Безотказный приём. Девочка так и застыла, забыв чего хотела.
-- Да за вашими гитарами и самих себя услышать сложно! -- Ветер стоял рядом и весело скалился. Ой, а что это у меня так руки чешутся двинуть ему в морду?! -- И сами не спите и другим не даёте.
-- А то ты с нами ночь напролёт не пел?! -- возмутился Ван. -- И кто ещё кому спать не давал -- большой вопрос!
-- Так это вы играли?! -- спросил парень с лодки. -- А я думал кто-то ушлый стереосистему притащил!
-- Ой, эльф!.. -- едва слышно воскликнула девчонка, углядев ушки и присущие светлим черты в прятавшемся за нами Ване.
-- Эльф, эльф! -- сунулся вперёд злобно фыркнувший светлый. -- Здесь вообще людей нету, кроме вас двоих, непрошеные гости, что дальше?! Не стоило обращаться к нам как к людям!
Эй, а Маньяки?! Но двойняшки что-то не спешили доказывать свою принадлежность к человеческой расе, только усмехнулись криво.
Бедный мой братец. Совсем нервов не осталось. Или полное игнорирование, когда кто-то "тыкает пальцем" или злобное раздражение.
Маня тут же повисла на разозлённом Апокалипсисе, Даня тоже придержал друга:
-- Ван, спокойно! Давай мы тебя лучше опохмелим, а?! А то у тебя наверняка голова ещё болит, мы же не спали всю ночь...
-- Я же эльф! -- ещё больше взъярился Ван. -- У меня не только уши острые, но ещё и биохимия организма иная! Может мне в зоопарк сдаться, чтобы все проходящие пальцем тыкали?!
Я растерянно смотрел на брата, чувствуя его злость, раздражение и не зная что делать. Лучшее было -- вообще не соваться под горячую руку.
-- Простите... -- пробормотала подавленная девчонка.
-- Ван, хочешь орать -- ори на меня, -- пересилив себя, всё-таки вступился за людей. -- Я-то к твоим воплям и психам давно привычный.
Меня окатило волной такой ярости, что даже коленки едва не подкосились. Ого. Да что это с ним?!
Ветер покачал головой и положил ладони на виски светлого. Несколько мгновений эльф стоял с закрытыми глазами и черты его разгладились. Меня больше не било откатами его ярости.
-- Спасибо, Ветер, -- уже спокойно сказал он. -- Мне уже легче.
Развернувшись, он ушёл в лагерь.
-- Что с ним? -- спросил я у Ветра.
-- Тебе лучше знать, -- ответил бог.
Может быть. Только я действительно не знаю! Разве что подозреваю его нелады с... хм... личной жизнью, в которую я не лезу.
-- Извините, -- повернулся я к людям. -- Мой брат не любит излишнего внимания к своей персоне.
-- Ничего, бывает, -- рыжая девчонка грустно кивнула. -- Мы не будем больше вам мешать.
Лодка уплыла. Стоя на берегу, я потянулся душой к брату, но наткнулся на стену глухого молчания. Не-е-е, пожалуй я сейчас к нему не полезу, себе дороже. Двойняшки тоже вернулись в лагерь, обсыхать и вытираться. Не заморачиваясь особо, я натянул на себя мокрые джинсы с футболкой без рукавов. Высушился ставшим привычным за дни дикой жизни ритуальным жестом с парой слов, взглянул на бога. Тот стоял у моря и смотрел на восход. В глазах с алым отблеском снова поселилась глубокая печаль.
-- О чём грустишь, Ветер? -- снова попробовал я подбить свой клин под его тайны.
-- О несбыточном, -- ответил мне бог, не отрывая взгляда от горизонта.
Понятно, этого тоже лучше обойти пока. Но клинья потихоньку вбиваются, да, определённо...
Почесав в затылке и вспомнив чья сегодня очередь кашеварить, украдкой оглянулся по сторонам и спешно ретировался, выпустив крылья. Спину дёрнуло острой болью, прежде, чем меня захватила эйфория полёта. Так я и летал на пределе скорости по кромке между небом, морем и землёй, особенно облюбовав один скалистый берег, пока желудок не потребовал компенсации утренним безумствам.
Вспоров воду у самого берега, я плавно опустился на песок и в лагерь вернулся тихо-незаметно, скромненько примостившись рядом с Маньячкой.
-- Где опять шлялся, когда сегодня твой наряд на костёр?! -- грозно вопросила киса, сверкая на меня очами.
-- Правда моя?.. -- с самым искренним удивлением поинтересовался я. -- А я думал -- Шона...
-- Мелкий, не наглей, а? -- грустно сказал брат, зная, что просит о невозможном. -- Ирдес!!!
А что я, а я ничего, я вообще вон птичку увидел... Где? Да вон же... улетела!..
Голодным меня, естественно, не оставили. Ага, попробовали бы... я б их самих съел! Ну, или пожевал. Даже Ван и Ветер оттаяли за "завтрачной" перебранкой.
-- Ну что, ищем новое место? -- высказал Даня висящий в воздухе вопрос.
-- Давайте не будем! -- в голос взвыли Глюк, Сказочник и Шон.
Киса посмотрела на мрачного эльфа, на тяжко вздыхавшего Шона. На вдохновлённые физиономии двойняшек и в общем-то радостного меня. Не задерживались мы не только из любви к приключениям на пятую точку, но и из-за эльфа в нашей компании. Никому не нужно лишнего внимания, Вану, да и нам, наследникам Трона, тоже.
Глюк и Сказочник громко возмущались по поводу того, что они только обустроили себе лежанки, выкопали толковое кострище, натянули гамаки и вообще, "достали всякие нелюди со своими переездами!". "Всякие нелюди" ответили "всяким людЯм" ехидными оскалами. Ну, а я в соседней бухте нашёл интересную пещерку...
-- Вечером рейд, -- самым будничным тоном напомнил я.
Глюк ругнулся в полголоса, переглянувшись со Сказочником. Очки программеру я, кстати, новые заказал, да. А до старых ещё не добрался -- всё никак не могу домой вернуться. А что касается Харона... Я в этом не участвовал. Это отвратительно -- подозревать своих, не доверять, искать предателя, а хуже всего -- находить этого предателя, решать его судьбу. Мерзко это. Но Призраки сами оградили меня от принятия решения и исполнения приговора -- узнал я всё лишь тогда, когда место Третьего-Второго во второй Семёрке оказалось вакантным. Здесь я тоже ничего решать не буду. В команде я только исполнитель, слава Небу.
-- Тогда остаёмся до послезавтра, -- решила Рысь.
И внутри что-то дёрнулось, словно предупреждая, что надо рвать когти отсюда побыстрее, а не ждать "послезавтра", которое имеет риск не наступить. Но, подёргавшись, затихло, не найдя рациональных причин для тревоги.
День прошёл в весёлой суете. То есть, всё как обычно -- "утопить-ка" опять отлынивающего от дежурства меня, заготовка дров на следующие сутки и просто "кто куда". Эльф развеселился, от утренней вспышки не осталось и следа. И всё-таки, он меня тревожил. Что-то странное с ним происходило, я ощущал это всей кожей, но пока не мог понять. После обеда, когда мне всё-таки пришлось отдежурить у костра под бдительным оком Навигатора, я, прихватив светлого братца, нагло смылся из лагеря.
-- Фонарик прихватил?
-- На кой фиг?
-- На всякий случай...
-- Да прихватил, прихватил... неоновый, правда.
