— Несчастного случая, — повторил Рафен, — да.
— Как ты выжил?
— Старая сеть туннелей, влагонакопительный колодец… — Он сделал паузу, обдумывая, что сказать дальше. — Меня направили.
— Хвала Богу-Императору и Сангвинию, — ответил Криксос, — Примарх наблюдает за нами.
Он сделал паузу, оглядываясь по сторонам.
— Корабль старшего капеллана, катер… Он все еще здесь?
— "Судьба"? — Криксос кивнул, — Купол ангара открывали, когда я ушел к воротам.
Он взглянул вверх.
— Он готовился взлететь…
Рафен уже несся по железной спиральной лестнице, которая вела к посадочным платформам.
Он взбежал на диск элеватора, когда двигатели катера с низким мурлыканьем завелись. Выхлопные трубы снизу фюзеляжа пыхтели пламенем и его окатила горячая вонь сожженного прометия. "Судьба" затряслась, когда тон двигателя сменился, повышаясь, с каждой секундой мощность росла. Рафен поднял руку, чтоб защитить глаза, ища вдоль бортов люки, признаки жизни в фонаре кабины, но, как и темный корпус, все окна катера были окрашены в черно-красный.
— Асторат! — Крикнул он, но его голос потонул в шуме.
Затем рану на шее закололо, и он развернулся.
Спаситель Потерянных стоял перед Рафеном, крылья цвета ночи поднимались из-за его спины. Лезвие его топора все еще было подернуто темно-красным.
— Немного тех, кого коснулось это орудие, и кто остался в живых, чтоб рассказать об этом.
Старший капеллан посмотрел на него серьезно, повышая голос, чтоб его можно было услышать.
— Но мне никогда не приходилось сожалеть о тех моментах, когда я отвел свой окончательный удар.
— Я знаю, что Черная Ярость и Красная Жажда находятся внутри меня, — слова лились из уст Рафена, — Они часть всех нас. Когда, и вернется ли ярость ко мне, я не знаю.
— Вернется, — сказал Асторат, и снова в его голосе послышалась печаль, — она всегда возвращается.
— Но я не сдамся. Я клянусь именем примарха.
Старший капеллан молча прошел мимо него к катеру, и из под корабля опустилась встречающая его рампа. Асторат остановился у изножья трапа и обухом топора указал на Рафена.
— Ты не такой как я ожидал, брат. Так что живи. Пока что.
Он зачехлил оружие.
— Но знай. После того что случилось на Сабиене, за тобой присматривают. И если ты дашь мне повод, когда мы снова встретимся, я не остановлю свою руку.
Двигатели "Судьбы" завыли, Рафен отошел назад, когда люк катера запечатался. С ревом крылатое судно устремилось в небеса, оставив Кровавого Ангела наблюдать как оно уменьшается до темного, отдаленного пятнышка. Он ощутил приближение Криксоса.
— Если ты готов, то меня проинформировали, что транспортник очищен для обратного пути из Регио, — технодесантник взглянул вверх, изучая небеса, — буря уже миновала.
— Разве? — Спросил Рафен, глядя куда-то вдаль.
Джеймс Сваллоу
Красная ярость
НЕКОТОРЫЕ вещи умирают не сразу.
Люди. Демоны. Целые миры. Иногда борьба обескровливает их, и все же они не гибнут. Они двигаются, будто все еще живы. Перемещаются, не понимая, что все уже кончено. Такие вещи — в некотором роде трупы. Пепельные и бледные, с тяжелым запахом распада.
Такой вещью был Эритен. Планета стихийной урбанизации, слишком далекая от основных торговых маршрутов Империума, чтобы считаться миром-ульем, она процветала по собственным ограниченным меркам. Но восстание положило всему этому конец.
Люди были слабы, эти стенания повторялись во всей галактике. Они были слабы и позволили заразить их общество. И теперь пожинали плоды, медленно умирая в руинах городов которые породили. Умирали, но уже были мертвы.
Рафен задержался под арками богато украшенного атриума, это был вход в разрушенный общественный кинема-зал. Осколки стекла кучами лежали вокруг билетного киоска и почерневших от пламени стоек. Разбитые стенды с рекламой пикто-драм и старой кинохроникой мерцали в темноте. Как и везде в городе, развалины покрывал тонкий слой похожей на пудру серовато-коричневой пыли. Мельчайшая пыль была повсюду, вздымалась над улицами, клубилась в небе, делая льющийся с неба голубой свет тусклым и слабым. Пыль оставляла в горле неприятный привкус, напоминающий костяную муку.
Мерцающие огненные всполохи затанцевали за отрытыми дверями, ведущими в глубины пикто-театра. Туркио вышел из темноты с огнеметом в аугметическом кулаке, запальник на дуле спокойно шипел. Десантник шел не скрываясь, выражение его напряженного лица было жестким и тяжелым. Взгляд Рафена рассеяно скользнул по покаянному клейму, выжженному лазером над правым глазом Туркио, и шрамам оставшимся на месте удаленных наградных штифтов. Другие люди, чтобы утаить позор, возможно, предпочли бы носить глухие, скрывающие лица шлемы. Но не брат Туркио. Он носил клеймо смело, как знак доблести.
— Есть что-нибудь? — спросил Рафен.
Астартес кивнул командиру:
— Брат-сержант, — начал он. — Все как и прежде. Здание пусто. Я нашел признаки присутствия наших родичей, но след давно остыл. Я бы сказал, день — возможно, два.
Губы Рафена разочарованно скривились.
— Сведения, которые они нам дали ничего не стоят.
Он позволил себе пройтись взглядом вдоль длинного бульвара, который тянулся далеко на север. Улицу заполнили щебень от рухнувших жилых башен, и замершие машины которые бросили в безумии восстания. Как и большинство муниципалитетов Эритена, эта агломерация была основана на сети дорог, которые прочертили поверхность планеты. Из каждого городского квартала поднимались отвесные узкие здания высотой в пятьдесят-семьдесят ярусов. Друг от друга они отличались лишь цветом камня и странными архитектурными завитушками. По большому счету это была разновидность построенных под копирку домов. Плод усилий настырных и бесталанных администраторов Муниторума. Рафен решил, что в таком месте можно было легко заблудиться, если, конечно, у тебя нет превосходного чувства направления, свойственного Адептус Астартес.
И все же город вызывал у воина тревогу. На него смотрело множество выбитых взрывами окон — каждое, как темная яма, в которую не могла проникнуть даже оптика его шлема. В любом из них мог скрываться снайпер с лазпушкой или ракетной установкой. Он предпочел бы подняться над городом в челноке, найти свою цель и двигаться прямо к ней. Но шум боестолкновения серьезно заинтересовал сержанта. Это было не его поле боя, и не ему задавать вопросы, как здесь воюют. Рафен повернулся, чтобы найти остальную часть отряда, полускрытого за перевернутым автобусом. Их алая броня тускло блестела в послеполуденном тумане. Кровавые Ангелы здесь гости. Это был не их конфликт, чтобы судить или комментировать.
