— Ты не можешь здесь находиться, — наконец выдавила она. — Это невозможно. Уходи.
Гориан продолжал двигаться к ней. Миррон поднялась на ноги и попятилась назад, к ставням. Больше идти некуда. Ее сердце стучало в груди так сильно, казалось, будто оно вот-вот разорвется. Она почувствовала, как все тело покрылось потом. Не надеясь унять дрожь в ногах, Миррон пыталась хотя бы замедлить дыхание.
— Чего ты боишься? — нахмурился Гориан. — Я никогда не смог бы сделать тебе ничего дурного. Только не тебе, Миррон. Единственной женщине, которую я когда-либо любил. Матери моего ребенка.
Миррон ахнула. Ей хотелось закричать. Позвать на помощь. Но в ней не было ничего, кроме ужаса, который набрасывал белое покрывало на ее энергетическую карту, заглушая все чувства.
— Как ты можешь…
— Ох, Миррон, ты думаешь, король Юран не имеет осведомителей внутри Эсторра? Я знаю, что здесь происходит. Знаю о работе, которую ты ведешь, и о том, что делают мои братья по всему Конкорду. Наконец-то Восхождение начинает занимать положенное ему место. Я горжусь всеми вами. Но главным образом тобой. Тем, что ты самостоятельно воспитываешь нашего сына. И какой же талант он обещает проявить! Да на самом деле уже проявил.
— Ты никогда его не увидишь, никогда не узнаешь, — сказала она, нашаривая где-то в глубине души остатки смелости.
— Не будь наивной. Зачем, по-твоему, я здесь? — спросил Гориан с улыбкой на лице.
— Пророчество было верным, — прошептала Миррон. — Ты пришел за моим сыном…
— И за тобой.
— Я умру, прежде чем… — Миррон ошеломленно покачала головой. — Что ты сказал?
— Ты должна была знать, Миррон, что я приду за тобой. Я люблю тебя. И всегда любил. И ты всегда меня любила.
Что-то росло внутри Миррон, и оно было сильнее страха. Она рванулась вперед и толкнула его с такой силой, что он пошатнулся. Гориану пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы удержаться на ногах.
— Я надеялась, что ты умер! — прошипела женщина. — Ты изнасиловал меня и сбежал, ты, ублюдок. Испугался последствий того, что натворил, и удрал. Десять лет я училась жить, примирившись с тем, что ты сделал со мной. У меня есть Академия и мой сын. С того момента, как ты сбежал, я выбросила тебя из своей жизни. И никогда не впущу обратно. Я повзрослела, Гориан. Почему же не повзрослел ты?
Лицо Гориана стало суровым, и его энергетическая карта приобрела злобный темно-красный оттенок.
— Я знаю тебя, Миррон. Я знаю, что это неправда.
— Мне было четырнадцать! — отрезала она, ухватившись за обретенный самоконтроль. — Ты ничего не знаешь обо мне. Как ты смеешь приходить сюда и ждать, что я буду потворствовать твоим ребяческим фантазиям? Ты не напугаешь меня, Гориан. При всей твоей хитрости ты начисто лишен мужества. Мужество распространяет слово Восхождения поверх шрамов ненависти. Оно приносит истину тем, кто ее не видит и страшится того, чего не может уразуметь. — Миррон устремила взгляд на Гориана, поймав себя на том, что чуть ли не жалеет его. — Какие бы силы ты в себе ни развил, они могут послужить только разрушению и гибели.
— Да, но зато что это за силы, — сказал Гориан тихим резонирующим голосом, в котором не осталось и нотки гнева. — И как много я могу показать тебе. Расширить твои горизонты. Только мне ведома настоящая истина.
— Уходи отсюда, меня от тебя тошнит! Стоит мне крикнуть, и завтра от тебя останутся одни головешки.
— Ты не сделаешь этого, — улыбнулся Гориан, шагнув к ней. Миррон встретила его взгляд.
— Испытай меня.
Но Восходящий лишь рассмеялся и потянулся к ней, и, когда его энергия обволокла ее, Миррон почувствовала, что у нее нет голоса, чтобы осуществить угрозу.
* * *
Разбудило Миррон утреннее солнце. Она лежала в постели, аккуратно укрытая одеялом. Облегчение от того, что страшный сон кончился, согрело ее, и весь страх, испытанный в первый момент пробуждения, показался абсурдным.
Миррон повернула голову. Что-то лежало на подушке рядом с ней. Она нахмурилась. Один из ставней мягко хлопнул в раме.
«Я закрывала…»
Она соскочила с постели с именем Кессиана на губах и вылетела за дверь, мимо бумаг, разбросанных по мрамору, и людей, стоявших в прихожей. Дверь в комнату Кессиана оказалась открытой. Его постель была пустой и холодной.
Миррон резко обернулась, скользя взглядом по лицам. Ардуций и Оссакер. Гвардейцы Восхождения. Джеред. Почему все они здесь? И почему такая боль на их лицах?
— Где он? Где Кессиан?
Она осознала, что пронзительно кричит. Никто из них не ответил. Они лишь отводили взгляды.
— Помогите мне, — простонала Миррон, в голове ее что-то ревело. — Вы должны мне помочь.
Женщина охнула, побежала обратно в свою спальню и схватила кольцо, лежавшее на ее подушке. У всех изначальных Восходящих имелись такие кольца. Их изготовил Брин Марр, кузнец из Вестфаллена. Тогда они, конечно, были велики, и он не дожил до того времени, когда ставшие подростками Восходящие их надели. У нее все еще хранилось ее кольцо, и она знала, что Осси и Арду сберегли свои.
Миррон разжала кулак и посмотрела на символ Восхождения с красивой гравировкой, окружающей одну-единственную букву. Гориан тоже сохранил свое кольцо… А потом женщина села на кровать и дала волю слезам. Мужчины молча стояли в дверях.
— Он забрал его. Гориан забрал моего сына!
…Миррон держала в ладонях парусную лодочку своего мальчика. Она сидела на его кровати, запах его комнаты пронизывал ее, следы покоя и уюта — бегущие крапинки энергии — быстро растворялись в воздухе. Стремительно исчезали. Точно так же, как и Кессиан.
Все это походило на кошмарный сон. Новость распространилась подобно степному пожару: сохранить тайну не удалось, и дворцовый корпус бурлил. Нашли три древних трупа — то, во что превратились юные дворцовые стражи, которые имели несчастье прошлой ночью встретиться с Горианом. Началось расследование. Адвокат потребовала ответов, Академия была напугана, в Вестфаллен отправили предостережение, призывая быть настороже. Харбан выразил свое сожаление, но он не имел никакого отношения к потере Миррон. Сам он уже отбыл в Карк, предупредить соотечественников о надвигающейся беде.
Миррон чувствовала себя на удивление спокойной, ее лишь мучило смутное ощущение, будто она упустила что-то важное. Она понимала, что должна испытывать отчаяние и панику, но, выплакавшись в объятиях Эстер Наравни, почти пришла в себя. Хотя знала, что это временное ощущение. Словно находишься в центре бури.
— Во всяком случае, мы знаем, что он не причинит мальчику вреда, — сказал ей Джеред.
