— Сейчас, сейчас, — ухмыльнулся бандит — погоди, малышка, хорошенько и легко…
Жертва съёжилась и вытащила кошелёк.
— Пожалуйста. Не делайте мне больно. Я сделаю всё!…
Но для другой женщины этого было вполне достаточно. Она спрыгнула с пожарной летницы и приземлилась точно на спину грабителя. Он полетел на землю.
— Мне нравятся большие сильные мужчины, которые не боятся продемонстрировать свою силу, — объяснила она, в то время как бандит катился по земле, — на ком-нибудь в два раза слабее.
Грабителю удалось перевернуться на спину. Он удивлённо уставился на неё.
— Какого чёрта… — начал было он.
— Повежливее, — пригрозила она. — Это мой первый выход на сцену!
Но, видимо, он не слушал. Он прыгнул с рычанием — прыгнул, намереваясь схватить её.
Она отскочила с его пути и нанесла сильнейший удар ногой. У него перехватило дыхание и он зашатался.
Ха, неплохо получилось, подумала она. Но прежде, чем он оклемается, она оставит ему кое-что на память. Она прыгнула на него и расцарапала когтями лицо.
Бандит закричал и повалился на асфальт.
— Так-так, — пробурчала она с триумфом.
Жертва грабителя бросилась к ней.
— Спасибо вам, — выдохнула она. — Спасибо, я была так напугана…
Но её защитница была сыта сценой по горло. Она легонько оттолкнула одним из своих когтей опешившую жертву к стене.
— Для вас это так легко, не правда ли? — спросила та с отвращением.
— Ты, хорошенькая, трогательная, молоденькая сучка, всегда ждёшь какого-то Бэтмэна, чтоб он спас тебя?
Жертва опять съёжилась и задрожала от страха, ожидая чего-то ещё более худшего.
«Спасительница» наклонилась и прошептала на ухо жертве:
— Я — Кэтвумэн, женщина-кошка. Тебе нравится моё урчание?
С этими словами Кэтвумэн, кувыркаясь «колесом», понеслась прочь, к концу аллеи и исчезла во мраке ночных улиц.
Ему постоянно мешают, так Пингвин никогда не закончит!
Он поднял глаза и увидел, как Макс Шрек пробирается сквозь толпу циркачей мимо разукрашенного тяжеловеса, чьи вытатуированные пузатые танцоры в диком танце струились по бицепсам. Бизнесмен остановился и пропустил шагавшего на руках акробата. Шрек улыбнулся Пингвину. Он выглядел слишком весёлым для делового человека.
Макс взглянул в сторону труппы.
— Ха, — заметил он, — твоя большая семья.
Пингвин вздохнул. Похоже, Макс клонит к чему-то. Его спискам придётся немного подождать.
— Давай спустимся вниз, Освальд. У меня есть для тебя небольшой сюрприз, — настоятельно упрашивал Макс.
Пингвин сердито посмотрел на Макса.
— Я не люблю сюрпризов. — Пингвину до сих пор иногда приходили мысли, что решение выбраться из канализации было ошибочным.
Но Макс настаивал. Он увлёк Пингвина за собой из-за стола по спиральной лестнице.
Пингвин нехотя плёлся за Шреком. Значит, у Макса появились новые идеи. Главное, чтобы он помнил, случись что- нибудь с Пингвином, и его друзья-циркачи будут скоры на расправу.
Следовательно, сюрприз будет приятным.
И всё же Пингвин с сожалением вспоминал о холодной воде.
Макс попытался положить ладонь на глаза Пингвину.
— Не хочу отравлять тебе сюрприз!
Пингвин заворчал. Доверять людям — одно дело, но некоторые — просто напрашиваются. Макс быстро отдёрнул руку.
— Тогда закрой глаза, — приставал Макс.
Ох, хорошо. Пингвин послушно закрыл глаза и не открывал их всю дорогу, пока Макс вёл его вниз по лестнице. Лучше бы сюрприз был приятным, иначе он разрешит своим ребяткам немного поупражняться на Максе. Пусть чуть раньше срока.
Они сошли с лестницы на бетон, и Пингвин открыл глаза.
— Ну как тебе? — воскликнул Макс.
Пингвин оглядел нижний этаж. Он был переделан из старой аптеки во что-то суетливое и весёлое, полное новых письменных столов, современных компьютеров и улыбающихся школьников. Вся мебель сверкала белизной, а стены были затянуты красной, белой и синей материей. Но самым удивительным здесь были вывески и плакаты, самый большой из которых гласил:
«Кобблепота — в мэры!»
Словно этого было недостаточно — повсюду были развешаны афиши с изображением Пингвина вместе с надписью:
«Оззи против консерваторов!»
Каждый из Пингвинов на них радовался и аплодировал. Улыбка Макса стала ещё шире.
Пингвин был изумлён.
— Но… — начал он. — Что… Я хочу сказать… — вновь попытался объяснить Пингвин.
Он не знал, что хочет сказать.
Что здесь происходит?
— Да, — сказал Макс несдержанно. — Лесть — противоположность грубости. Бог знает, что я знаю. Но кто-то должен занять место нашего преграждающего путь к прогрессу мэра, и не отрицайте этого, мистер Кобблепот, ваш гений больше наших с ним двоих вместе взятых!
— Мэром? — переспросил Пингвин.
— Да, в мэры, — улыбнулся Макс.
Но птицеподобный маленький человечек, проведший большую часть жизни в канализации, не видел в этом никакого смысла.
— Макс, — напомнил он, — выборы происходят в ноябре, а сейчас-то конец декабря!
Макс подозвал прилично одетую пару, одетую так прилично, что казалось они пахли деньгами, успехом и силой. Мужчина и женщина. Оба в одинаковых тёмных костюмах, оба с одинаковыми сияющими белозубыми улыбками. Они нервировали Пингвина.
Мужчина неодобрительно осмотрел Пингвина, прежде чем улыбка вернулась на место.
— Держите зонтик, — посоветовал он. — Он идёт вам. Я — Джош. Вот так лучше! — С этими словами он вставил что-то Пингвину в рот. — Рекламируйте своё право на рождение.
Пингвин свирепо уставился на новый объект между губами. Это был чёрный как смоль мундштук. Теперь женщина вертела его во все стороны. Пингвину очень хотелось вернуться к своим жёлтым листкам.
— Я — Джейн, — сказала она, схватив его за рукав. — Постойте минутку спокойно, а я натяну на вас эти маленькие перчатки, или как их там…
Перчатки? Пингвин наблюдал, как она ловко работала пальцами. Она была очень привлекательна в этом строгом костюме, и он был бы непрочь забраться под него. Она случайно коснулась плавников, и её улыбка превратилась в гримасу. Вот так всегда, по-особенному, — думал Пингвин, — складываются его отношения с женщинами.
— Наши исследования показали, что избиратели предпочитают пальцы, — объяснила Джейн, натягивая чёрный материал.
Пингвин критически оглядел обновку. Ладно, если женщинам пальцы нравятся больше плавников…
А этот тип Джош зачем-то ощупывал одежду Пингвина. Какие у этого парня проблемы? Конечно, комбинезон был поношенным; конечно, он пообтрепался и прослужил так долго, что стал немного лосниться. Но Пингвин твёрдо верил — комбинезон был частью его самого.
