слушай стоны, когда мои клыки вырывают внутренности из мягких животов… Приди, присоединись ко мне, моя связанная».
Она рванулась прочь, но не смогла оборвать связь. Пробудившись, дракон был связан с ней.
Рагнарк почувствовал ее попытку уйти. Драконий смех донесся до нее: «Мы всегда будем едины».
Сайвин открыла глаза. По ее щекам бежали слезы. Даже ветер не мог высушить их.
«Сайвин?» — это снова был Каст. Его послание было теплым и растопило лед в ее жилах, но, дрожа, она поняла, что Рагнарк был прав: она снова была прикована к демону.
— Нам придется остановить его, — простонала она.
«Рагнарка? Как?»
Она едва могла думать, ее сердце разрывалось на части. Древние узы между драконом и всадником, однажды возникшие, не разрывались до смерти обоих. Потеря дракона часто повергала всадника в отчаяние, которому не было конца. Потерять своего связанного — все равно, что потерять себя. Но Сайвин знала, что у нее нет выбора.
— Рагнарка нужно убить, — сказала она вслух, чтобы услышать эти слова.
Она натянула выше свой капюшон из шкуры акулы, решив сделать то, чего не делал ни один всадник за всю историю мираи. Она убьет своего связанного.
Каст лег на крыло, возвращаясь к битве внизу.
Мир повернулся на кончике крыла, и битва явилась перед ними во всем своем кровавом великолепии. Армия мертвецов, направляемых черным чудовищем, атаковала силы мираи, Дреренди и эльфов. Это была битва, которую они не могли выиграть. Как только корабль, дракон или воин были убиты, монстр добирался до новых мертвецов, превращая их в своих рабов. С каждой смертью войско Темного Лорда увеличивалось.
Их единственной защитой был огонь.
Как только началась битва, стало ясно, что пламя может пережечь маслянистые привязи, соединяющие мертвецов с их хозяином; после этого марионетки падали безвольными и безжизненными на землю. Теперь сквозь мрак взвивались тучи пылающих стрел, а бочки горящей смолы взлетали с катапульт, чертили в небе огненные арки и взрывались посредине растекшейся твари.
Однако монстр оставался морем тьмы, которому не видно было конца. На месте сожженной части возникала новая.
Это была битва между живыми и мертвыми, которую нельзя было выиграть. Но она не могла длиться вечно. В конце концов бочки со смолой иссякнут, запасы стрел кончатся — и черное чудовище поглотит все и всех.
