— Мои коллеги-биологи, работающие с медиками, только рады были помочь, — Брасслок склонил голову в капюшоне. — Очень жаль, что так много наших храбрых солдат лишены такого лечения, но увы, оно слишком сложно. И одно то, что Банник получил такую помощь, уже должно говорить вам о его необычайных способностях. Видите, он носит знак Бога-Машины, — металлическое щупальце из-под одеяний Брасслока указало на медальон-шестеренку Банника. — У него есть все необходимые качества. Обучайте его.
Кортейн хлопнул рукой по папке и глубоко вздохнул. Брасслок в определенной степени был прав. В последнем бою от полков, прибывших с подкреплениями, остались лишь обрывки. Солдаты, которые должны были помочь обеспечить быструю победу, попали в ловушку. И если бы Ханник не понял это вовремя и не приказал отступать, сейчас бы уже готовились к полномасштабной эвакуации — и то они смогли спасти лишь треть войск, участвовавших в бою. А сейчас они оказались в том же положении, в каком была имперская армия до прибытия на Калидар подкреплений — имперские войска в улье Модулус, орки в улье Мерадон. «Я не удивлюсь, что войну профукают ко всем чертям, если эти идиоты так ведут ее», подумал Кортейн. На секунду ему снова захотелось вернуться в агри-кластер Индрани, где они искореняли логова эльдарских пиратов. Но кампания на Дентаресе была успешно завершена, и спустя шесть месяцев они вернулись на Парагон, а оттуда направились на Калидар, куда как предполагалось, полет займет лишь десять месяцев, но он затянулся на два года. Три недели он провел на земле родины, которую уже не надеялся увидеть снова. Как изменился Парагон, насколько стал грязнее, беднее… «Эффект ностальгии?», подумал он, «или вся вселенная действительно катится в ад …»
Он снова открыл папку. На ее потрепанной обложке было столько официальных печатей, что она казалась почти черной. Одна из сотен тысяч таких папок. Ему пришлось десять минут спорить с обрюзгшим бледным клерком Муниторума, чтобы заполучить ее, потом ждать еще полчаса, пока ее принесут из недр архива; практически скорость света для Муниторума. Тут явно тянул за ниточки кто-то поважнее технопровидцев. «Но Брасслок прав», сказал себе Кортейн, читая длинный список благодарностей в приказах за отличия на учениях. Хорошие специалисты попадались нечасто. Судя по служебной характеристике, у парня есть способности.
— И почему он так чертовски молод? — подумал вслух Кортейн и захлопнул папку.
— Они все молоды, почетный лейтенант, — возразил Брасслок. — И все же они служат.
Ульи Калидара были не похожи ни на что, ранее виденное Банником. На Парагоне не было ульев. К тому же враждебная поверхность Калидара не позволяла строить города, похожие на горы, которые были на других мирах-ульях, и которые Банник видел в книгах и на видео. На Калидаре каждый улей концентрировался вокруг шахты, уходящей глубоко в кору планеты, шахты достаточно широкой, чтобы вместить крейсер. Лучшие районы располагались в трети пути вниз по шахте, на ее стенах, их украшали парки, увенчанные куполами, и дворцы на выступах, нависавшие над пустотой. Чем дальше вверх или вниз по шахте, тем беднее были районы, равно как и чем дальше от стен шахты. Таким образом, владения лордов улья формировали кольцо вокруг середины шахты, закрытую область роскоши, недоступной большинству населения планеты. Промышленность была сосредоточена вокруг края шахты на поверхности и под землей, а глубоко внизу находились рудники, выходившие за жилами ценной лорелейной руды далеко в пустыню.
Улей Модулус оказался на линии фронта, ближайший из четырех ульев, еще удерживаемых людьми, к улью Мерадон, который захватили орки почти три года назад. Большие районы верхних уровней Модулуса были реквизированы Муниторумом для размещения имперских войск, цеха и мастерские в них стали использоваться для ремонта военной техники, и все же Модулус продолжал работать под носом у врага, добывая и перерабатывая ценные минеральные богатства Калидара.
Банник чувствовал себя еще слабым после лечения, его легкие болели, но он получил приказ срочно прибыть в штаб 42-го бронетанкового полка и получить новое назначение, и отправился в путь по серпантинной дороге вверх, которая вместе с параллельной ей дорогой, ведущей вниз, образовывала изящную спираль внутри шахты. От взгляда с дороги вниз у Банника закружилась голова, и он продолжил путь по внутренней пешеходной дороге, не глядя на яркий свет, льющийся с неба.
По дороге шло интенсивное движение. Мимо маршировали подразделения гвардейцев. Вверх катились промышленные вагонетки, нагруженные тоннами руды или песком, от которого постоянно приходилось очищать нижние уровни.
Но больше всего внимание Банника привлекли рабочие команды местных жителей-калидарцев. Каждый третий час гудела сирена и открывалась сотня ничем не примечательных дверей, впуская и выпуская смены рабочих.
Они шли мимо Банника бесконечным потоком, их внешность была пугающей: бледные истощенные существа, покрытые язвами. У многих были имплантированные респираторы, их рты скрыты под ржавым металлом. Эти металлические рыла окружала потрескавшаяся плоть, из них свисали трубки, вероятно, присоединенные к резервуарам с питательной жидкостью — такие импланты не позволяли принимать твердую пищу. Толстые шланги тянулись по их плечам к громоздким цилиндрам на спинах. Они были лысыми, и почти у всех молочно-белые глаза слепых — режущая пыль Калидара лишила их зрения. С содроганием Банник заметил у более чем половины из них признаки мутаций и уродств: высохшие лишние руки, сгорбленные спины, искривленные конечности и хуже того. Его охватило отвращение. Они двигались бесконечной цепью, шаркающей походкой, левая рука каждого держалась за плечо идущего впереди, сквозь петли на воротниках были продернуты тонкие металлические кабели, чтобы удостовериться, что они не отобьются от строя, и непохоже было, что эти воротники можно снять. Рабочие были так истощены, что невозможно было отличить мужчин от женщин, и зловоние от них шло просто ужасающее.
Каждая рабочая команда численностью до нескольких сотен возглавлялась чистокровным надзирателем, лучше накормленным, лучше одетым — и из всех калидарцев, замеченных Банником на дороге, только надзиратели носили защитные очки. Каждый из них в одной руке держал длинный посох, увенчанный потрескивающим электрическим стрекалом, а другой рукой звонил в колокольчик, отмечая шаги рабочих скорбным звоном.
— Вставай, тварь! Встать!
Резкий треск электрического разряда достиг ушей Банника, проходившего очередной поворот серпантинной дороги. Группа рабочих стояла, склонив головы, а их надзиратель бил одного из них, рухнувшего на камнебетон.
