— Заткнись и не дергайся, — прошипел Стракен. — Коррис, Торн, Мейер — за мной. Остальным держать позицию, и ни звука.
Бойцы отряда отступили в тени под свисающими листьями, укрылись за стволами деревьев и лежащими бревнами. Массадарец быстро последовал их примеру.
Внезапно к жаре и неподвижности джунглей добавилась тишина. Железная Рука осторожно, но очень быстро пробирался вперед с дробовиком наготове. Пригнувшись под листом папоротника, полковник указал рукой влево, и Мейер с Торном свернули вбок, готовясь атаковать противника с фланга. Тут же Стракен услышал, как Коррис движется вправо, мягко и неравномерно ступая по сырой лесной подстилке.
Далеко впереди и выше закричала птица, хлопая крыльями по листьям. Полковник почувствовал, как по щеке скатывается одинокая капелька пота.
Видимость снизилась почти до нуля; отодвинув папоротник в сторону стволом дробовика, Железная Рука увидел под согнувшимся листом десятки мелких лягушек, скучковавшихся возле ствола. Тела малюток блестели красным.
«Чем ярче цвет, тем смертоносней яд».
А затем полковник услышал медленный, растянутый, всасывающий звук, словно кто-то допивал остаток напитка через соломинку. Пульсируя, он повторялся через равные промежутки времени, примерно в десяти метрах впереди. Вслед за каждым всхлюпом содрогались папоротники; облизав губы, Стракен двинулся вперед.
Из лесной подстилки показался дергающийся сапог.
Выскочив из укрытия, полковник рванулся к нему, вскидывая дробовик. Мгновение спустя катачанец увидел небольшой открытый участок между деревьями, на котором лежало распростертое тело — а над ним сгибалось складчатое, длинное и тонкое создание, напоминающее помесь насекомого с высохшим трупом.
Дробовик рявкнул в руках Стракена, и чужак развернулся, словно ловчая сеть. Выпрямившись в одно мгновение, он превратился в огромную, трехметровую массу шипов и когтей. Железная Рука бросился вперед, передернув затвор и ещё раз выстрелив на бегу.
Из бока твари хлестнула струя фиолетового ихора, и ксенос кинулся на полковника, взмахнув клешней, похожей на лезвие косы. Извернувшись, Стракен блокировал выпад металлической рукой, но сила удара сотрясла всё тело, заставив его пошатнуться. Вокруг раздавались крики подбегавших гвардейцев.
— Не могу прицелиться! — заорал Мейер.
Отбросив дробовик, Железная Рука потянулся к катачанскому клыку, и, выхватив его из ножен на бедре, тем же движением полоснул противника. Клинок, ударившись о хитиновую броню, скользнул в щель между двумя пластинами и вонзился в плоть. Завизжав, ксенос сорвался с клинка и отскочил в сторону, позволив людям Стракена открыть бешеный огонь из лазганов. От панциря чужака полетели куски, пластины раскололись, и дымящаяся фиолетовая кровь оросила листья. Верещащая тварь задергалась, метнулась прочь и исчезла среди деревьев. Джунгли скрыли убегающего тиранида зеленым занавесом.
Подбежал рядовой Торн с лазганом наизготовку.
— Пропал! Куда он делся?
Стракен и бойцы, стоящие прямо у него за спиной, внимательно смотрели в заросли. Скрываясь, ксенос изменял цвет тела, но полковник мысленно представлял голову тиранида, замеченную лишь на секунду — ряды сверкающих желтых глаз над пучками влажных щупалец, каждое из которых заканчивалось маленьким клинком, похожим на бритвенно-острый зуб, истинным биологическим скальпелем.
Присев, Железная Рука изучил тело, и оказалось, что Лаль не просто погиб: он лишился части головы выше бровей, а вскрытая черепная коробка опустела.
— Фигово, — произнес рядовой Мейер, когда Стракен выпрямился. — Оно слопало его мозги.
— О, Император, — тихо откликнулся на это Бен Коррис, наблюдавший за лесом.
Застава Н-93 оказалась желтовато-серой пластобетонной коробкой трех этажей в высоту и семидесяти метров в ширину. Мрачные стены и украшавшие их тусклые медные орлы покрылись какой-то пленкой, результатом атмосферного воздействия — странный слой коробился при высыхании и отражал свет, будто старые рога. Здание располагалось в центре круглой низменности, напоминавшей тарелку, вдавленную в землю. В диаметре более чем пятидесяти метров вокруг форпоста ничего не росло.
— Они как будто разбомбили джунгли и сбросили форт в воронку, — пробормотал Мэйн, поудобнее устраивая на спине вокс-установку.
— Наверное, так и было, — заметил Стракен.
Примерно в шестидесяти метрах, на вершине небольшого холма, стояла металлическая вышка, усеянная параболическими и директорными антеннами. Строение напоминало маяк, возвышающийся над морем зелени.
Над верхним этажом заставы выступала деревянная балка, при виде которой у полковника мелькнула мысль о виселице. На конце перекладины висел серо-фиолетовый флаг, неподвижный в горячем и безветренном воздухе джунглей. На крыше обнаружились несколько солдат, стоявших за турелями — кто-то замахал было катачанцам, но тут же перестал и скрылся из виду.
— Увидел, что Лаля с нами нет, — сказал Диллон и, чуть помедлив, спросил: — Полковник?
— Что?
— В общем, нас осталось немного, — Баррет неопределенно обвел рукой заросли. — Тираниды могут прятаться так здорово, что их едва заметишь. Мы отбили несколько нападений — пробных атак, я думаю, — но рано или поздно чужаки захватят форпост.
— Теперь вы получили помощь, — заметил Стракен. — Так или иначе, мы все выберемся отсюда.
— Мои бойцы — хорошие парни. Им здорово досталось, не хочется, чтобы вы решили, будто мы сидели здесь, сложа руки.
— Если бы вы сидели, сложа руки, в окружении тиранидов, — ответил Железная Рука, не глядя на Диллона, — то уже погибли бы все до последнего.
— Да, верно, — облегченно произнес лейтенант. — Знаете, 38-й Массадарский в городском бою — скверная новость для любого врага. Это просто здесь всё так…
С крыши их путь отслеживал сервитор за тяжелым болтером; кроме того, подход катачанцев прикрывала мультимелта на турели.
Выйдя из зарослей, гвардейцы вступили на мертвое, открытое пространство между заставой и деревьями.
С грохотом открылись двери, за которыми ждали шестеро массадарцев, опустивших оружие, но всё равно готовых открыть огонь. При виде катачанцев угрюмые лица солдат расплылись в улыбках, зазвучали радостные возгласы, бойцы смеялись и потрясали кулаками.
— Слава Императору, наконец-то вышел из джунглей, — произнес Диллон.
— Смотреть в оба, катачанцы! — гаркнул Стракен. — Открытый участок!
Все собрались в главном зале, холодном и пахнущем пылью. Над лестницей, будто сломанная люстра, нависал комплекс системы обнаружения; в нише, обернутые в молитвенный пергамент, лежали святые кости почитаемого первоколониста; жужжали генераторы, а с каждой стены, словно фамильные гербы, смотрели символы Адептус Механикус — черепа-и-шестерни.
