Моё имя Эльхар де Бертран. Я родилась в Арамии, столице королевства Нольонд, первого января тысяча сто пятьдесят пятого года. — Странное имя. Его можно было прочесть по-разному, но один из переводов: река покрытая мраком, или же: тёмный ручей. — Мы с моими сёстрами не смогли стать жрицами, боги отвергли нас, а оставаться на родине не было сил. У нас всегда так, те кто не могут стать Жрецами, идут в Инквизицию. Мы видели что случилось с нашей страной после «Столетней Войны Магии», она до сих пор не оправилась от шока. Одна из наших целей, обучиться сражению с Хаосом.
Моя сестрица совершенно права. — Поддержала Светловолосая. — Моё имя Фираэль Мортантраэль. — Похоже я наконец-таки начинаю обретать дар предвиденья. Имя этой девочки переводилось как Облако Забвения, или же Забвенье в Облаках. — Мы все рождены от разных отцов, но всё же мы сёстры. Это правда, все дети Нольонда которые не смогли стать жрецами и отказались стать воинами или придворными магистрами, как правило отправляются в добровольное изгнание. У нас слишком много кузнецов, садовников и хранителей леса, а так же поэтов, чтобы кто-то мог реализовать себя в этих областях.
Я Аэллон Тавиэль, — вышла рыженькая, и я уже нашёл перевод её имени: Вспышка Пламени. — Фираэль родилась семнадцатого марта тысяча сто пятьдесят пятого года, а я в апреле того же года. — Как странно. Неужели их мать жила сразу с тремя мужчинами. — Я пришла сюда не только для того чтобы стать Инквизитором, спасаясь от бесславной доли. Моего Отца, Кальхеля Эттервиаля соблазнил себе на службу Сатурн Ардаэль Ниистар, и я пришла сюда чтобы в один прекрасный день отомстить ему!
Она была необыкновенно дерзкой, но я уже писал об этом. Мало кто из учеников нашего Ордена поступая знал имя этого подонка, однако даже знающие предпочитали молчать. Но эта девушка смело назвала имя разрушителя и заслужила как минимум поощрение.
Браво! — я поаплодировал эльфийке, но лицо моё как и глаза в этот момент не выражали ничего. Даже искры перестали метаться по коже. — Более чем достойная причина, но недостаточно. Помни, причём помни всегда то о чём я тебе скажу. Оба моих наставника, их семьи и друзья страшно пострадали по вине этого ублюдка. Он умеет питаться даже местью, и он легко повернёт её против тебя, особенно если ты рискнёшь встретиться с ним в бою.
Почему Инквизиция не может остановить Сатурна? Если бы не он, все войны…
Не забывайся! — прикрикнул я, но тут же осадил свой гнев, моя кожа на миг вспыхнула словно пламя. — Извини, я немного несдержан. Не упоминай его имя вслух, даже в стенах этого Ордена, особенно в моём присутствии. И хотя время отвечать на твой вопрос ещё не пришло, я всё же отвечу. Сатурн не просто како-то там бог, которого можно приструнить Силой Ордена. Он — Старший Бог. Он — Сын того кто создал нашу вселенную, и самый верный и могущественный Апостол Хаоса. До сих пор неизвестно есть ли способ его уничтожить или это всё бесполезно. Пока ещё есть возможность сдерживать его, но каждое проклятье в адрес врага, дарует ему всё большую и большую власть. Поэтому трижды подумай перед тем как проклянуть своего врага.
Эльфийка запомнила каждое слово сказанное мной. За что я любил этот народ, так это за их быструю обучаемость почти в любой области. Она кивнула головой соглашаясь признать мою правоту и все три эльфийки вернулись в строй, но какая-то девочка и ещё один мальчик потянули руку вверх, привлекая моё внимание.
Да-да, ученики, — я постарался выглядеть как можно добрее. Очень уж они выглядели напуганными. Девушке от силы было лет четырнадцать, мальчику столько же, но они были одеты беднее всех, мне сразу вспомнился Рагнор в первый день. Грубоватая рубаха поверх мешковатых штанов, повязанная поясом, да прохудившаяся обувь. Свои шерстяные свитера они держали в руках.
Мы прибыли из Таолосанты. Мы были рабами у тамошнего лорда, и мы абсолютно ничего не знаем. Мы с сестрой даже не знаем что такое вселенная. — Из нестройных рядов раздалось фырканье, но я тут же пресёк его в корне.
Молчание! Родись и воспитывайся кто из вас как эти дети, в Таолосанте, вы бы всех богов благодарили за то, что у вас руки и ноги на месте!
Простите меня, наставник, — Артемис Орфей, а именно он и усмехнулся, вышел вперёд и поклонился мне. — Просто я думал что с момента подписания приказа нашего императора об обязательном просвещении населения, даже десятилетние дети знают такие вещи. Проясните пожалуйста, что такое Таолосант?
Правильно произносить Таолосанта, — поправил я. — Таолосанта — это самый удалённый остров в Океане, куда не заходят даже Хаоситы. Однако они надёжно защищают остров от атаки Князей и наших Империй, потому что там очень часто происходят кровавые обряды и жертвоприношения на грани допустимых, если такое понятие вообще разрешено использовать. Эти обряды играют на руку нашим врагам. Дети там считаются не то что рабами, они там значат даже меньше чем домашний скот, процветает каннибализм и разные извращения. Я вообще не представляю, как ты и твоя сестра смогли вырваться оттуда. И, если вы не против, выйдете вместе с сестрой и расскажите немного о себе. Не бойтесь, вам никто не причинит вреда.
Мальчик согласно кивнул и вышел вперёд, его сестра схватившись за него встала рядом со своим братом. Только теперь я смог рассмотреть их получше. Господи боже мой, даже в тёмном Княжестве более трёхсот лет запрещёно рабство. Даже у Барона Джигела, те его жертвы которых я видел не подвергались таким побоям. Теперь я понял почему они выглядят такими юными. Да они были просто изнеможенны, да ещё и избиты. У мальчишки был выбит передний зуб, нос сломан, под глазом синяк, а на волевом лице всё ещё виднелись уже заживающие ссадины, хотя я был готов поклясться, что по всему телу у него ещё много шрамов. Волосы видимо были русыми, но трудно разобрать цвет, когда юноша пострижен почти под ноль. Но самое страшное, то что запомнилось мне больше всего, усталые, почти полностью потухшие глаза цвета вороного крыла. Я сразу понял, он ближайший месяц не сможет держать в руках ничего тяжелее короткого кинжала, и одевать что-то толще кожаной накидки.
Его сестра представляла собой ещё более жалкое зрелище. Видимо её не только регулярно избивали, как и брата, — хотя лица старательно не касались, я не увидел ничего кроме пары крупных синяков да небольшой ссадине на скуле, — но и подвергали самому жестокому обращению. Наверняка девушка пережила изнасилование, и не одно. Я не знаю, что там о себе думает Хабек, подумалось мне, но вечером он мне заплатит за то, что подсунул мне этих ребят. Однако когда мальчик начал рассказ, все мысли вылетели у меня из головы.
