Вдруг сила, действующая на катану, возросла, в результате чего Брэйн почти потерял равновесие.
— Хмпх. У Коцита тоже есть пара мечей, но мне кажется, что не стоит даже осторожничать, когда такая большая разница между владельцами.
Шалти, придвинув лезвие поближе к глазам, всмотрелась в него.
У Брэйна, понятия не имевшего, о чём она говорит, голова внутри словно бы побелела. Отчаяние, будто перед ним отрицается весь его образ жизни. Но благодаря прошлому поражению он сумел устоять на ногах. Словно сломанная кость после срастания становится крепче. Опыт поражения давал ему силу.
Невероятно, но она с легкостью поймала его высокоскоростной удар. Ему ничего не оставалось, кроме как поверить в это.
Брэйн побледнел. Шалти удивилась и нахмурилась. Затем разочарованно вздохнула.
— Теперь ты понимаешь? Я не тот противник, которого ты можешь побить без использования боевых навыков. Если наконец уразумел, может посерьезнеешь?
Когда Брэйн услышал такие жестокие слова, из его уст непреднамеренно выскользнуло одно слово:
— Монстр…
Шалти невинно улыбнулась, словно цветок.
— Вот-вот. А ты только что догадался? Я жестокий, невозмутимый, беспощадный… и очаровательный монстр.
Она отпустила клинок и отпрыгнула на свою изначальную позицию. Наверное, с точностью до миллиметра.
— Теперь ты готов? — с игривой улыбкой спросила Шалти.
Снова услышав этот вопрос, Брэй вспыхнул гневом. Сколько ещё она будет на меня смотреть свысока?
С другой стороны, Брэйн вздрогнул от осознания того, что противник достаточно силён, чтобы насмехаться над ним, человеком, который достиг высочайшей вершины силы.
Убежать?
Брэйн всегда считал первым приоритетом выживание. Если победить невозможно, лучший план — отступить и жить, чтобы сражаться в другой день. Даже сейчас он верил, что ему ещё есть куда расти. Вот почему, если выживет, единственное, что он должен будет сделать — в конце выйти победителем.
Но даже если сейчас он сбежит, фундаментальная разница в их физических способностях была непреодолимой.
Осторожно, чтобы его план не заметили, Брэйн сосредоточился на своей новой цели. На ногах врага. План был в том, чтобы всеми силами лишить её подвижности и убежать. Мысль была в том, чтобы атаковать туда, где её защита слабее всего, куда трудно дотянуться руками.
Выбрав следующую атаку, Брэйн всмотрелся в шею Шалти и вернул катану назад в ножны. «Божественным разрезом» он мог ударить точно в цель даже с закрытыми глазами. Так что взглядом ввести противника в заблуждение — очевидный план.
— Сейчас я тебя раздавлю…
И снова Шалти лёгкими шагами пошла вперёд.
Первый раз Брэйн ждал с нетерпением, пока она войдет в его «Поле». Но этот раз отличался. Если возможно, он хотел, чтобы её даже близко не было.
Каким же слабым стало сердце. Осознав это, Брэйн яростно попытался разжечь свой дух, но безуспешно. Будто у горевшего в нём огня кончилось топливо. Оставаясь в таком состоянии, он ждал, пока Шалти подойдет.
Три шага, два шага, один шаг…
Она вошла в досягаемость.
Пока он глядел ей в шею, в поле зрения попало лицо.
Настоящая цель только одна, как только она подымет ногу, я ударю в правую лодыжку.
Он чуть опустил катану, которая по-прежнему была в ножнах. Всё в попытке ускориться хотя бы чуть-чуть.
Он был уверен, что скорость удара будет даже быстрее предыдущего. Если бы на её месте находился он — не смог бы защититься.
Это сработает!
Ещё немного, и он отрежет тоненькую лодыжку, едва видную из-под краёв платья…
Но катана выскользнула из руки.
Когда вернулись чувства, Брэйн не мог понять, что случилось. «Полем», наделившим его абсолютной осведомлённостью, он наконец увидел упавшую на землю катану и как девушка каблуком втаптывает её в грязь.
Невозможно, но такова реальность.
Катана выскользнула из руки из-за того, с какой силой высокие каблуки в неё врезались.
Он не желал в это верить лишь по одной причине. Даже повысив сосредоточённость до самого предела, даже в границах «Поля», которым он так гордился, Брэйн не смог воспринять то мгновение, когда она заблокировала удар. На расстоянии, достаточно близком, чтобы коснуться вытянутой рукой, Шалти ледяным взглядом смотрела на него сверху вниз. Брэйн почувствовал невероятное давление, которое грозило его раздавить.
Он тяжело дышал.
По телу потекли реки пота, к горлу подкатила рвота. Закружилась голова, зрение исказилось.
Ему множество раз приходилось драться на пределе сил, это было обычным делом. Однако по сравнению с настоящим те драки казались фальшивыми воспоминаниями, будто воспоминаниями с детской площадки.
Шалти молча отпрыгнула.
— Теперь ты готов?
— !
В третий раз услышав этот голос, он больше чем что-либо почувствовал абсолютное отчаяние. Он ожидал, что следующие слова будут обычными «Сейчас я тебя раздавлю», но ушей достигло нечто иное.
— Может быть… ты не умеешь пользоваться боевыми навыками?
Услышав её сочувственный голос, наполненный жалостью, Брэйн резко вдохнул. У него не было слов. Нет, что он должен был сказать в ответ? Что она только что легко их победила? Разве не будет он тогда походить на клоуна?
Прикусив губу, Брэйн поднял катану с земли.
— Значит, ты не так уж и силён? А я ещё думала, ты будешь сильнее тех остальных у входа… Ох, прости. Самое меньшее, я могу измерять силу метрами. Я просто не могу разглядеть разницу между одним или двумя миллиметрами.
Неумолимые усилия и битва с Газефом, когда он был уверен в собственном таланте. Человек, не прилагавший усилий, проиграл человеку, их прилагавшему. Из-за этого провал, выгравированный в сердце, превратился в мотивацию. Новые стремления определили его существование. А этот монстр насмехался над всем, что он имел.
Наверное, я жалок. Я, убивший стольких монстров, самодовольных дураков, недооценивающих меня лишь потому, что считали себя сильнее…
Но Брэйн прекратил себя осуждать, подавил такие мысли.
— ГУАААААААААААААА! — закричав, он с высоко поднятым мечом бросился на Шалти. Она глядела на него со странным выражением на лице, но он ударил её со всей мочи.
Он напряг все свои мышцы, такой удар с легкостью перерубал бы человека на две части, даже если бы тот был в шлеме. А Шалти смотрела на него без намерения двигаться.
В этот раз наверняка! В голове промелькнула такая мысль. Но вскоре мысли заполонила сюрреалистическая сцена. Невозможно, чтобы она поймала клинок с такой лёгкостью… Но в мгновение его худшие опасения подтвердились. Раздался оглушительный шум, и снова перед Брэйном предстала невозможная сцена.
