А реагировать мы можем одним единственным способом — ввязавшись в войну на стороне амазонок. Мы фактически оказались их заложниками. А своих сил, чтоб выгнать агитаторов, а потом попытаться с оставшимися амазонками удержать озёра за собой, ты прав, у нас нет. И в ближайшее время не будет.
И думается мне. Что основной причиной, по которой сами власти Амазонии пошли на беспрецедентную отмену торговой блокады и не препятствуют повальному бегству бывших речных стражниц к нам сюда, якобы для устройства на хорошо оплачиваемую работу, являлось именно то, что они хотели добраться до нашего, практически возрождённого нами Речного легиона.
Две с половиной тысячи прекрасно вооружённых, обученных, опытных бойцов, дополненных полутора тысячами новобранцев, тоже не совсем неумех — грозная сила. И она им нужна.
И надо честно признать, борьбу за их умы мы проиграли. Нельзя было принимать к себе на работу те полторы тысячи, что прибыли после последнего их посольства в Старый Ключ. Надо было сразу всем отказать. Тогда был ещё шанс удержать своих амазонок за собой. А теперь всё. Поздно. Или-или.
Они сбегут, — тихо проговорила Белла. — Всех агитаторов мы не выловим. Да они их и сами не выдадут. Патриотизм и всё такое. И стоит нам агитаторов только тронуть пальцем — нам конец. Не считая того, что тех не одна, не две, а все полторы тысячи.
— Да пускай, — равнодушно пожал плечами Сидор. — Уйдут, так уйдут. Тут мы ничего сделать не можем. Ты права. И насильно их удержать мы тоже не сможет. Поэтому — пускай бегут. Ведь не будем же мы ставить у них в тылу пулемёты с заградотрядами. Чай не звери какие. Пусть бегут, — невесело усмехнулся он. — Если ничего нельзя сделать, то будем делать то, что должны. И тогда мы с полным правом сможем заявить, что в таком случае и у нас нет никаких обязанностей по отношению к ним. И никакие наши, достигнутые ранее договорённости с амазонками больше недействительны. А если дура какая и останется на прежнем месте, не сбежит, то и передоговариваться с ней будем уже по новому. А про свои доли в золоте, меди, железе, угле, рыбе… Что там ещё, — наморщил он лоб, вспоминая. — А! — сердито махнул Сидор рукой, — О своём интересе в наших проектах — могут спокойно забыть. Раз и навсегда! Как аукнется, так и откликнется.
— А мы не можем им отказать, — тихо проговорила Белла. — И не сможем спокойно остаться в стороне. Мы уже втянуты в эту войну. Уже!
— Да ну, — насмешливо усмехнулся Сидор. — А почему тогда я этого не знаю? Может, ты мне тогда объяснишь, как?
— Рыцари, — тихо проговорила Белла. — Наши будущие вассалы рыцари. Те молодые дураки, поддавшиеся на провокацию Старшины и теперь проливающие кровь в безсмысленной, не нужной нам войне на границе с ящерами. Амазонки и рыцари. Две проблемы от которых не отсидишься в стороне.
— Блин, — Сидор тихо, длинно и замысловато выругался. — Сколько ни гнал от себя эти мысли, что надо что-то делать с этими сопляками, а ничего в голову не приходит.
— Тебя они послушают, — тихо проговорила Белла. — Ты мужчина, дворянин, тебя они послушают. Ты — барон!
— Это не так, — ещё тише отозвался Сидор. — Мне тут ребята наши передали некоторые разговоры, что последние дни перед их отправкой на границу шли между самими рыцарями. Так вот, должен тебя разочаровать. Похоже, парни уже передумали становиться нашими вассалами.
Когда ехали сюда, они не представляли с чем, а точнее с кем придётся дело иметь. Думали, тут барон, такой же, как и они. Этакий герой в изгнании. Романтика! А оказалась суровая проза — мелкий купчик, которого даже в городе не шибко-то уважают, и вынужденная невеста, продавшая купчику свой древний титул. Никакой романтики, голая проза.
По моим данным, а точнее, по данным профессора, многие из них уже собирались к себе домой. И если бы не эта дурацкая затея с балом, то они бы уже воспользовавшись тем что река так до сих пор ещё и не замёрзла, и двинулись бы к себе обратно, несмотря на прямой приказ отцов их семейств поступить к нам на службу и принести присягу.
Тебе на службу, — посмотрел он на притихшую Беллу. — Всё же, Белла, к тебе. Потому как обо мне и речи нет. Когда они узнали, кто на самом деле является мифическим бароном де Вехтор, они совсем по-другому посмотрели на своё здесь пребывание. Слушать меня, не смотря на то, что я де-юре барон де Вехтор, и они как бы до сих пор стремились ко мне в вассалы, они не будут. Это точно.
И в вассалы к нам они точно не пойдут, можешь не сомневаться. А будем предлагать — так ещё и сами же унизим себя в их глазах, как навязчивые неудачники.
Ну, нет у меня ореола героя! Нет!
Сидор в сильнейшем раздражении хлопнул себя кулаком по коленке. Поморщившись, помял его, разгоняя кровь.
— Почему, думаешь, я здесь который день сижу и ничего не предпринимаю? — нехотя продолжил он. — Почему я не еду туда на границу и не забираю оттуда этих малолетних сопляков? Не освобождаю, как их сюзерен от данного ими дурацкого обещания взять штурмом Сатино-Татарское и раскатать весь тот паршивый городок по брёвнышку.
Потому что никакой присяги они нам не принесли и не принесут. И прав ни на что у меня никаких нет. Да и спасать мне там никого не хочется. Зачем спасать дураков?
Неполной тыщей плохо организованной толпы на две с лишним тысячи вооруженных баранов напасть на прекрасно отмобилизованных и готовых к отпору ящеров, сидящих за высокими и крепкими крепостными стенами. Напасть в лоб? С шашками наголо на глубокие рвы и крепостные стены высотой до пяти метров. Без какой-либо подготовки. Идиоты! Уроды! Козлы!
Да и ехать туда уже поздно. К этому времени там, наверное, уже и спасать то некого. Сколько времени прошло!
— А Боровец? — тихо спросила Белла. — Ты же к нему вроде как неплохо ранее относился?
— Боровец дурак! — взорвался Сидор. — Сам полез. Спрашивается — чего? Решил умереть? Чтоб смыть своей кровью подлость О-очень Худого и Стро-о-ого Косого?
Смерти ищет? — раздражённо проворчал он. — Завтра возьму десяток мортир, сотню егерей, два десятка возов со шрапнелью, пушки Димона с последними снарядами и все свои пулемёты по округе соберу, до кучи. И устрою ящерам под стенами Сатино-Татарского местный армагедец с армагедулем вместе взятым!
— Газы возьму! — хлопнул он себя кулаком по коленке. — Ага! Сонные газы, оставшиеся ещё с прошлых времён мятежа. Той твари, что не достанется от шрапнели, поможет сонный газ. Заснут — всех повяжем. А деревьев там, в округе полно, не повырубили ещё ящеры всё под свои огороды. Будет на чём гирлянды висельников развесить.
— Правильно, — тут же чмокнула его в щёку жена. — Покажем им, как рак с пескарём зимует.
