— Ну же, ну… — торопил он лейтенанта, — давай…
— …тарея, одиночным, огонь! — Донеслось справа.
Дадах! Дадах! Дадах!
Вспучилось два разрыва на том берегу и один в реке. Николай рванул спуск.
Выстрел.
Танк, почти съехавший с моста на грунт, подбросило взрывом. Мотоцикл и немцев, стоящих на обочине, снесло в реку.
— Левей два, беглым, — послышался голос лейтенанта, — огонь!
«Пусть батарея бьёт по площади, а моя задача — конкретная».
Не глядя на поле, открыл затвор, отпихнул в сторону вывалившуюся гильзу, вынул из стоящего рядом ящика бронебойный снаряд и зарядил орудие. Только после всего посмотрел вперед.
А там суетились немцы. Танки сразу разбили строй, разъезжаясь в стороны. Разрывы вставали то тут, то там, но по танкам не попадали. Зато под разрывы попадали солдаты. Сиротинин увидел убитых.
— Ага!
Крайние танки развернулись в одну сторону, примерно определив, местоположение русской батареи. Один из них выстрелил. Остальные, развернув башни, нащупывали цель. Из бронетранспортёров все ещё выскакивали солдаты и бежали к мосту. Вокруг них начали рваться снаряды.
«Отлично командир корректирует, а меня пока не засекли».
Прильнул к панораме. Вот самый дальний танк. Нет не дальний, из-за бугра видится башня другого, но его пока не достать.
Выстрел.
— Получил, гад?! — Воскликнул Сиротинин. Второй результативный выстрел — снаряд попал под башню, и взрыв буквально срезал её.
На пригорке, в ста метрах от него бабахнул разрыв.
«Обнаружили? Нет, пока нет. Стреляют наугад».
Быстро зарядил, удивляясь самому себе. Его расчет был самым лучшим, выполняя норматив на «отлично». Теперь он один управлялся за четверых. Хорошо управлялся.
В перекрестии панорамы вполз танк.
— Удачно пятишься.
Выстрел.
Снаряд угодил в катки. Бронемашину, что проезжала рядом, качнуло, и из неё посыпались солдаты.
Николай кинулся к ящику с осколочными. Достал снаряд и зарядил орудие. Приник к панораме — силуэт бронетранспортера сдвинулся влево. Подправив прицел, дёрнул спуск.
— На, получи!
Выстрел. Бронетранспортер вспучился двойным взрывом.
«Это кто-то из наших постарался. Ничего, чтоб вам не до смеху было».
На поле бестолково метались солдаты. Суетливости им добавляли частые разрывы от огня батареи. Танки, что выехали на склон, начали пятиться обратно. Те, что были близко к мосту, рассредоточились и стреляли в сторону рощи.
Выглянув из-за щитка, Николай увидел, что на мост въехал танк, следом тащится ещё один, а за ним «ганомаг», на котором пулемётчик молотит по подозрительным местам. Первый танк развернул пушку в сторону, и, видно, собирается спихнуть пылающий корпус с дороги, чтоб проехать вперёд.
— Куда собрались? А ну…
Выстрел. Прибрежные заросли камыша колыхнулись от разрыва. Задымил очередная коробочка, а посередине моста, закрутил башней танк, оказавшийся зажатым с двух сторон.
— Ах ты моя пушка, — зарядил осколочным и поцеловав орудие, воскликнул Николай, — пушка — «полковушка».
— Так, следующий ты, — пробормотал Сиротинин, выцеливая бронетранспортер, пулемёт которого проредил прибрежные кусты ивы и теперь грозил командиру.
Выстрел, и пылающий бронетранспортер ткнулся в перегородивший проезд на мост подбитый танк.
— Хороша пробка получилась! — Сержант уже загнал в казенник бронебойный.
Бабах!
Взрыв встал примерно там, где сидел лейтенант. Немцы обстреливали подозрительные места, где, по их мнению, должны сидеть корректировщики. Сиротинин дернулся было сбегать к командиру, но сначала выстрелил в танк, что находился в середине моста, добавив ещё один костер из железа.
«Чтоб пробку туже забить» — Злорадно подумал Николай.
— Товарищ командир! — Крикнул он, доставая бронебойный, и косясь в сторону кустов у дороги.
— Ничего, сержант. Живой я, — отозвался лейтенант, — ты молодец, крути дырку под орден!
И тут же заорал в трубку:
— Левей три, ориентир…
Два танка съехали с дороги и направились к берегу, намереваясь форсировать речку. Одновременно съехав со склона, сразу увязли в топких берегах. Теперь водили башнями, раздвигая стволами камыши.
— Придурки, — прокомментировал Николай, крутя ручку вертикальной наводки. Ствол опустился почти до упора, но силуэты застрявших танков не совсем попадали в нижнюю прицельную линию, только чуть, краем.
— Хватит и этого, — решительно нажал спуск сержант. Справа от моста добавился ещё один дым, а Николай, зарядив, поворачивал ствол влево. Танк, буксуя, все глубже погружался в грязь, но башней вертел и поливал из пулемёта противоположный берег. Затем остановил ствол.
— На кусты навел, — понял Николай, — там же командир!
Выстрелы слились. Танк задымил, а у кустов, где сидел лейтенант, вспух разрыв.
Сержант кинулся туда. Рядом с развороченными взрывом кустами лежал командир.
— Жив? — Распластался рядом Сиротинин.
— Жив-жив, — сквозь зубы процедил тот, — зацепило малость и в голове гудит.
Лейтенант повернулся и сел, держась за бок, где проступала кровь. Посмотрел на руку, держащую телефонную трубку с перебитым проводом, сплюнул и откинул её в сторону.
— Всё, связи нет, сержант. Задачу мы выполнили. Боеприпасов у батареи ещё на пару-тройку залпов осталось. Уходим.
— Но мою позицию пока не обнаружили.
— Уходим, сержант. Мы танков вон сколько намолотили, на всю батарею орденов хватит.
Лейтенант приподнялся и посмотрел на поле.
— Сейчас немцы определятся и плотный обстрел начнут. Потом подтянут силы, и всё, уйти не успеем. А на новых позициях другую пушку получишь.
— Но…
— Это приказ, — прошипел тот, — иди. Снимай замок и догоняй.
— Есть, снять замок.
Лейтенант, держась за раненый бок, быстро пошел вдоль кустов, а Сиротинин шагнул в густую рожь.
Добравшись до пушки, Николай положил руку на затвор и посмотрел на поле. Танки немцев маневрировали среди нечастых разрывов и стреляли в сторону рощи. Он окинул взглядом ящики.
Осталось пятьдесят снарядов.
Пятьдесят!
Взялся за крышку ящика, отпустив замок пушки. Замер.
«А приказ? Но пятьдесят снарядов!».
Взглянул на поле. Там танки. Немецкие танки. Там враг. И до сих пор его позиция немцам не известна.
— Пятьдесят, — сказал себе сержант и решительно загнал бронебойный в казённик.
«С крайних и начнём». И повернул ствол вправо.
— Твою… — выругался он. Три танка встали у правого берега, почти у камышей, и не попадали в сектор обстрела, а править орудие одному не хватит сил. Скрипнув зубами, навел на танк, что первым попался в перекрестие.
