Только что подошедший к нему Димон, смотрел на него красными, видать с недосыпу, злыми, буквально белыми от бешенства глазами. Хорошо было видно что его распирает злость, но он сдерживался.
— Пока я здесь, её не трогают, — процедил сквозь зубы Димон. — А стоит мне на минуту отвлечься, в город сходить за продуктами, или ещё куда, в соседний лес за сморчками, в пещеры на работу с плесенью, ещё куда, они хватаются за топоры и наводят свои порядки. Им так удобнее. А потом ставят меня перед фактом.
— У них же оплата идёт от выработки, сдельная. А катать бочку по кривой синусоиде, огибая толстые стволы и водопад, им влом, времени видите ли много теряется. А когда дерево уже срубили, то потом кричи не кричи, толку никакого.
— И прижать их рублём я не могу и запретить тут работать тоже не могу. Платит им Машка, а на все мои вопли у неё один ответ, раз срубили — так надо. Раз напачкали — уберут. Потом, когда освободятся. А потом, как ты прекрасно знаешь, никогда не бывает. Или сразу, или никогда. Но для неё главное — быстрее, больше, дороже. Больше, как можно больше денег. У неё горят заказы на этот сраный керосин, видите ли.
— Ну не драться же мне с ней.
— А почему ты на общем собрании постоянно молчал?
— Потому что без-по-лез-но, — медленно, по слогам процедил Димон. — Ты последнее время вообще зашился со своими какими-то делами в городе и сюда носа не кажешь. Этот ваш поганый спиртовой завод, чтоб его, — выругался Димон. — Тебя последние дни не видно и не слышно было. Помощи от тебя нет! А вот если бы ты регулярно проверял, как тут у нас идут дела, то и не делал бы сейчас такой удивлённый вид что ничего не знаешь. Будто не имеешь ни малейшего понятия, что у нас есть целый нефтеперератывающий заводик в нашей бывшей прекрасной Долине.
— И что он засрал мне здесь всё! — неожиданно громко заорал Димон, сорвавшись.
— С самого начала было ясно что так и будет! С самого начала я говорил всем, что размещать его здесь ни в коем случае нельзя, что ему здесь не место! И что?!
— Ты мне поверил? Нет! Ты меня послушал? Нет!
— Убедился? — раздражённо ткнул он рукой в сторону загаженного нефтяными разводами озера. — Теперь согласен со мной, что убирать его отсюда надо. И немедленно!
— Или у нас что? Так плохо с деньгами, что надо обязательно что-нибудь засрать, лишь бы не тронуть без толку валяющиеся у тебя под кроватью два здоровущих рюкзака с жемчугом? В конце концов, если он кончится, можно вернуться обратно на правый берег и попытаться там ещё что-нибудь набрать.
— Да, опасно!
— Но не гадить же там где мы живём, у себя под носом.
— Машка же не дура. Как только речь зашла о переводе завода к ней под Берлог, так она сразу завопила — не надо. Там, мол, ему не место. И постройки у неё сразу же все стали вдруг деревянные, пожароопасные, и воды для промывки бочек там не хватает, и ещё чего-то нашлось. Тысяча причин, лишь бы не туда.
— А куда я тебя спрашиваю?
— В п…ду, — зло выругался Димон. — Ты по окрестностям шляешься, вот и поищи удобное место. А я пока здесь оборону держать буду, чтобы эти Машины ублюдки не загадили всё до конца.
— И поторопись, угрюмо буркнул он. — Сам прекрасно знаешь, что исправлять что-то потом труднее, чем не портить.
— Я с Машей поговорю, — угрюмый, злой Сидор мрачно на него посмотрел. Свою вину он понимал, оттого и чувствовал себя крайне отвратительно. — Мозги ей живо вправлю. Совсем уже у неё крыша поехала, у бестолочи. И считай что с этого дня всеми вопросами оплаты здешних рабочих распоряжаешься ты. Также, как и всем здешним производством. Отныне деньги на оплату здешних рабочих пойдут только через тебя. А то ишь ты, — недовольно заворчал он, словно потревоженный в берлоге медведь. — Сторожа удобного нашла. А сама тишком рулит, как ей хочется. И что здесь творится, похоже прекрасно знает.
— Знает, и всё равно делает по-своему. Ну-ну, — мстительно прищурился он. — Не поймёт сама, будем ставить на место.
— Да и ты тоже хорош. Сколько времени молчал. Лень было жопу мхом заросшую поднять и меня в городе найти, оторвать от этого дурацкого проекта со спиртом?
— Короче. Рабочие не слушаются — бей рублём. Дерево срубят — пока новое, точно такое же на старое место не посадят, зарплату не получат. Не нравится — пошли нахрен, других найдём. Так можешь им и передать.
— Не найдём других — так хрен с ним с этим заводом вообще. Я и этому старому мерзавцу так скажу. Хватит мерзость вокруг себя разводить! А то он хотел ещё больше тут у тебя расширяться. Шкуры вздумал делать водостойкие.
Про то, что это была лично его идея, Сидор в пылу ругани благополучно забыл.
— А ты зафиксируй всё в том виде в каком оно уже есть. Что сделано, то сделано, того не исправишь.
— Хотя, почему это нет, — вдруг зло ощерился он, мстительно прищурившись. — Пусть за свой счёт и восстанавливают, всё как оно было.
— Говорили, чтоб не трогали — говорили. Вот пусть исправляют. И пока не исправят, все работы в цеху останавливай.
Повернувшись, он целую долгую минуту молча смотрел в сторону пещеры, где 'временно' разместили оборудование завода, застрявшее там так надолго и где сейчас ковырялись с чем-то профессорские рабочие.
— Сам разберёшься? — повернул он голову к Димону. — Или помочь? — с надеждой в голосе поинтересовался он у него. Было сильное желание подраться.
Дождавшись ленивого, молчаливого кивка, недовольно поморщился. Картина грязи и разорения, устроенная рабочими возле водопада, требовала немедленного отмщения. Но перебегать дорогу Димону, судя по глазам, предвкушавшего хорошую драчку, не хотелось. Не стоило портить человеку праздник.
Колючка. *
Остаток дня ушёл у Димона на разборки с рабочими. И глядя на то как ловко у него это получается, Сидор искренне пожалел что тот и ему не дал ему возможности поучаствовать в этой драчке. Но как бы ловко у Димона не получалось, всё равно, хорошо загаженное место очистить в один день было невозможно.
И ещё его буквально потрясла первая реакция бригадира нефтяников Симы Засяжного. Получив разом за все свои дела от Димона дубиной по хребту, так что дрын разлетелся в две стороны, тот только крякнул, а потом выдал сакраментальную фразу, буквально сразившую Сидора с Димоном с ног: 'Так бы сразу и сказал, а то всё экология, экология, — проворчал тот с совершенно безмятежным видом, как будто бы не он только что получил дрыном по спине. — Что мы, не понимаем: Чистота — залог здоровья, порядок — превыше всего'.
И глядя на то как Симины работяги живенько принялись убирать грязь за собой, Сидор только головой крутил, не понимая что происходит. Но глядеть на то как они будут там копаться не хотелось, и Сидор пошёл к пещере Димона, переждать время пока тот будет с ними разбираться.
