Здоровяк оглянулся и увидел то, что приближалось. Он мрачно ухмыльнулся Чаллису и поднял тесак.
— Иди. Я задержу их.
Чаллис закусил губу. Храбрость раба внушала уважение. Он кивнул.
— Император с радостью примет твою душу.
— Я с удовольствием отдам её. Иди.
Чаллис развернулся и побежал.
Позади раздался крик “За Императора!” и рычание врагов, и он вбежал в южный коридор. Ответвление влево. Торпедный загрузчик. Он остановился на краю трубы, вопреки всему надеясь услышать позади человеческий голос, но там слышались лишь нечеловеческое лопотание зеленокожих и гул двигателей. Чаллис развернулся и нырнул во тьму.
— Тебе придётся вскоре поговорить с ними. — Это была одна из женщин, поджарая и зеленоглазая. — Один или два из них едва держатся на ногах, а ещё парочка готовы передраться.
Чаллис покачал головой.
— Мы будем двигаться. Они и так уже насторожились, отряды из полдюжины лагерей уже бродят по всему скитальцу, а теперь станет только хуже.
Они подошли к балке, оторванной от потолка и перекрывающей большую часть прохода. Рабы, задыхаясь, с трудом проползли под ней один за другим. Чаллис ловко проскользнул под ней, держась одной рукой. Женщина спокойно наблюдала за тем, как он встал на ноги на другой стороне.
— Ты уже был здесь раньше. Ты знаешь этот проход. Ты знаешь, куда мы идём?
Он крикнул остальным, чтобы продолжали идти, прежде чем ответить:
— Я шёл этим путём, когда начал разыскивать загоны рабов. Я был здесь несколько раз. Тут многое напоминает дом.
— Дом? — Более яркий свет проникал откуда-то через прорехи в стенах, освещения было достаточно для того, чтобы она могла видеть его более отчётливо. Его волосы и борода имели серо-стальной цвет, черты лица — изможденные, но кожа Чаллиса была жемчужно-белой, почти прозрачной.
— Ты с мира-улья. С нижних уровней, к тому же. — У неё хватило духа ухмыльнуться. — Неудивительно, что ты запомнил дорогу. Ты здесь в своей стихии.
Он фыркнул и окликнул идущих впереди:
— Стойте. Видите пятно возле разрыва в металле? Рядом с ним лежат несколько побегов лишайника, это метка. Сюда. — Он обернулся, потому что кто-то похлопал его по плечу; женщина убрала руку.
— Я Хил. Спасибо, что пришёл за нами. — Выражение его лица слегка смягчилось, и он обхватил её предплечье в старом гангерском приветствии.
— Чаллис. Рад, что ты рядом.
Тесный лаз был старым коридором, смятым и превратившимся в труднопроходимую, узкую металлическую щель. Двадцать минут понадобилось для того, чтобы все прошли через него и выбрались на решётчатую платформу, висящую над гигантской шахтой, из которой дул холодный воздух. Дальше идти было легче, и вскоре Хил снова смогла заговорить с ним.
— Меня забрали с корабля, в который этот скиталец почти врезался, когда мы были в имматериуме. “Сновидение Чеззаро”. Чартерный перевозчик. Мой отец был старшим стюардом гильдейского семейства. Оба корабля выбросило в реальное пространство, и они выслали катера, чтобы взять нас на абордаж. С какого ты мира? Не думаю, что эта штука достаточно большая, чтобы захватить планету.
— Ванахейм. Улей Ноатун.
Выражение её лица изменилось.
— Так Ванахейм пал? Трон Земной, сколько же этих тварей на этой штуке?
— Я не знаю, пал ли он. Этот кусок мусора каким-то образом вышел прямо на орбиту раньше, чем кто-то из этих незаконнорожденных ублюдков с верхних уровней догадался заглянуть в прицел.
— Ты гангер?
— Нет, уже несколько лет. — Чаллис похлопал по потускневшему серебряному значку на кителе. — Командир отделения, четвёртый дивизион, Объединённая милиция дома Скади. Они высадились на улей и ворвались по береговой линии. Когда мы устроили хорошую драку в брешах, они сбросили в море кусок скалы, прямо возле нас, и подняли волну, затопившую нижние уровни. Затем они снова вошли и похватали наших. Именно тогда они взяли мой отряд. Не знаю, что происходило после этого.
Они замолчали, так как группа пробиралась сквозь провал в палубе, часть которой оказалась вывернута под прямым углом. Поднявшись наверх ската, Чаллис повёл их по покатому тоннелю, вдоль которого шли металлические рёбра, в которых Хил вскоре узнала ступеньки — они спускались по стене лестничного колодца, оказавшегося перевёрнутым набок. Несколько рабов плакали от изнеможения; поддерживая, упрашивая и неся друг друга, они пробрались к концу и столпились, собираясь внизу колодца, там, где коридор поднимался прямо вверх над их головами. Чаллис зажёг факел своей зажигалкой, и остальные отпрянули от неожиданного света.
— Послушайте, уже недалеко осталось. Затем мы будем в безопасности от любых зеленокожих, даже если побег всполошил их больше, чем я думаю. Но вы должны быть осторожны. Все берите факелы из этой кучи. Хорошо. Там есть ещё, берите по одному в каждую руку. Зажгите их все. Я делал их для того, чтобы они пригодились, и не хочу, чтобы мой труд пропал даром.
Он встал в круге света факелов.
— Слушайте внимательно. Не шумите и будьте осторожны. Присматривайте друг за другом. При любом движении держите пламя между собой и предполагаемым источником шума и дайте другим знать, что вы что-то видели. — Он шагнул назад и забрался в путаницу металла, накрученного на перекошенную в пазах дверь. Хил поняла, что это была баррикада, прикрученная и приклёпанная к двери, покрытая грубыми чужацкими каракулями, но Чаллис ухватился за пару стоек, выглядевших точно как остальные, раздвинул их в стороны и исчез в дыре. Из отверстия потянуло тёплым, затхлым воздухом.
Хил оглянулась на остальных, мнущихся и испуганно смотрящих на дыру. Никто не пошевелился.
— А, чёрт с вами всеми, — сказала она им и пробралась через дыру, держа факел перед собой. С другой стороны Чаллис наблюдал за тем, как она встаёт, и вместе, ухмыляясь, они смотрели, как выбирается первый раб, последовавший за ней.
Сто двенадцать дней до освобождения
— Что ты имел в виду тогда, сразу после побега, когда сказал, что они все настороже? — спросила Хил.
Они сидели в тёмном отсеке за закрытым люком. Факелы, которые они взяли вначале, давно уже догорели, но Чаллис показал им, где сложены запасные, и где он разжёг огонь в двух вентиляционных трубах. Рабы с шумом хлебали воду из глубокого желоба в полу и жевали горький лишайник, который, как сказал им Чаллис, был съедобным.
— Зеленокожие? Они как-то чуют драку. Они ссорились меньше, чем обычно, но, похоже, они могут учуять драку или охоту намного быстрее, когда им скучно. Хотел бы я знать, как они об этом узнают.
