Глаза Денетора пылали гневом, когда встретились со взглядом мага. Пиппин снова ощутил напряжение двух могучих воль. Казалось, что воздух между ними потрескивает и из него сыплются искры. Пиппин затрясся в ожидании смертельного удара, но Денетор, как и в первый раз, отвел глаза и взял себя в руки.
– Если бы, если бы… - проворчал он. - Слова! Что в них толку! Оно ушло во Мрак, и мы можем только ждать, и теперь уже недолго. А пока все враги одного Врага должны быть вместе. Надежда и твердость еще нужны нам, хотя бы для того, чтобы умереть достойно, когда надежды больше не будет. - Он повернулся к Фарамиру и как ни в чем не бывало, спросил: - Что ты думаешь об обороне Осгилиата?
– Она слаба, - отвечал Фарамир. - Я послал туда отряд из Итилиена.
– Этого мало, - веско сказал Денетор. - Первый удар придется именно туда, и там нужен талантливый военачальник.
– Как и во всех других местах, - отозвался Фарамир и встал. Если бы он не ухватился за спинку кресла, то упал бы. - Разреши мне удалиться, отец.
– Да, я вижу, ты устал. Скакал долго и быстро, как я слышал, да еще злые тени с неба…
– Не будем говорить об этом, - сказал Фарамир.
– Хорошо, не будем, - согласился Денетор. - Иди, отдыхай, пока можно. Но завтра тебе понадобится вся твоя сила.
Гэндальф и Пиппин с факелом в руке шли домой. Только когда за ними закрылись двери комнаты, Пиппин спросил:
– Как ты думаешь, надежда еще есть? Я про Фродо, ну, и про остальных тоже…
Гэндальф ласково погладил его по голове.
– Особенно большой надежды и раньше не было, разве только на чудо… А теперь еще Кирит Унгол. - Маг замолчал и, подойдя к окну, долго вглядывался в темноту. - Хотел бы я знать, почему именно туда? Откровенно говоря, Пиппин, когда я услышал про Кирит Унгол, сердце у меня упало. Но все-таки в том, что рассказал Фарамир, кроется какая-то надежда. Особенно если Враг начал войну, когда Фродо был еще в пути. Теперь Око Врага будет шарить где угодно, но не в своих владениях, там ему нечего высматривать. Я даже отсюда чувствую, как он спешит. Ему пришлось начать раньше, чем он предполагал. Что-то поторопило его. Но что? - Он надолго задумался, а потом сказал с усмешкой: - Может быть, это было твое любопытство, несмышленыш. Смотри, пять дней назад был низложен Саруман, и нам достался его камень. Да, - возразил он сам себе, - но мы же не можем использовать Палантир…
Вдруг Гэндальф резко выпрямился и вскинул голову.
– Ах, вот оно что! Как же я сразу не подумал! Арагорн! Его срок приближается. Силы и твердости ему не занимать. Смел, решителен, может рискнуть, если надо. Да, конечно!
Пиппин во все глаза, ничего не понимая, смотрел, как необычайно оживленный Гэндальф шагает из угла в угол. А маг между тем продолжал:
– Арагорн смотрел в Палантир и показал себя Врагу. Он сделал это не случайно, ему нужно было… - Маг посмотрел на Пиппина, словно очнувшись. - Ладно, - он устало махнул рукой, - мы узнаем обо всем от Всадников Рохана. Если они не опоздают, - добавил он. - Тяжелые дни нам предстоят. Давай спать, Пиппин, пока можно.
– Но… - начал было Пиппин.
Глаза мага под густыми бровями сверкнули.
– Что «но»? - спросил он. - Хватит на сегодня. Давай, спрашивай, но только один вопрос.
– Я про Горлума, - сказал Пиппин. - Почему они вместе, почему он ведет их? И почему и Фарамиру и тебе так не нравится место, куда он их ведет?
– Наверное не знаю, - покачал головой маг, - но я был уверен, что Фродо и Горлуму предстоит встретиться, чем бы их встреча ни кончилась. О крепости Кирит Унгол ты лучше молчи. Страшна не крепость, страшно предательство. А эта жалкая тварь словно создана для него. Правда, иногда бывает, что зло творит добро, само того не желая. Будь что будет. Доброй ночи, малыш!
Утро было хмурым и темным. Оживление, связанное с прибытием Фарамира, покинуло людей, и лица снова стали тревожными и подавленными.
Крылатых теней больше не видели, но из поднебесья снова и снова доносился их вой. Слышавшие его застывали в ужасе, а те, кто был послабее духом, тряслись и плакали.
Фарамир снова уходил. «Уж отдохнуть не дадут, - перешептывались люди. - Правитель слишком суров с сыном, тому достается теперь за двоих». Люди все чаще поглядывали на север - не покажутся ли Всадники Рохана.
Фарамир действительно уходил не по своей воле. Но Правитель Города еще и глава совета. В этот день у него не было настроения внимать остальным. Совет собрался ранним утром. Речь на нем шла об угрозе с юга. Сил для встречного боя не было. Оставалось ждать прихода Всадников, а пока их нет, еще раз проверить оборону стен.
– Но мы не должны оставлять внешние оборонительные линии, - сказал Денетор. - Раммас недешево обошелся нам, было бы только справедливо, чтобы и Враг дорого заплатил за переправу через Реку. На севере, у Кеир Андроса, болота, там ему не пройти, южнее Лебеннина Андуин слишком широк, потребуется целый флот лодок. Если Враг решится переходить Реку, то только у Осгилиата. Так бывало и раньше, когда броды защищал Боромир.
Фарамир, глядя прямо в глаза отцу, ответил:
– Раньше - да. Но при таких огромных силах Враг может позволить себе потерять у переправы целое войско, а для нас недопустима потеря даже небольшого отряда… Если он все-таки перейдет Реку, защитникам Осгилиата уже не пробиться к Городу.
– Обороняя Осгилиат, надо удерживать и Кеир Андрос, - поддержал Фарамира Имрахиль. - Нельзя оставить без прикрытия левый фланг обороны. Рохирримы ведь могут и не прийти. А Фарамир доложил, что к Черным Воротам стягиваются огромные силы. Враг может ударить одновременно в разных местах.
– Войны без риска не бывает, - проворчал Денетор. - На Кеир Андросе хватит небольшого гарнизона. Но я не отдам без боя ни Пеленнор, ни Осгилиат, если только найдется кто-то, способный выполнить мою волю.
Фарамир встал.
– Боромира нет, отец. Если таков твой приказ, то вместо него пойду я.
– Да, это приказ, - подчеркнуто сухо ответил Денетор.
– Прощайте, - произнес Фарамир. - Если мне суждено вернуться, думайте обо мне лучше, отец.
– Это зависит от того, как ты вернешься, - резко сказал Денетор.
Последним, перед самым отъездом, с Фарамиром говорил Гэндальф.
– Береги себя, - посоветовал маг напоследок. - Ты еще будешь нужен здесь, и не только как воин. А отец тебя любит, это я тебе говорю. И он еще вспомнит об этом. Ну, прощай!
Так и получилось, что Фарамир ушел с небольшим отрядом. Воины со стен тщетно пытались разглядеть, что происходит в развалинах Осгилиата. Другие, в ожидании Всадников Теодена, не отрывали взгляда от севера. Придут ли? Вспомнят ли старый союз?
