— Уф! — шумно выдохнул он воздух из себя. — Теперь говори. Чего разбудил ни свет, ни заря.
— В порту высаживаются войска рыцарей.
— Что? — едва просипел, перехваченным страхом горлом Голова, мгновенно трезвея. Самые страшные кошмары из всех, когда-либо преследовавших его, воплощались. — Рыцари?!
Изумрудная шахта.*
Как ни спешил Сидор в родной город, гонимый домой письмами с настоятельными требованиями скорейшего возвращения, а задержаться в горах на пару деньков, для того чтобы наконец-то осмотреть долгожданную тайную шахту с изумрудами, которую в обмен на соглашение по подгорному проходу согласились показать ему татары, он всё же выбрал.
Знай, он тогда, во что обойдётся ему эта задержка и сколько на самом деле этот поход в горы займёт времени, ни за что бы, не повёлся на настойчивое предложение Дормидонта, наконец-то освобождённого от данного им слова молчать, проводить его к шахте. Десять раз бы до того подумал.
Ну а может быть, его подкупило то, что решение показать ему шахту принято было без согласия последнего члена их группы, Бугуруслана, мнение которого все дружно проигнорировали. А сам Сидор так даже и обрадовался, что можно хоть чем-то насолить атаману, который в своё время довольно серьёзно подставил и его, и весь их обоз, что чуть было, не привело к его полному разгрому.
Однако же не привело. Хотя запомнил тот случай Сидор крепко, решив про себя никогда больше не доверять атаману и не обращать на его мнение ни малейшего внимания.
Поэтому, стоило ему только появиться в крепости и удостовериться, что всё здесь идёт согласно утверждённым ранее планам, штатно, предупредив коменданта, что уезжает на несколько дней, и, дождавшись, начала обильного снегопада, поздней ночью Сидор исчез из крепости. По странному стечению обстоятельств, вместе с ним из крепости исчезли и пара прибывших с ним егерей, из числа первооткрывателей рудника, а также дожидавшийся его всё это время в крепости Дормидонт.
Добираться до шахты пришлось долго. Попетляв в ближайших горах по совершенно глухим, запутанным ущельям, переправившись через пару жуткого вида осыпей, чуть не окунувшись с головой в зимнюю, бурную речку, на место они добрались только к вечеру второго дня.
И тут же стало понятно, что ни о каких двух днях пути на шахту и обратно, о которых всё это время твердил проводник Дормидонт, с самого начала не шло и речи. Ещё одна обманка с целью сбить с толку возможного соглядатая или преследователей, что вызвало в душе торопящегося домой Сидора лишь глухое раздражение и злость к помешанным на маниакальной скрытности татарам.
И что ещё более его изумило, так оказалось, что и в среде самих татар точное место расположения шахты знают лишь единицы. Даже сыновьям своим Дормидонт не сказал о том, лишь криво ухмыльнувшись в ответ на недоумённый вопрос Сидора.
И в первую же ночёвку между ними состоялся разговор.
— Что знают трое — знает и свинья, — глухо проворчал Дормидонт, в конце концов, не выдержав долгого и настойчивого требования Сидора объяснить, что всё это значит.
— Ты четвёртый теперь знаешь путь. И последний, — тихо, со скрытой угрозой в голосе проговорил он. — Я, Рим, который кузнец, Бугуруслан и теперь ещё ты. Если об этой шахте узнают, то мы будем знать, кто рассказал, — глухо проговорил он, пронзительно глядя Сидру прямо в глаза. — Учти это, когда вздумаешь хоть словом проболтаться своей жёнушке или другу своему Димону. И это будет последнее, что в этой жизни ты кому-либо расскажешь.
— А как же в случае гибели кого-либо, или всех четверых? — недоверчиво глянул на него Сидор. — Тогда же путь к шахте пропадет, и никто из ваших же ребят никогда её больше не найдёт.
— Не волнуйся, — глухо отозвался Дормидонт, отворачиваясь. — Разработана целая система, которая начнёт действовать, если или когда, все из нас погибнут. Только тогда она начнёт действовать и только тогда остальные получат то, за чем мы с тобой идём сейчас в горы.
— То есть ты хочешь сказать…, - насторожившись, Сидор внимательней присмотрелся к молчаливым фигурам двух сопровождавших его егерей из числа тех, кто, как он точно ранее знал, состоит пайщиками изумрудной шахты.
— Они подождут нас в оговоренном месте за два дня пути до конечной точки, — глухо отозвался Дормидонт.
— За два дня? — глаза Сидора широко распахнулись. На такие сроки он никак не рассчитывал. — Предупреждать надо было, — раздражённо буркнул он, озлясь на скрытного Дормидонта, даже не подумавшего предупредить его о подобной задержке.
Мне, вообще-то надо быть в городе как можно скорей. А ты намеренно ввёл меня в заблуждение.
— Привыкай, — отвернулся Дормидонт от костра и прикрывая глаза. — Впереди ещё много будет странного и не такого как оно тебе кажется.
Не отвечая больше на вопросы Сидора, он уснул.
Утро встретило их продолжающимся снегопадом и прощанием с сопровождающими их егерями, которые должны были дожидаться их возвращения уже в другом месте.
Дальше уже шли одни.
Если бы его потом спросили, где находится это место, он бы не ответил. Сидору хватило уже и того, что между несколькими соседними ущельями они прошли по каким-то пещерам, соединявшихся довольно запутанным образом.
Видимо, когда-то раньше там протекала горная река, поскольку пол и стены в этих пещерах были странно гладкими, как будто вымыты водой. Потом, довольно долгое время они ехали в темноте какого-то длинного узкого пещерного прохода, пару раз явственно повернув обратно, как будто Дормидонт, выступавший проводником, заплутал.
А потом внезапно оказалось, что двигаться уже никуда не надо и они на месте.
Ожидая увидеть нечто вроде привычного ему образа высокого надшахтного здания, прикрывающего сверху ствол шахты, Сидор даже не заметил момента, когда они остановились передохнуть в какой-то неглубокой пещере. Потом, протиснулись по узкому боковому лазу в соседний зал пещеры, вышли в какую-то глухую, замкнутую со всех сторон небольшую котловину, а потом внезапно оказалось, что это уже и есть то, к чему они добирались более пяти суток.
Очередная, ничем не приметная дырка в скалах, оказавшаяся небольшой пещеркой, оканчивающейся прикрытой большим плоским камнем дырой в дальнем углу, где собственно и начинался длинный и узкий лаз в шахту.
Вокруг не было ни малейших следов, указывающих на то, что здесь когда-то кто-либо что-то добывал. Выжженные солнцем и вымытые дождями голые скалы кругом, и единственное о чём надо было беспокоиться — на сколько им хватит захваченного с собой небольшого запаса дров. И чтобы кто-нибудь посторонний не увидел слабого дыма костра, разводимого остановившимися в этом месте добытчиками изумрудов.
