Уж что-что, а служить под началом Макензи Лоренцо совершенно не улыбалось. Но, с другой стороны, он ни за что не променял бы это задание. Он чувствовал гордость от мысли, что Грейвс порекомендовал именно его отделение, хотя и не питал на этот счет особых иллюзий. Полковник наверняка выбрал их из-за опытности Грейсса или длинного послужного списка Дугана и Армстронга. Вероятно, он даже не знал, как зовут Лоренцо. Но, скорее всего, Макензи сам выбрал их, возможно, просто, чтобы позлить Грейсса.
Катачанцы настояли на том, чтобы им позволили самим нести ночное дежурство, к вящему недовольству валидианцев, которые уже были заняты охраной лагеря. Лоренцо также вызвался добровольцем, но его смена пока не наступила. Он крепко спал, зная, что за ним присматривают товарищи, когда перед рассветом врожденное чувство опасности вырвало его из сладких объятий сна.
Лоренцо резко открыл глаза и встретился с пристальным желтым взглядом.
Джунглевая ящерица, ненамного больше той, которую он видел вчера. Каким-то образом ей удалось проскользнуть между часовых из двух полков и подкрасться к нему. Ее глаза были совершенно неподвижны, гибкое тело приподнялось на двух задних лапках, похожих на крошечные стволы деревьев. Во время дыхания крошечные ящерицы ноздри медленно и спокойно подрагивали, а ее пасть походила на тонкую линию, немного подернутую у краев, поэтому казалось, будто она смеется с катачанца.
Лоренцо видел ящериц, которые могли выдыхать огонь и плеваться ядом, или даже за пару секунд выпотрошить человека. Встречались ему и такие пресмыкающиеся, которые могли влезть в человека и управлять им, словно марионеткой. Лоренцо понятия не имел, что умела эта ящерица, но не сомневался, что способность была из ряда смертоносных. Иных зверей на мире смерти просто не водилось. И сейчас одна из этих тварей оказалась рядом с ним.
Лоренцо лежал, не смея шелохнуться, он внимательно следил за желтыми глазами в поисках малейшего намека на грядущее нападение.
Медленно, мучительно медленно, Лоренцо потянулся к катачанскому клыку на ноге.
Внезапно рот ящерицы разверзся, став едва ли не больше самой головы — и в кратчайшую долю секунды Лоренцо заметил метнувшийся красный язык с блестящей иглой на кончике. Лоренцо выхватил нож и попытался откатиться вбок, уже зная, что не успеет вовремя.
В воздухе просвистело что-то металлическое, из ящерицы брызнула густая зеленая кровь, и Лоренцо мигом вскочил на ноги.
Из головы ящерицы торчала лишь рукоять катачанского клыка, приколов ее язык в выжженной земле. Обычный человек наверняка благодарил бы за спасение Бога-Императора, но Лоренцо давным-давно понял, что в подобных делах не было божественного вмешательства. За это ему стоило сказать спасибо своим товарищам.
— Ты уж прости, друг, — сказал Майерс, вынул из ящерицы нож и, как ни в чем не бывало, принялся листком оттирать с него кровь и мозг. — Эти твари, как хамелеоны, могут менять цвет чешуи, чтобы сливаться с окружением.
Как всегда, вместе с Майерсом был Сторм Дикарь — мускулистый, бородатый катачанец, один вид которого говорил о том, что он без лишних слов оторвет тебе голову. Его лицо расплылось в ослепительной улыбке.
— Этой ночью мы прихлопнули уже парочку, — произнес он, — но эту услышали лишь тогда, когда она оказалась за нами. Пришлось за ней побегать какое-то время.
— Все нормально, — ответил Лоренцо и благодарно кивнул.
Больше не приколотая ножом, ящерица свалилась на бок. Ее язык вывалился наружу, истекая кровью и ядом. Теперь, когда Лоренцо смотрел на нее сверху, она казалась крошечной и неопасной. Сейчас она ничем не напоминала ту смертоносную тварь, которой была еще мгновение назад. Лоренцо вдруг стало интересно, что сделал бы с ним яд — ослабил, парализовал или же сразу убил?
— Думаешь, это и есть те «невидимые монстры», о которых здесь только и говорят? — спросил Сторм.
Лоренцо пожал плечами.
— Надеюсь, что нет, — ответил Майерс, пряча нож обратно в ножны. — Хотелось бы чего-то посерьезней.
Катачанцы завтракали похлебкой, которую Дуган сварил из местных растений. Лоренцо уже много месяцев не ел ничего вкуснее, но еда стала даже еще лучше, когда Сторм бросил в нее освежеванную тушку ящерицы. Бойцы с нетерпением ждали начала задания. Единственным облачком на небосклоне служил комиссар Макензи — что особенно раздражало Грейсса.
— Не понимаю, что Империум здесь вообще забыл, — проворчал он, не отрываясь от похлебки. — Планета находится одному Императору ведомо где, здесь не достаточно ресурсов для промышленной добычи, а про колонизацию мне даже говорить не хочется! Скажу даже больше — если орки завтра улетят с Рогара-3, мы едва ли задержимся здесь дольше. По-моему, все дело в том, что армия Императора не может бежать перед врагом. А орки не хотят уходить отсюда потому, что здесь есть с кем воевать.
— Ей, умерьте пыл, сержант, — предостерег Вудс. — Это уже попахивает ересью.
— Черт, пойми меня правильно, — сказал сержант. — Я готов сражаться, как и любой другой, просто мне бы хотелось, чтобы отсюда убрались и орки, и гвардейцы. Лишь джунглевые бойцы и джунгли, как оно и должно быть.
— Да, с этим сложно не согласиться, — улыбнулся Вудс.
— Но, конечно не нам это решать, — вздохнул Грейсс. — Мы просто идем туда, куда прикажут, сражаемся с теми, с кем прикажут, и прыгаем тогда, когда прикажут.
Лоренцо вспомнил слова сержанта о славе. Ему никогда не видать ее, если Макензи возьмет дело в свои руки. Он говорил себе, что седому сержанту еще не раз выпадет шанс проявить себя, но, судя по подавленному взгляду Грейсса, тот убедил себя, будто других возможностей ему больше не представится. Лоренцо не раз видел, что случалось с людьми, которые начинали думать подобным образом — эта мысль становилась навязчивой идеей, преследовавшей их денно и нощно.
Зал постепенно начал пустеть, когда к столу подошел валидианец и уселся рядом с Лоренцо. Гвардейцу было около тридцати, хотя выглядел он несколько моложаво. Он не был полным, но и мускулы его оставляли желать лучшего. У него слегка обвисали щеки. Мгновенно оценив гвардейца, Лоренцо решил, что на Катачане он бы не дожил и до половины своего возраста.
Грейсс поднял глаза.
— Ты ошибся столом, мальчик, — прорычал он, хотя валидианец был ненамного младше его. — Твое место в другом конце зала.
— Знаю, сержант, — ответил гвардеец. — Я просто хотел представиться перед выходом. Бракстон.
Он протянул руку, но Грейсс даже не взглянул на нее.
— Я адъютант комиссара Макензи, пишу для «Орла и Болтера». Не слыхали обо мне? Меня назначили в ваше отделение, и этим утром я выступаю вместе с вами.
