В ней словно что-то зашевелилось: так, должно быть, чувствует себя береза, когда весной ее согреет солнце, сок побежит по жилам, оттаявшая кора даст глубоко вздохнуть и она обнаружит, что вовсе не такая мертвая, как казалось зимой! Она молода и может расти! Смысл его взглядов, которые сегодня уже не раз делались слишком теплыми и проникающе-настойчивыми, Ингитора понимала прекрасно. И все вместе в ней вызывало странную смесь чувств: и радость пробуждения, и неловкость, и опасения, и досаду на все те мысли, которые вогнали ее в эту спячку!
Тролли с ними со всеми, кого сейчас с ней нет! Пусть Эгвальд ярл «в уютном корабельном сарае Аскефьорда» сам о себе позаботится немного, в конце концов, он уже взрослый! Пусть тролли съедят Бергвида, от которого она, слава асам, избавилась! А двое суток не замечать такого человека, как Аск, может только спящая вельва! Но раз уж ей пришлось ходить по глухим лесам наедине с чужим мужчиной, то надо быть осторожнее. И Ингитора поспешно вернулась к костру, стараясь сбросить со спины ощущение его провожающего взгляда.
Когда они поели, уже совсем стемнело и пришла пора укладываться спать. Ингитора умылась в озере, потом вымыла усталые ноги, снова радуясь, что суровая рабыня Халльгерд положила в ее мешок полотенце. Обойтись без золоченой миски можно, но вот вытираться подолом…
– Мыться будешь? – спросил Аск, покрепче связывая свои длинные волосы сзади. – Я могу отвернуться. И даже честно.
Его лица она не видела в темноте, но по голосу было слышно, что он улыбается, и Ингитора ответила даже слишком сурово, помня про «завязанные рукава»:
– Нет. Холодно.
– Ну, тогда отнеси к костру, сделай милость! – Аск расстегнул пояс и вручил его Ингиторе.
Толстый ремень с крупной серебряной пряжкой, с узором в виде того же «хватающего зверя», с серебряными бляшками, ножом, огнивом, точилом, кожаным кошелем, кольцами и петлями для меча и топора показался ей очень тяжелым (богиня Фригг, как он это на себе таскает!), – но она взяла его и торопливо пошла прочь от воды. Пояс еще был теплым, и в его твердом изгибе сохранилось какое-то смутное обаяние, ощущение того крепкого стана, который он только что обнимал. Почему-то это смутило Ингитору, и, подойдя к костру, она поспешно положила пояс на траву возле его плаща и оружия, словно он, пояс, таил какую-то опасность. Хотя какую же, в самом деле? В глаза ей бросился узор на одной из бляшек, изображавший фигуры мужчины и женщины, слившихся в объятии – и именно сейчас ее наполнил смятением этот вполне обычный, известный знак Фрейра и Фрейи, хотя у других она часто видела его раньше и не находила повода смущаться.
Словно вспомнив, как она устала, Ингитора торопливо улеглась на свою охапку лапника, отворотилась от огня и завернулась в плащ. От озера слышался плеск. Теперь, когда она его наконец заметила, присутствие Аска стало ее волновать само по себе, хотя она не понимала почему: она теперь ощущала его с такой ясностью, как будто каждое его движение затрагивало какие-то невидимые струны в ней.
Сначала она было задремала и не слышала, как Аск вернулся, но потом почему-то проснулась. Рядом с ее лицом лежал еще мокрый пучок желтых кувшинок с того берега озера, и Ингитора мимоходом обрадовалась этому маленькому подарку, но отчего-то ей стало тревожно. Костер совсем догорел, среди тьмы только звезды слегка посвечивали высоко в небе, и Ингитора всем существом почувствовала бескрайние и безлюдные пространства вокруг них. Она слышала многочисленные, таинственные звуки ночной чащи и буквально кожей ощущала отсутствие каких-либо стен между нею и Медным Лесом. В прошлые две ночи она была слишком утомлена и измучена, чтобы обращать на это внимание, но сейчас ей стало неуютно.
Ветер покачивал ветви ив, шуршал чем-то в лесу, а Ингиторе мерещилось, как скользит между стволами тень огромного волка с рыжеволосой ведьмой на спине, хозяйкой этих диких мест. Не открывая глаз, Ингитора лежала, слушая голоса ночи и стараясь заснуть. Шум ветвей казался необычайно громким, зловещим, и резкие крики ночных птиц, словно бы испуганных чьим-то грозным продвижением, тянули каждый раз встать и оглядеться. То и дело ресницы сами собой поднимались, и она бросала настороженный взгляд в темноту.
«Надо спать, я должна отдохнуть, завтра опять идти!» – убеждала себя Ингитора, закрыв глаза. Перед взором ее было темно, и вдруг в этой темноте зажглись четыре ярких огня. Два зеленых, на высоте человеческого роста, и два желтых над ними приближались стремительными скачками. Ингитора оцепенела от ужаса, не могла даже открыть глаза, даже понять, сон это или явь. Однажды она видела это, и видела наяву.
И только сейчас она вдруг осознала грозящую опасность. Да, сам Бергвид может искать ее только на побережье. Но у него есть покровитель и союзник, который дома именно здесь, среди этих лесов и озер, которому открыты здесь все пути! Ведьма с легкостью найдет ее след!
Собрав все силы, Ингитора дернулась, как будто рвалась из сети, вздрогнула, ахнула, открыла глаза и резко села. Прижимая к груди свой плащ, которым укрывалась, и дрожа всем телом, она лихорадочно огляделась, ожидая увидеть горящие Глаза Из Тьмы где-то рядом. Но было темно.
– Что такое? – раздался спокойный голос Аска с другой стороны погасшего кострища.
Голос был ровным, ясным, ничуть не заспанным, и он принес Ингиторе такое облегчение, словно благодаря ему-то она и пробудилась от тяжелого страшного сна, а ужасы остались там, за черной гранью, и теперь им ее не достать.
– Мне… Не могу спать, – еле выговорила она, с трудом переводя дыхание.
– Если из-за меня, то зря! – так же спокойно и чуть-чуть насмешливо отозвался Аск, не поднимая головы. – Я благородный человек и не пристаю к девушкам, которые не выказали желания иметь со мной дело. Я, конечно, понимаю, что очень невежливо пялил на тебя глаза весь день, но это не означает никаких таких намерений… Мне не нужно, чтобы девушка визжала и брыкалась, я люблю, когда меня обнимают. Так что ты можешь спать совершенно спокойно, я на твою честь покушаться не намерен. Ну, а если тебе холодно, то иди ко мне! – с той же спокойной готовностью предложил он. – Погрею.
– О богиня Фригг! Я вовсе не об этом! – воскликнула Ингитора, но между тем почувствовала облегчение, как будто ей внезапно подарили очень нужную вещь. Заверения насчет безопасности были совсем не лишними и устраняли не менее важную заботу по эту сторону сна и яви. – Здесь так тревожно, так неуютно! – с тоской воскликнула она, не зная, как объяснить свой страх. – Тебе хорошо, если ты в Медном Лесу ничего не боишься.
