Было очень холодно. Озеро замерзло. Когда они проезжали по его северному берегу, по самой кромке леса, Лорин все раздумывал, не стоит ли напомнить королю о существующей традиции. Однако Айлерон снова — в который уже раз — удивил его. Когда они достигли моста через реку Латам, король приказал войску остановиться. Даже не оглянувшись назад, он спокойно сидел в седле и ждал, пока Джаэль проедет мимо него и ее светло-серая кобыла первой ступит на мост. Артур тоже ждал, подозвав своего пса. И дальше Верховная жрица все время ехала впереди, ведя отряд через мост в Гуин Истрат.
Река тоже была покрыта льдом. Лес, правда, в какой-то степени прикрывал их от ветра, но под плотными серыми облаками, скрывавшими полуденное небо, пейзаж выглядел чрезвычайно мрачным и каким-то мертвым. И та же мертвящая пустота царила в сердце Лорина, когда он впервые в жизни проезжал по этим заповедным для магов владениям Богини-матери.
Они миновали второй мост, через речку Карн, там, где эта река тоже впадала в озеро Линан. Дорога здесь сворачивала к югу, и лес, где таились волки, остался у них за спиной. И охотники все оборачивались, все поглядывали через плечо на голые заснеженные деревья. А мысли самого Лорина были далеко отсюда. Задумавшись, он невольно обернулся и посмотрел на восток. На некотором расстоянии от них виднелись вершины Карневонского хребта, покрытые льдом и неприступные. Эти горы считались непроходимыми всюду, кроме долины Кат Миголь, где обитали теперь призраки народа параико. Они были прекрасны, эти далекие горы, однако Лорин заставил себя не смотреть на них и сосредоточиться на достижении более близкой цели, до которой было не более двух часов езды и которую отделяла сейчас от них всего лишь одна гряда невысоких холмов.
Лорину показалось, что он видит над Дан Морой легкий серый дымок, хотя, поскольку небо тоже было темно-серым, трудно было сказать что-либо определенное.
— Лорин, — услышал он вдруг голос Мэтта, — по-моему, мы кое о чем забыли. Из-за того снегопада. — Маг обернулся и посмотрел на него. Мэтт никогда себя особенно хорошо в седле не чувствовал, но сейчас лицо его было куда более мрачным, чем если бы его тревожили только неудобства езды верхом. И в глазах Брока, выглядывавшего из-за плеча Мэтта, была та же тревога.
— О чем же?
— О Майдаладане, — сказал гном. — Завтра канун Иванова дня.
С губ мага сорвалось проклятие. И он стал горячо молить великого Ткача дать ему сил — это была та самая просьба, которую заранее предвидел шаман Гиринт из Третьего племени дальри, выразивший желание встретиться с Лорином и Мэттом именно там, в Гуин Истрат.
Маг заметил, что единственный глаз Мэтта смотрит теперь совсем в другую сторону, поверх его, Лорина, плеча на восток; и он тоже обернулся и снова посмотрел туда. Все-таки дым это или тени облаков? Он так и не мог сказать с уверенностью.
И в этот самый миг он почувствовал, как в нем просыпается мучительное плотское желание.
Его научили сопротивляться зову плоти во время той длительной подготовки, которой подвергаются маги, но уже через несколько секунд он понял, что даже последователи Амаргина и знатоки Небесной премудрости, попав в Гуин Истрат, оказываются не в силах противостоять могуществу Даны, и уж тем более в ночь накануне Иванова дня.
Отряд проследовал за Верховной жрицей через Морвран. На запорошенных метелью улицах им навстречу попадались немногочисленные прохожие. Они почтительно кланялись, но особой радости не выказывали. Не время было для громких радостных приветствий. Миновав город, они вскоре въехали на территорию Храма, и Лорин увидел ожидавших отряд жриц Мормы, одетых в красное. Они все вышли им навстречу, все девять. А за ними и чуть в стороне стояли Айвор, правитель народа дальри, и старый слепой шаман Гиринт; еще дальше Лорин увидел Тейрнона и Барака, на лицах которых он заметил явственное облегчение и радость. Он и сам, увидев этих двоих, почувствовал, что терзавшие его плотские желания понемногу утихли.
Впереди всех стояла могучая женщина не менее шести футов ростом, широкоплечая и седовласая; держалась она очень прямо, а голову подняла царственно высоко. Она тоже была в красном одеянии, и Лорин догадался, что это, должно быть, и есть пресловутая Одиарт.
— Да будет светел час твоего возвращения, Первая из жриц нашей Матери, — произнесла Одиарт с холодноватой церемонностью. Голос у нее был слишком низкий и зычный для женщины. Джаэль по-прежнему была во главе отряда, так что Лорин не мог видеть ее глаз. Но даже в этот сумрачный день рыжие волосы ее прямо-таки горели огнем, скрепленные спущенным на лоб серебряным обручем. На волосах Одиарт такого обруча не было.
У Лорина вполне хватило времени, чтобы рассмотреть все эти подробности, ибо Джаэль второй жрице так и не ответила. Пауза затягивалась. В тишине со стены, которой обнесена была территория Храма, прямо за спинами девяти жриц Мормы, вдруг сорвалась птица и улетела, громко хлопая крыльями.
И только тогда Джаэль изящным жестом вынула ногу из стремени и с надменным видом жестом приказала Одиарт помочь ей спешиться.
Даже издалека Лорин видел, как побледнела Вторая; а среди остальных жриц Мормы прошелестел шепоток. На какое-то мгновение Одиарт застыла, не сводя глаз с лица Джаэль; затем решительно шагнула вперед своими огромными ножищами и, сцепив замком руки у бока лошади, помогла Верховной жрице спрыгнуть на землю.
— Знай свое место! — шепнула Джаэль на ухо своей заместительнице и, повернувшись к Одиарт спиной, проследовала в ворота Храма к одетым в красное жрицам, которые одна за другой преклонили перед ней колени, ожидая ее благословения. Все они, как показалось Лорину, были по крайней мере в два раза старше Джаэль. Нашла коса на камень, думал он, понимая, что увидит здесь еще немало удивительного.
Одиарт первой нарушила молчание.
— Добро пожаловать, Воин, — сказала она Артуру даже с некоторым почтением, однако колен пред ним не преклонила. — В Гуин Истрат всегда рады видеть того, кого везли на Авалон, сидя на веслах, сразу три королевы.
Не изменив выражения своего сурового лица, Артур молча кивнул.
Одиарт, видимо, рассчитывавшая на большее, растерянно помолчала и неторопливо повернулась к Айлерону, который, впрочем, тоже имел вид в достаточной степени равнодушный; во всяком случае, на его бородатом лице не отражалось ровным счетом никаких эмоций.
— Ты здесь, и это хорошо, — сказала Одиарт. — Долгие годы прошли с тех пор, как последний король Бреннина приезжал в Гуин Истрат, да еще накануне Иванова дня.
Говоря это, она несколько понизила голос, и Лорин услышал, как зашептались вдруг всадники. И заметил также, что Айлерон только сейчас понял, КАКОЙ это день. Пора было действовать.
