Тенбери задумчиво пожевал заросли вокруг губ.
— Что ж, тогда заходите.
Дверь распахнулась.
Майлз решил не исправлять пока ошибки Тенбери, ведь Сьюз вовсе не приглашала его в свое тайное сообщество. Не тратя времени даром, он скользнул в дверной проем.
Комната служила и офисом, и центром управления банком криокамер, и жилым помещением — во всяком случае, смятое одеяло на полу у стены и груды личного хлама намекали на то, что здесь живут. Дверь в стене напротив вела в некое подобие мастерской — Майлз заметил верстаки и инструментальные полки в полумраке комнаты. Одинокий стул подсказал, что Тенбери окажется еще менее гостеприимным, чем Сьюз, однако смотритель вежливо показал гостю на стул, а сам прислонился к панели управления. Майлз предпочел бы поменяться с ним местами, чтобы не подвергать риску растяжения шейные мышцы, да и не позориться болтающимися короткими ножками, не достающими до пола. Но нет, не стоит портить отказом завязавшийся контакт. Он уселся, посмотрел снизу вверх и вежливо улыбнулся.
Тенбери наклонил голову и один в один воспроизвел речь наблюдательной поварихи:
— Слишком молодо вы выглядите. К нам такие не приходят. Болезнь, или как?
Майлз повторил то, что уже однажды сработало:
— У меня неизлечимые приступы эпилепсии.
Тенбери кивнул, изобразив сострадание на лице. Ответил неожиданно:
— Вам бы лучше попробовать вернуться к врачам. Может, на других планетах помогут?
— Да был я у них. Недешевое удовольствие. — И вывернул карманы, словно хотел предъявить доказательства.
— А-а… И вот вы здесь. Без гроша остались, да?
— В некотором роде. Хотя все несколько сложнее.
Не то чтобы Майлз пытался переплюнуть по эффективности допрос под суперпентоталом, но врать напропалую этому человеку не очень-то хотелось.
— Ну конечно, так обычно и бывает.
— Не покажете ли на практике, во что я здесь ввязываюсь? Если, конечно, останусь.
Лохматые брови подпрыгнули.
— Ну, ко мне-то у вас претензий не будет. Пойдемте, покажу «дэ — двести первую».
Тенбери провел его через свою то ли медицинскую лабораторию, то ли мастерскую. На верстаке россыпью лежали детали морозильной установки.
— Некоторые камеры можно сохранить в рабочем состоянии, только используя запчасти от других, — пояснил Тенбери.
Майлз, как и в беседе с Йани, угукал и поддакивал, выуживая у Тенбери секреты профессионального мастерства. Когда он узнал о работе криокамер больше, чем хотелось, задал такой вопрос:
— А не закончатся ли запчасти в один прекрасный день?
— Не скоро. Здешние площади рассчитаны на двадцать тысяч клиентов. За двадцать лет мы загрузили лишь около десяти процентов. А начинали, так тут вообще пусто было. Так что хватит на многие десятки лет. На мой век уж точно хватит.
— А что потом? Кто будет размораживать?
— Мы об этом пока не думали. Разморозка — более сложный процесс.
Уж это точно.
— А кто проводит подготовительные работы?
— Мой криоассистент. Вы с ней обязательно встретитесь. Хороший специалист, к тому же обучает помощницу — Ако. Мне бы тоже не помешала парочка учеников.
Ничего удивительного, подумал Майлз. Неотложная криоподготовка — нехитрая медицинская процедура, которой он и сам овладел, во всяком случае, теоретически. Это обязательная часть военно-полевой медицины. А вот амбулаторные условия криоподготовки требуют гораздо больше знаний всяких тонкостей — от этого зависит посттравматический уровень криоамнезии у пациента, отсутствие или наличие побочных явлений. Чем меньше организм травмирован перед криопроцедурой, тем меньше придется заниматься снятием последствий травмы после разморозки. Однако добровольно пойти на заморозку, пока твой мозг в сознании, а легкие дышат… Хладнокровно, так сказать, отправиться во тьму…
— Даже думать об этом жутко, — сказал Майлз честно.
— Для большинства это все-таки крайняя мера, а вовсе не первая помощь. Хотя все мы к ней в конце концов прибегнем. Кто в наше время согласится на смерть от тромбоза во сне? Проснуться еще тепленьким и уже гниющим? Уж лучше не тянуть, пока не станет поздно. — Тенбери скривил губы. — Хотя некоторые корпорации изо всех сил подталкивают людей к ранней криопроцедуре. Для них важно насыщение рынка. Хотя не думаю, что они на этом здорово выгадают.
— Да, подход у них какой-то грубоватый, в лоб, — согласился Майлз. То, что он услышал, повергало в изумление. — Чем больше клиентов сейчас, тем меньше будет потом. Недальновидная стратегия для такого далеко идущего предприятия.
— Ну да, за исключением тех, для кого это последний и единственный шанс.
Тут настал черед Майлза призадуматься.
— Ну не получится же у них на сто процентов насытить рынок, даже при таких обстоятельствах. Есть ведь и верующие, кто не приемлет крионику.
— Да, отказники есть.
— Отказники?
— Вы не здешний? Я по акценту понял, что не здешний, просто показалось, что на Кибо вы пробыли дольше. Ну, в смысле, раз уж до нас добрались.
— Да все как-то случайно произошло. Но я рад, что на вас натолкнулся.
Сначала «размороженные», теперь вот «отказники». Интересно, какие еще местные словечки «забыли» упомянуть организаторы туров из криокорпораций? Такие «термины» вряд ли нуждались в пояснениях: Майлз хорошо понял, что имел в виду смотритель. По мнению Тенбери, идеология тех немногих суеверных, что предпочитали заморозке обычные похороны, была бесперспективной. Майлзу припомнились группы фанатиков-сектантов, что давали обет безбрачия, а потому вымирали за пару поколений. Вернее, без поколений. Тут пришлось временно согласиться с Тенбери.
Затем Тенбери указал Майлзу на дальнюю дверь, вывел из мастерской и гостеприимно пригласил на осмотр другого коридора, к счастью, освещенного. Хотя и при свете трудно было понять, на что он больше похож: туннель сообщения космической станции или морг. Смотритель открыл одну из пустующих, недавно отремонтированных криокамер, рассказал о ее технических характеристиках. Говорил он отстраненно, словно продавец подержанного транспорта о своем товаре.
— Как-то здесь… тесновато, — заметил Майлз.
— Над головой пространства почти нет, — согласился Тенбери, — но поверьте, когда вас сюда положат, привычки вскакивать по ночам уже не будет. Мне всегда было интересно, помнят ли люди хоть что-то о времени, проведенном в криокамере. Размороженные, с которыми я общался, говорят, ничего не помнят.
Люк камеры скользнул на место, Тенбери легонько шлепнул по кожуху, активируя замок.
